Собака

— Спасибо, но маловато будет. — забрала у него контейнер слабо возмутившись.

Слабо, потому что есть хотелось до боли в желудке и иногда лучше все-таки жевать, чем говорить. И к тому же эту кашу я узнала, много раз уже ела такую, когда ночевала у Димы. Он сам ее готовил нам на завтрак, с неизменными кусочками сушеных фруктов.

— Сейчас позавтракаешь и тебя перевезут в перинатальный центр. Я уже договорился. Там хорошее питание, отличные врачи. — пояснил Дима, наблюдая как я, словно пеликан глотаю не жуя.

— Вкусно, но мало! — заявила я, возвращая Диме пустую посуду.

Я даже не наелась. И уже готова была расплакаться. Идиотизм какой-то. Не знала о беременности и рыдать по пустякам не хотелось, а тут глаза сами на ровном месте начинали слезиться. От потока слез меня спас больничный завтрак.

На этот раз это была рисовая каша, почти молочная. Два кусочка белого хлеба и кипяток, отдаленно напоминающий чай, едва сладкий, но тоже ничего. Дима сидел все время пока я ела молча. И с якобы интересом изучал палату, периодически натыкаясь на мой взгляд, потому как я нагло пялилась на него.

Он двуличный. С одной стороны, он заботливый и даже наивный местами, как-то же его облапошили с этим моим фотороботом. С другой стороны, он жестокий и вспыльчивый. Но я смотрела на него и мне не нужно было понимать, что я к нему чувствую, я и так это знала, люблю я его очень. Как представила, что больше не увижу, так сразу сердечко зашлось. Но и от мысли что сейчас заведет разговор о прощении…начнет говорить о любви, душа в пятки. Не хочу!

Но Дима молчал. День, неделя, две. Ни вопросов, ни оправданий, ни условий. Даже не знаю, хорошо это было или плохо. С одной стороны я не хотела касаться этого всего, с другой стороны не мешало бы довести все до логического конца. Расставить все точки над и, чтоб можно было обсудить наши дальнейшие отношения. К тому же я была не в курсе до сих пор, сняты ли с меня подозрения. Но он молчал, и я молчала. Единственной темой для разговоров был наш ребенок. Перед выпиской из перинатального центра, Дима отправился со мной на контрольное УЗИ.

— Все хорошо. Сейчас попробуем посмотреть кто будет… — врач водил по заметно подросшему за две недели животу датчиком, а я начала грызть губу от нетерпения.

Тут у Димы затрезвонил телефон.

— Извините. Важный звонок. — и Дима до звонка навостривший уши не меньше меня, вышел в коридор под возмущение врача в след.

Действительно, при входе в кабинет висело объявление, о необходимости отключать мобильные устройства.

— Могу вам с уверенностью девяносто девять процентов сказать, что это маленькая девочка.

— Я хотела дочку, а почему девяносто девять? — радость перемешалась с тревогой что что-то не так.

Теперь это чувство ни на день не покидало меня. Какие бы хорошие не были результаты анализов, осмотров и УЗИ, волнение по поводу здоровья малыша не отпускало.

— Сто процентов всегда гарантируют только роды. — врач, успокоив, подмигнул мне.

— А можете…мужу не говорить. Я ему сюрприз хочу сделать, тортик там и все такое. — слукавила, немного замявшись на Димином статусе.

— Хорошо. — врач улыбнулся.

Именно в этот момент в кабинет вернулся Дима.

— Ну кто у нас? — он сел обратно на стул и накрыл мою руку своей.

И к чему это все? С тех пор как Дима вынес меня из квартиры с кровотечением и занес в кабинет УЗИ, он вообще ко мне больше не притрагивался. От этого действия меня бросило в жар, и я поторопилась выдернут свою ладонь положив ее на грудь. Сделать это незаметно конечно не вышло, Дима, шумно вздохнув, тоже скрестил руки на груди.

— Киндер сюрприз. Стеснительный ребенок, спрятался и не разглядеть. Но у вас еще два плановых УЗИ, возможно на них получится узнать. — врач ловко выполнил мою просьбу.

Дмитрий.

После того как Аня мне все рассказала, я даже не мог находиться с ней в одной палате. Хотелось сжать ее в объятиях, упасть в ноги прося прощения, но я понимал, что это не имеет уже никакого смысла. Я все равно ничего не исправлю и что сделано, то уже сделано. Мне был дан всего один шанс, и я его так глупо прошляпил. Я сам то себя никогда прощу, а она уж тем более.

Я просто сбежал тогда из палаты, боясь не сдержать своих ненужных порывов. Занялся сначала не дверью, о которой говорил, а подбором лучшей больницы для Ани. Ведь не спасут малыша, удавлюсь собственными руками.

Затем поехал к родителям и с ними состоялся разговор. К черту все тайны и недосказанности. Мама кинулась к тете Марине. Разгорелся грандиозный скандал, волнения по поводу ее здоровья тут же отпали. Сил ей с лихвой хватило на разбороки и обвинения друг друга. Оставил их. Сам разобрался с дверью и вывез из квартиры Анины вещи, там она жить больше точно не будет. Вернувшись уже за полночь домой, лег на кровать без сил с телефоном в руке. Перечитал еще раз Анино короткое сообщение; " Привези пожалуйста еды." Больше ничего не существовало вокруг. Даже о брате едва теперь думал, только еще раз пожалел, что он мне не признался. Возможно, тогда все было бы иначе.

А вот Анино сообщение вопреки всему, дало понять, она не отвернулась от меня. И там, в палате, когда действительно стало так плохо, она готова была помочь, хотя ей самой было не лучше.

Когда с утра, варил для нее кашу, подбирал нужные и правильные слова. Наедине с собой, все получалось удачно, и я верил, что Аня меня если не простит, то точно поймет. Но стоило только увидеть ее, я онемел. Язык просто не поворачивался. Затрагивать сейчас эту тему, было словно щедро солью рану засыпать. Я смолчал, и Аня молчала.

Обнадеживала меня редкими улыбками и не отводила больше взгляда. И с ребенком все было хорошо, угроза миновала. Две недели лечения и Аню должны были выписать, а мне нужно было поговорить с ней по поводу того, что жить ей придется со мной и что от ребенка я отказываться не намерен. Но как ей об этом сказать…волновался как пацан. И решил, что после УЗИ, когда буду помогать ей собирать вещи все скажу.

Синяки сошли, животик заметно округлился за две недели, но все равно был маленьким и незаметным.

— Сейчас попробуем посмотреть кто это будет. — врач перешел к самой ожидаемой части.

Я уже готов был начать отделывать детскую, да и имя обсудить с Аней очень хотелось. Но чертов звонок, настолько важный, что не мог его упустить.

— Извините! Важный звонок. — чертыхаясь про себя, вышел из кабинета.

— Телефон надо отключать! Аппаратуру же сбиваете! — возмутился мне в след врач.

Не мог я отключить телефона. Ждал этого звонка две недели. Нанял ведь детектива, чтоб нарыл все про этого Сашкиного якобы убийцу. Как тогда увидел этого лоха на кладбище, точно понял, что не мог он Сашку убить. Либо это не он убил и убийца, как и заказчик еще на свободе, либо в могиле не мой брат.