Соблазн для Щелкунчика

Грановский все прекрасно понимал. Савицкая, выражая банальную истину высокопарными выражениями о божьем суде, уже явно хватила через край. «Заказчика ждет смерть, и смерть мучительная», – обоснованно полагал Грановский.

Семену Иосифовичу вовсе не хотелось играть по навязанным ему правилам. И дело, пожалуй, было даже не в том, что он не желал быть бандитским осведомителем. По большому счету, ему на судьбу «заказчика» было наплевать. Дело в том, что Грановский больше всего на свете ценил собственный покой, и лишаться его по причине чьих бы то ни было амбиций он был не намерен. Поэтому, когда Полич почти на блюдечке преподнес ему историю с конфликтом в ресторане, Грановский был ему крайне признателен. Во-первых, не было необходимости нарушать свой адвокатский долг – пусть незначительно, но положение Перевалова и Петренко облегчалось. Ну а во-вторых, ему не было нужды искать «заказчика». Тем более, что просьбы Савицкой к тому времени стали чересчур откровенными и настойчивыми. По всему видно, что ее саму трясли как грушу, а она не давала спокойно жить Семену Иосифовичу. Когда, к общей радости, следствие заглотило наживку с «личным мотивом», все разногласия чудесным образом поутихли. Но Семен Иосифович поспешил распрощаться с хорошо оплачиваемым делом. «Стар я для участия в корриде», – подумал он и с большим облегчением спихнул его на плечи молодой и неопытной Елизаветы Дубровской…

Лиза продолжала щебетать, вываливая на голову Грановского все новые и новые детали дела, которое сам Семен Иосифович давно отнес к разряду безнадежных. «Надо отдать ей должное, – думал он. – Чего стоило распутать одну эту историю с ссорой между Переваловым и покойным… Как ей, черт возьми, это удается? В особом интеллекте ее явно не заподозришь. Хорошо воспитанная дочка обеспеченного родителя, а вот же… Стихи наверняка любит, глупенькие женские романы… И вот с этой детской непосредственностью и наивностью она умудряется дать сто очков вперед всей бригаде прожженных волков сыска».

Но еще через несколько минут Грановский убедился, что девочка в своих рассуждениях ушла так далеко, что утерла нос даже ему, блестящему во всех отношениях адвокату. Словно фокусник, она сказала: раз, два, три… и цифра «три» означала, что он, Семен Грановский, видимо, на самом деле может считать себя стариком, профессиональной рухлядью. «Боже мой, кто бы мог подумать! Петренко и Перевалов невиновны. Версия следствия о том, что один из них убивал, а другой ждал, рушится как карточный домик!»

– Как вы думаете, возможно ли установить теперь «заказчика» преступления? – вопрос Елизаветы звучал совсем-таки неуместно.

«Все меняется местами! – лихорадочно соображал Грановский. – Раньше были известны два исполнителя, но неизвестен „заказчик“. Теперь же неизвестны исполнители, но „заказчик“ почти очевиден! Я душу готов заложить, но знаю, что им является…»

– Семен Иосифович! Вы не ответили, как быть с «заказчиком»? На эту роль у меня претендует целая группа товарищей, которых я вам уже перечислила. Но кто из них тот таинственный мститель, этого я пока не разгадала. Может, вам со стороны это виднее, – Елизавета была настойчива.

– Лизонька, дитя мое! Адвокат должен руководствоваться правилами профессиональной этики. Ты доказала невиновность своего подзащитного, но искать виновных – это не твоя задача. Понимаешь, это как-то несвойственно той благородной роли, которую адвокат играет в деле и в обществе…

Грановский долго рассуждал о благородстве и роли защитника, но в душе он переживал что-то вроде легкого землетрясения. «Доброжелателей» у покойника Макара было более чем достаточно. Семен Иосифович сам совсем еще недавно составлял список претендентов на вакантную должность «хозяина убийства». Они с Поличем разобрали каждую кандидатуру по полочкам. Но кто бы мог подумать, что разгадка этого громкого убийства окажется такой незамысловатой.

«Храни тебя господь, девочка! У тебя на самом деле много достоинств, но один существенный недостаток все же имеется – ты болтлива!» – подумал Грановский, понимая, что пора сворачивать затянувшуюся встречу.

– Хеллоу, бэби! Что надо? – Виолетта Скороходова была, как всегда, предельно конкретна.

– Такое дело, Виол. Хочу тебе помочь подобрать для газеты интересный сюжетец из светской жизни.

Вкрадчивый голос Елизаветы и ее нарочитая заботливость ни на один миг не обманули проницательную Скороходову.

– Ой, уморила! Помощь она предлагает. Это что, запоздалое чувство благодарности?

– Ну, Виол! На тебя последняя надежда…

– Ладно, не тяни. Выкладывай тему…

– Дело, понимаешь, в том, что у нас в городе, может, и в области, практикуется новый способ проведения досуга – любительские бои.

– Это что, собачьи, что ли?

– Да нет… Короче, суть такова. В загородных коттеджах собирается своеобразная публика, ну, там, бандиты, депутаты, местный бомонд… Организуются боксерские поединки. С профессиональными правилами или без таковых… В общем, это дело организаторов. Существует тотализатор. Делаются ставки. Выигрыши, проигрыши…

– Хорошенькую светскую жизнь ты мне предлагаешь! Это же притоны!

– Ничуть! Люди развлекаются, как могут. Согласна, высокой морали здесь нет и в помине, но и криминала тоже нет.

– И что ты хочешь?

– Видишь ли… Мой подзащитный зарабатывал таким образом деньги. А теперь собранная им сумма оказалась настолько значительной, что объяснить ее происхождение довольно затруднительно. Но хуже всего то, что она служит косвенным доказательством того, что она получена в качестве вознаграждения за совершенное им заказное убийство.

– Ясно. А почему ты считаешь, что это должно быть запечатлено на кассете?

– Я только предполагаю, но думаю, что такие записи в домашней видеотеке наверняка существуют. Либо бои снимали сами по себе, либо на фоне чьего-либо дня рождения, другого торжества… Ты понимаешь? Я тебе могу назвать координаты и фамилии тех лиц, кто устраивал подобные развлечения, а ты, используя свои связи, можешь достать, что я прошу. Ну, как думаешь, получится?

– Посмотрим! Давай сюда свой список.

Как, впрочем, Елизавета и думала, фамилии владельцев загородных «игорных домов» были Виолетте хорошо известны.

– Дай мне неделю, – попросила Скороходова.

Ровно через семь дней кассета была у Елизаветы.

– Как тебе удалось? – изумилась она. Честно говоря, она ожидала, что ее затея провалится.

– У каждого свои секреты, – томно ответила Виолетта, покручивая на пальчике новехонькое колечко с бриллиантом.

А еще через день в рубрике «Мода и дизайн» появилась статья «По утрам, надев часы, не забудьте про трусы», автор которой вдохновенно рассуждал о преимуществах спортивной одежды той или иной знаменитой фирмы. В частности, были затронуты вопросы спортивной экипировки боксеров.

Терпение не числилось у Веры Мироновны Савицкой в списке основных добродетелей. Резкая и прямолинейная по своей натуре, в нужные моменты и с нужными людьми, она могла проявлять чудеса покладистости. Но сегодня, когда ее молодая коллега Елизавета Дубровская вытащила на свет божий длинную вереницу дополнительных свидетелей, Савицкая посчитала нужным вмешаться.

– Ваша честь, я не считаю, что показания этих людей могут иметь для суда доказательственную ценность. Сторона защиты умышленно затягивает процесс и загромождает материалы дела ненужными сведениями.