Собирай меня по осколкам

– Да без проблем! – крикнул он, повышая голос.

– Какой ты все-таки! – вырвалось с придыханием у меня. Голос охрип. Глаза защипало, но я сморгнула. Не заплачу. Ни за что.

– Давай, - раздраженно говорил Тим. – Говори! Какой? Ну! Не дотягиваю до твоего недоПарня? До супер Романенко? Ах, ну да! С ним тра*аться, наверное, одно удовольствие, - явно язвил Авдеев. Я посмотрела в его глаза и вспомнила все то, что разрывало меня изнутри. Вспомнила каждый отрезок времени, каждую слезинку, каждый всхлип.

Что-то ужасно острое прошлось по сердцу. Задело жизненно важные органы. Дышать стало тяжело. Как в тот день в туалете.

– Знаешь, мне ведь было страшно. – Произнесла я, громко выдыхая. Сделала шаг назад, сжимая лямку рюкзака. Плевать. Просто плевать. Это не слабость. Говорить о таком – это сила. Так что буду сильной как никогда.

– Что?

– Когда твои дружки снимали на телефон, когда Гева разрезал мне майку в туалете, когда хотел облапать меня. Было страшно. А ты… - я сглотнула. Слезы заполняли глаза, и мне стоило невероятных усилий сдержать их. – Как Гева сказал, сначала Тим изводит девчонку, а потом с ней спит. Забавный, ты Авдеев. И да! – на последнем вздохе произнесла. Смотреть на него больше не было сил. Слишком много было в этом человеке, слишком много того, что я считала своим. – Денис не мой парень. И никогда им не был. А теперь, прощай.

Я развернулась и хлопнула дверью. Побежала вниз по ступенькам, не смотря вниз. В ушах стоял шум, и гул сердца. По щекам катились горькие слезы. Душа разрывалась, словно туда напихали осколков. Кажется, я сама стала одним большим осколком от стекла.

Говорят, время лечит. Говорят, все забывается. Только дни сменяют друг друга, небо из голубого превращается в серое. А я продолжаю видеть под ногами лужи. Глубокие лужи из собственных слез.

Это когда-нибудь закончится?

Я завернула за дом, и упала на колени на землю. Холодную, промозглую землю. Громкие всхлипы, плач из самого сердца. Как и три года назад. Зачем он вернулся? Зачем ломает меня? Неужели было мало? Неужели у мести не бывает конца?..

20.2

Домой я не пошла ночевать. Не могла просто. И не в дверях дело, которые не закрываются. А в том, что в этом подъезде, в квартире этажом ниже живет Тим. Спит. Ходит. Дышит. Это пытка. Как резать на живую. Как обливать кипятком открытую рану.

Я должна перестать думать о нем, должна перестать общаться с ним. Чертова красная нить никому не нужна. Тимур не мой и не был моим. Нас не существовало. Никогда. И не будет существовать.

Ночевать напросилась к Соньке в общагу. Она, конечно, завалила вопросами. А потом мой сотовый взорвался от входящих от неизвестного номера. Я испугалась. Наверняка это те товарищи, которые залезли в квартиру. Поэтому отключила мобильный. Не дай Бог вычислят как-то. Тогда и Сонька пострадает.

Спала я тяжело, мучительно, все мешало: и шорохи, и свет из окна, и сопение соседок. Но главное мешали мысли. Много разные разрушающих мыслей. Слезы облевали щеки, осушали меня изнутри. Кажется, я проплакала всю ночь. Ветер за окном выл, дождь со снегом срывался, последние зачатки тепла умирали вместе со мной.

Утром Сонька разбудила часов в восемь. Принесла молоко с печеньем, заботливо поставила все это на тумбу. Девчонки, с которыми она жила, уже собирались на занятия. Я же решила – не пойду. Не могу, не хочу. Итак, тошно. Да и сил не было даже с кровати подняться. Второй прогул за три года. Спасибо, Тимуру. Постарался.

Солнце сегодня не вышло, с неба продолжал срываться снег. Деревянные рамы и тонкие стекла общаги дребезжали, а я зевала, сидя на кровати Сони. В комнате никого не было, к обеду все разошлись. От скуки включила телефон, и на меня моментально обрушилось море пропущенных. Но не это испугало, а звонок Елены.

– Маша, срочно приезжай в пекарню. Тут такой ужас…

Без всякой задней мысли, я подскочила, на скорую руку собралась: влезла в джинсы со свитером, обмоталась шарфом, надела шапку с курткой и побежала по зову то ли сердца, то ли совести. Пока ехала, разглядывала номер, от которого было около пятидесяти пропущенных.

Неужели эти товарищи с Динамо настолько переживают за видео, что названивали мне? Поставили на повтор? Глупость какая-то. С другой стороны, жутковато. Но отступать теперь точно нельзя. Если люди так переживают, значит, им есть что терять, и мы поймали их на крючок.

Напротив пекарни я остановилась. Слово «ужас» обрело другой оттенок, при виде здания. Окна разбиты, на ступеньках осколки. Стены разрисовали из баллончиков, да такими непристойностями, что стыдно даже смотреть. А как там Наталья… Бедная женщина.

– Маша, пришла? – Елена выскочила из пекарни. Под глазами синяки, вид поникший. Хотя, наверное, я выгляжу не лучше.

– Что произошло?

– Последнее предупреждение, дошли до такого уже, - обреченно вздохнула она.

– Но ведь это порча имущества. За такое! – попыталась возразить я.

– Маша, - она подошла чуть ближе, так чтобы только я могла слышать. Оглянулась, затем наклонилась и произнесла: - мы решили отказаться от дела.

– Как? – казалось, что-то бухнуло, и тело покрылось коркой льда. – Вы же…

– Начальник приказал. Я… я не могу пойти против. Видимо, до этого сроки позволяли, но сейчас они идут на крайние меры. Ты… ты тоже лучше отступи. Мы проиграли.

Из разбитого окна на нас смотрела хозяйка: худая, беззащитная женщина. В глазах ее поселилась обреченность. Никто и никогда не напомнил мне себя настолько. Я вдруг вспомнила Лелю… как она говорила, как боялась.

Перед лицом страха все мы становимся слабыми. Ноги дрожат, мысли путаются. Не знаю, в чем заключается сила. Может, в том, чтобы признаться – ты боишься. А может в том, чтобы не отступать. И хотя ты понимаешь, что заведомо проигрываешь… Но разве самолет не взлетает против ветра? Наверное, поэтому я не смогла повернуться спиной. Уйти, как ни в чем не бывало. Тогда чем бы отличалась от тех, кто оставил меня одну?

– Может и так, - произнесла, грустно улыбнувшись. – Но я буду рядом до конца. Пока это здание не снесут.

– Маша, это глупо, да… опасно. И что ты одна сможешь сделать?

– Вы не рассказали им про видео?

– Нет, - махнула головой женщина.

– Значит, еще не все потеряно. Нам просто нужно раздобыть его, а затем выложить, отправить на сайт Президента. Сделать хоть что-то. Мир изменится, если каждый приложит хоть бы частичку себя. Я уверена!

Глава 21 - Маша

21.1

Воодушевленная боевым духом я шла домой. Как минимум, чтобы проверить квартиру, а как максимум, все-таки нужны сменные вещи. Оглядывалась по сторонам, переживала. Но на улице еще светло, хотя свинцовые тучи, снег и грязь под ногами, мало напоминают понятие «светло». До своего района доехала на автобусе, стареньком, полупустом и с разными запахами. Однако меня этот момент никогда не пугал. Не сахарная, в конце концов.

Возле двора, я остановилась. Откуда-то возникло странное ощущение тревоги. Снова оглянулась. Позади никого, даже намеков на людей, только пару собак лают друг на друга. Я сглотнула, облизнув замерзшие губы от холода. Дурацкая привычка.