Собаки и волки. Рассказы. Часть 2

Но, в конце концов, волк своего добился - отвлёк внимание на себя. Лосиха - мать бросила, визжащую от боли, ускользающую от ударов Палевую, и кинулась к Саму на выручку.

Отступая, скача то влево, то вправо Черныш уводил разъяренных, почувствовавших свою совместную силу, лосей от раненной подруги.

Наконец Черныш отбежал на несколько десятков метров и лоси храпя и поводя налитыми кровью глазами стали медленно, с остановками уходить, иногда имитируя броски - выпады, в сторону врага, от которых Черныш, якобы, в нерешительности, делал несколько шагов назад и в сторону...

Когда лоси скрылись за деревьями в соседний распадок, Черныш вернулся к Палевой, которая лежала и лизала отбитый зад, жалобно повизгивая от пережитого страха и боли. Черныш лизнул её в морду, словно жалея и понимая её состояние ...

Вскоре, волчица приподнялась и подволакивая задние лапы, сильно хромая, пошла в сторону логова, сбоку сопровождаемая Чернышом...

...Несколько дней Палевая находилась между жизнью и смертью и Черныш, приносил ей по вечерам, приходя с охоты зайцев и птиц, а однажды и кусок косулятины. Но Палевая ничего не ела и только зализывала рану, жалобно поскуливая, глядя на Черныша влажными блестящими глазами, словно благодаря его за заботу и участие.

Через несколько дней, волчица начала поправляться, но ещё долго скакала по лесу на трёх лапах, а потом прихрамывала почти до первых зелёных листочков. В положенное время она родила мёртвых волчат, и потому на лето они остались по-прежнему парой, но жили около норы...

Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион":или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?":Е-майл: russianalbion@narod

Лондон. Владимир Кабаков

Зельда

Зельда появилась у Андрея неожиданно и началась её история, когда Андрей с приятелями был в Качугской тайге и по весне собирал камедь, в вершине безымянной таёжной речки...

Заезжали уже привычно, на ГАЗ - 66 с будкой. Загрузили снаряжение продукты, собак Валетту и Тошу и выехали с утра, чтобы засветло добраться до конечного пункта.

Собаки вели себя прилично и без хлопот, уже под вечер они высадились на полевом колхозном стане, то есть рядом с вагончиком, на краю большой луговины, где летом пасут колхозных коров и где по осени заготавливают сено. Вагончик был небольшой, но с печкой и с железными кроватями, стоящими вдоль стен. Прямо из окна их нового жилища, были видны, далёкие холмистые горизонты, покрытые лесом, а в распадках, просматривались луговины, на которых летом и отъедается колхозная скотина.

Первую ночь переспали спокойно, а поутру, позавтракав кашей с тушёнкой, разошлись в разные стороны.

Гена, вместе с крупным кобелём - лайкой Валетом, отправился вверх по течению речки; Юра со своим Тошей - вниз по течению, а Андрей, прямо от вагончика, в сторону далёкого склона, на краю большой приречной долины...

Андрей, на первый раз далеко не пошёл и обследовал вершинки небольших распадков, выходящих в луговую долину. Камеди было совсем немного, и Андрей понял, что кто - то уже раньше здесь побывал, а то, что он собрал к концу дня, было той камедью, которая натекла за последние несколько лет. Камедь вообще, накапливается десятилетиями и потому, собранная один раз, восстанавливается очень медленно.

Но как всегда в таких походах, дело для Андрея было не только в камеди. Ведь была поздняя весна и потому ходить по лесам было легко и приятно - свежий, ароматный воздух, прибитая растаявшим снегом трава, широкие горизонты с видимостью на несколько километров...

Вот и в тот раз, Андрей уже через несколько дней почувствовал себя сильным и здоровым, каким он был ещё совсем в недавней молодости...

Вечером, возвратившись в вагончик они за ужином обменивались новостями, и Гена, в первый же день рассказал, что часа в четыре вечера, на луговины, вдоль широкой речной поймы, в одних и тех же местах выходят пастись косули.

И действительно, выйдя в тот вечер из вагончика с биноклем, Андрей увидел несколько жёлтых пятнышек на дальней полянке, на границе с лесом в истоке противоположного распадка. Он навел бинокль и понял, что это были косули, мирно щиплющие травку примерно в километре от вагончика.

У Андрея было ружьё, одностволка двадцать восьмого калибра и несколько металлических гильз, заряженных крупной картечью и он, наблюдая за козам (так в Сибири называют косуль) решил, что завтра же выберет время и подкрадётся к ним и попытается подстрелить одну, чтобы разнообразить меню их ужинов...

Назавтра, он крутился неподалёку от этой полянки, а когда время перевалило на пятый час после полудня, выйдя на край леса, увидел, на поляне парочку коз... Он, заволновавшись, побежал скрадывать, сделал полукруг, почти ползком подкрался к краю леса, но в последний момент, когда охотник, находясь в двадцати шагах, косули учуяли его.

Он сидел за толстым бревном держал ружьё на изготовку, и глядел за ними из под упавшего ствола, опасаясь высунуться сверху толстого бревна, хоть на сантиметр. Косули стояли неподвижно и смотрели в его сторону, но стоило Андрею поменять положение и начать приготовляться стрелять, как козы сорвались с места и мгновенно исчезли в лесу, проскочив в чащу, метрах в двадцати от него... Андрей негодовал, называл себя шляпой, но изменить уже ничего не мог.

Назавтра, он пошёл с утра, в противоположную сторону, и тоже, на одной из лесных полянок, на другой стороне болота, видел пасущихся косуль, но памятуя о своей вчерашней неудаче, он не соблазнился выслеживанием и скрадыванием, а прошёл мимо. Пройдя ещё несколько километров, он вышел к деревянному, старому домику с полуобвалившейся крышей и это оказалась, старинная бурятская охотничья избушка - юрта, которую он впервые встретил за всё время своих таёжных скитаний. Срублена она была шестиугольником и крыша, шатром поднимаясь к центру, заканчивалась дырой, которую можно было закрывать крышкой, закреплённой на шесте, изнутри.

На коленях, он протиснулся в маленькое четырехугольное отверстие, которое служило входом в охотничью юрту.

Внутри, Андрей увидел, что вместо печки посередине, был выложенный из плитняка, уже осыпавшийся очаг, где ночующие охотники разводили огнь, на котором и пищу готовили, и которым обогревались. Вместо двери, был сделан щит в размер отверстия, которым можно было закрываться в избушке, тоже изнутри...

– Вот так старина - думал он осматривая юрту.
– Этому строению наверное лет шестьдесят...