Собака тоже человек !
Шрифт:
– Между прочим, Даромир неоднократно спасал меня от смерти, и жива я до сих пор только благодаря тому, что он вовремя сбежал из "Кедрового скита". И вообще, я благодарна богам - они послали мне такого благородного, бескорыстного человека.
Это было настолько неожиданно, что у нас просто открылись рты. Точнее, рот у Серафимы и пасть у меня. Первой пришла в себя Сима:
– Да ладно, девочка, не кипятись. Не трону я твоего Даромира. Это я так, по-матерински его журю, чтобы не очень-то нос задирал. Я его хорошо знаю, для него небольшой отрезвляющий ушат холодной воды очень
– Сима, может, ты все-таки расскажешь, откуда ты знаешь такие подробности?
– Ну ты же у нас колдун, хоть и недоученный, поскрипи мозгами.
– Хм... Ну про скит это, конечно, Серогор наябедничал, больше некому.
– Ладно, про скит мы потом поговорим. Сейчас есть дела поважнее.
– А про остальное... Ума не приложу.
– Ну вспомни, лохматая твоя голова, с кем в последнее время откровенничал?
У меня вдруг появилась догадка, но она показалась мне слишком неправдоподобной, и я отмел ее. Однако, немного поразмыслив и взглянув на довольное лицо моей кормилицы, пришел к выводу, что я зря так сделал.
– Неужели луговые спиногрызы проболтались!
– В яблочко,- довольно хмыкнула Сима.
– Но как они могли, они же мне обещали?! Если увижу кого из них, точно прибью!
– Плохо там вас в "Кедровом скиту" учили. Нашел с кого слово брать! Да они в тот же день сложили балладу о ваших похождениях, и теперь каждая белка в лесу напевает припев:
О великий Даромир,
покоритель темных сил,
нечисть храбро победил,
о тебе узнал весь мир!
Я схватился за голову. Ну конечно же, я, как обычно, помнил главное, а такой мелочи вроде сверхболтливости нестандартной нечисти даже не вспомнил.
– Кошмар!
– честно признался я.
– Ну и припевчик, я же специально взял с них слово, что свою песенку исполнят не раньше чем через год. А уж за это время могли бы что-нибудь и получше придумать.
– Так ты о красоте стихов волнуешься?
– Конечно!
– Ох!
– схватилась за голову Серафима.
– Такой хороший мальчик был, а вырос кто?
– Правильно ты говоришь, вырос красавец-мужчина!
– Скажи мне, мужчина, что в этой песне правда, а что твои фантазии?
– Обидные слова, между прочим, говорите, мамаша. За слог я ответственности не несу - мало ли чего этим извращенцам в голову взбредет, а по смыслу там должно быть все правда.
– Ой ли?!
– с лукавым огоньком в глазах воскликнула Сима.
– Уж больно ты там разумным и хладнокровным изображен, так что верится с трудом.
– Да я сам себя не узнаю!
– возмутился я.
– Как связался с Селистеной, так на меня как напасть какая свалилась. Ни с того ни с сего стал рассудительным.
– Напасть, говоришь?
– переспросила Сима и посмотрела на Селистену внимательным взглядом.
– Точно. Да, кстати, Селистена тебе подтвердит, что я этим нестандартным рассказал одну только правду.
Красная как вареный рак боярышня единственное, что смогла из себя выдавить, так это кивок головой. Странно, и чего это ее так скрючило?
–
Ну вот видишь! А Селистена вообще врать не умеет, так что это все правда. Ну разве только немного приукрашенная спиногрызами.– Ладно, оставим поэзию для знатоков.
Неожиданно боярышня тихонечко вставила свое слово:
– Там действительно все правда. А еще Даромир очень хотел, чтобы вы им гордились.
Настала очередь краснеть мне.
– Ну да, просто я... ну, в общем...
– Да ладно, петунию не испугался, а сейчас зарделся как маков цвет. А я и так тобой горжусь, вона какую красавицу в дом привел!
От нас с Селистеной можно было лучину зажигать, какого огненно-красного мы стали цвета.
– Все, все, меняю тему, раз вы такие трепетные.
– Почему трепетные? Просто мы...
– А где можно умыться?
– моляще спросила Селистена.
Мы с Симой переглянулись. Ведь боярышня умывалась буквально с полчаса назад. Кормилица сообразила быстрее:
– Так в сенях или можно на озере.
– Лучше на озере, - чирикнула Селистена и выпорхнула из-за стола.
Как только дверь закрылась, я с грозным видом (во всяком случае, я очень старался) уставился на кормилицу.
– Да ладно, ладно, молчу, - улыбнулась Серафима.
– Отличная девушка.
– Прелесть просто, - признался я.
– Ну и женись на ней.
Ну, моя бабулька не перестает меня удивлять, я поперхнулся в очередной раз за день.
– Как это женись?
– Ты что, маленький, не знаешь, как женятся?
– Я не в этом смысле (краснеть у меня уже не было сил). Она боярская дочь, а я кто? Без роду, без племени, голь перекатная. Как же я могу на ней жениться?
– Ну, начал отговорки придумывать. Сам же прекрасно знаешь, что для колдунов обычные человеческие условности ничего не значат.
– Сима, не сыпь мне соль в компот, и так тошно.
– Ладно, ты уже взрослый, и хоть собачья, но голова у тебя на плечах есть, так что решать, конечно, тебе. Но я тебе скажу главное: если упустишь ее, никогда себе не простишь.
– Не ровня я ей.
– А я-то посчитала, что ты поумнел. Ладно, к этой проблеме мы еще вернемся, а сейчас мне надо уточнить некоторые детали твоих похождений.
Я так обрадовался смене темы разговора, что тут же согласился. Слушала меня бабанька молча, лишь изредка задавая вопросы, но по огонькам, играющим в ее глазах, было видно, что она осталась довольна моими похождениями. Когда в дом вернулась посвежевшая Селистена с блуждающей улыбкой на мечтательном лице, Сима была уже в курсе всех подробностей произошедших за последнее время событий.
– Ну что я могу тебе сказать, лохматая твоя голова? Ты либо можешь стать великим колдуном, либо тебе просто сверх всякой меры везло все это время, - наконец выдала моя кормилица.
– Между прочим, одно другому не мешает!
– нагло заявил я и подмигнул Селистене, притаившейся в уголочке. Мол, знай наших, я же всегда говорил, что я великий.
– Тебе бы еще немножко скромности, так тебе вообще цены бы не было!
– А вот это качество лишнее и для меня абсолютно бесполезное.