Соблазн Черного

– Красиво, бля. Красиво. А тебя, шкетенка, только то спасает, что она, похоже, реально к тебе что-то чувствует. А то бы давно бы червей кормил.

– Это за что еще? – буркнул Черный, ревниво отводя руку с рисунком подальше.

– За то, что девочку мою увез, сверчок наглый. Убирай рисунок, думать не хочу о том, когда это она тебя, голого, рисовала, и че ты тут делал с ней… Поехали.

– Куда?

– К менту, дядьке ее. Это он, оказывается , увез Лену.

И, пока Черный осмысливал его слова, Витя направился к выходу из гаража, договаривая по дороге:

– А, в принципе, можешь и не ездить. Целее будешь. Мент – мужик душный, нервный. На раз положит.

После этого Черный, естественно, двинулся на выход, чуть ли не обгоняя Витю.

Его Веснушка нашлась, он это понял, а на всякие слова, усмешки и гипотетические пиздюли от Ленкиного дяди ему было похер. Не убьет же, это раз. А во-вторых… Не пошел бы он нахер? Вместе с папашей наглым.

Веснушка уже не их.

Она уже давно его.

Пусть и ненадолго.

Думать о том, что будет дальше, как разрулится и разрулится ли вообще ситуация с его попадаловом, сил никаких не было.

Очень хотелось Веснушку увидеть.

Посмотреть на нее, понять… Что все по-прежнему. Так, как на ее рисунке. Что она на него так же смотрит…

В машине Витя злобно обсуждал с бессловесным Васей ситуацию, при которой подлый мент , узнав, где его, Вити, дочь, почему-то не счел нужным в первую очередь набрать ему, Вите. А зачем-то поехал за племяшкой сам. И в итоге они разминулись на полчаса буквально. И сколько седых волос на и без того уже полностью седой башке и новых рубцов на сердце стоили ему эти полчаса.

Вася скалился и невозмутимо курил в приоткрытое окно одну за одной, метко и по-хамски выстреливая бычки прямо на улицу.

Черный вообще никак не комментировал ситуацию. Копил силы. Решал, как поступить.

Может, просто рассказать подполковнику про ситуевину с боями?

Но что он сделает?

Убийства там не было, а когда будет… То это будет или сам Черный, или… Или ему тоже не особо выгодно, чтоб менты были в курсе.

Рассказать про все Вите?

Черный на полсекунды представил, как он обозначает ситуацию бывалому урке, как тот смотрит на него, придурка, умудрившегося втащить его дочь в дерьмо… И как на полном ходу тупо выкидывает из тачки. А, может, сразу пришьет. Завернет по пути в лесочек и прикопает.

Он и так-то не в восторге, что Черный с Леной замутил. Смотрит зверем.

А тут вообще…

Да и это как-то… Неправильно. Словно он, пацан малолетний, и признается взрослому дяде, что жидко обосрался.

Нет уж.

Сам влетел в говно, вам и выгребать будет.

Вот только на Веснушку свою посмотрит. Еще разок хотя бы.

Так он думал ровно до того момента, как увидел Лену, мирно играющую на ковре с мелкими пацанами.

Замер в проеме, застыл, жадно пожирая ее глазами.

И ощущая, как ком к горлу подкатывает.

Дышать не дает. Думать.

А уж когда она, почувствовав его взгляд, подняла глаза…

Вообще все слова и мысли растерял.

– Веник… - выдохнула она, счастливо и открыто улыбаясь, кинулась ему на шею, повисла, обнимая, целуя мягкими губами в шею, ключицу, горло, везде, где доставала.

Он подхватил, одним движением посадил на бедра, добрался до губ… И больше вообще ничего не помнил, не думал, не реагировал ни на кого. Прямо как в тот, первый их раз, в коридоре возле ринга.

Словно в другую реальность выбросило. Где никого нет, кроме него и Веснушки.

Жадно облапал, прижал к себе, залез ладонями под футболку, кайфуя от ожогов, которые дарила ее голая кожа, и целовал, целовал, целовал, сходя с ума, дурея от вкуса и облегчения. Что все в порядке, что она с ним, что она рядом, в его руках.

И хрен он ее теперь выпустит.

Только сейчас накрыло в полной мере осознание, насколько испугался, не найдя ее в гараже, насколько был все это время не в себе.

Ленка , жадно отвечая на его поцелуи, немного съехала вниз, случайно прошлась внутренним швом на джинсах по спортивным штанам, где уже все пиздец каким твердым было, и застонала от возбуждения.

Черный, не выдерживая напряжения, развернулся вместе со своей добычей и прижал ее к стене.

Сильно и жестко фиксируя.

– Дядя Лену ест? – неожиданно раздался рядом озадаченный детский голос.

– Нет, он ее целует… - ответил ему еще один, потом добавил неуверенно, - кажется…

– Это че тут , бля, за порнхаб?

Тут же рявкнул еще один, хриплый и уже порядком за последний час надоевший.

– Так, следите за словами при детях, - о, а вот и строгая училка подъехала, давно Черный ее не слышал…

– Да это я слежу, бл… Слежу, короче! Щенок, отпустил мою дочь! Вот прям сейчас!

– В самом деле, Самсонов, нельзя же так! – опять училка.

Все это время Черный , не меняя позы, просто прекратив целовать , всматривался в поплывшие Веснушкины глаза. И умирал понемногу. От удовольствия, что она рядом. Он понимания, что не сможет продолжить так, как ему хочется. От злости, что помешали. От досады, что ничего нельзя сделать. Пока что. И придется отпускать.

Он, не сводя с нее взгляда и не обращая на окружающих никакого внимания, мягко разжал ладони и с неохотой поставил Веснушку на пол.

– Это Ленкин муж? – спросил опять детский голос. Тот, что постарше.

– Это порнхаб, - авторитетно ответил младший.

– О боже… - ахнула училка, и, судя по тому, что Витя смущенно закашлялся, наградила виновника неправильного образования своего сына взглядом из разряда «прибью суку». У них, у училок, взгляды убивают вернее многих ударов. Это Черный еще по школе помнил.

– Какого хера тут происходит?

А это, собственно, подполковник явился.

И чувствовалось по голосу, что все сейчас получат. Одни за несдержанность в действиях, другие – за несдержанность в словах.

Черный положил ладони на щеки Веснушки, полностью игнорируя окружающий мир. Пусть только попробуют помешать. Единственное, перед кем было неловко, это перед мелкими пацанами. Да и то, слово «порнхаб» они не от него теперь знают. Витя знатно косячнул, конечно.

– Папа, - радостно заорал старший, пока все переживали минуту растерянности, - к Лене пришел порнхаб и теперь ее целует! Или ест…