Соблазн для Щелкунчика

Умом Сергей понимал, что Марина имеет право знать о реальном положении вещей. Более того, этот выбор должен быть сделан ими обоими. Но Сергей гнал от себя правду. Он откладывал серьезный разговор с Мариной со дня на день, на другой месяц, затем – на следующий год. И так до бесконечности. «Неужели я не заслуживаю счастья? – с обидой думал он. – Вот еще немного поживу беззаботно, а потом… потом все обязательно расскажу. Но не сейчас…»

Теперь Марина беременна. И этот факт говорит сам за себя. Он опоздал. Все уже слишком поздно. И, пожалуй, ничто уже не имеет смысла.

Дрова в камине весело потрескивали. В доме было прохладно. А чего удивляться – конец августа. Конец лета. Конец всему…

Лиза смотрела на пляшущие языки пламени сухими глазами. Что могла, она уже выплакала еще в тот день, когда ее выдворили из суда. Она не помнила, как бегом скатилась тогда по широкой мраморной лестнице, как попрощалась у выхода с молодыми людьми, судебными приставами, как завела мотор и добралась до дома. Слезы застилали глаза. Буркнув что-то вроде приветствия домашним, она заскочила в свою комнату, закрыла на задвижку дверь, с размаху упала на кровать и только тогда дала волю слезам. Зарывшись лицом в подушку, она безутешно рыдала, пока не почувствовала, что ее глаза слипаются. Она задремала.

Утром она чувствовала себя уже лучше, но лицо с опухшими красными веками могло напугать кого угодно. Наскоро позавтракав, Лиза уехала на дачу. Здесь, в тишине загородного дома, она пыталась успокоиться и понять, что же произошло. Ее ничуть не беспокоило, что в настоящий момент в областном суде Фрик решает ее проблему. Конечно, она примет решение, удовлетворив требование Петренко. Ему не нужен адвокат! Что ж, хочет защищаться сам – пусть защищается! Хотя вряд ли то, что она наблюдала в последний день, можно назвать защитой. Петренко решил наказать себя. Он, видите ли, виновен! Захотелось в тюрьму? Вперед!

Лиза злилась на Петренко, на Савицкую, но больше всего – на себя. Она понимала, что надо стойко переносить поражения. Отказ от адвоката – случай такой распространенный в судебной практике, что любой коллега только бы посмеялся над ее горем. Эка невидаль! Иной обвиняемый меняет адвокатов как перчатки. Пять, шесть человек – и это еще не предел. Иногда подсудимый сам не знает, чего хочет, конфликтует с адвокатом, любые его здравые предложения принимает в штыки. Но вопреки всем разумным доводам Елизавета для себя уяснила уже давно: отказ от защитника – позор, досадное поражение, и никто ее не убедит в обратном. Поэтому она методично перебирала в голове всю историю их взаимоотношений с Петренко в поисках того, что могло завести их в тупик. Но не находила ответа. Ведь она так старалась! Может быть, реальных результатов пока не видно, но ведь и не может быть по-другому. Приговора нет, стало быть, судить о неудаче, просчетах защитника еще рановато. Елизавета вспомнила о Дьякове, Савицкой, Каменецкой. Каждый из них не сделал и сотой доли того, что делала она. Но клиенты ими довольны! Никто не отказывается от них так открыто и позорно, как сделал ее подзащитный Петренко. Он унизил ее, показав перед всеми, что как защитник она гроша ломаного не стоит. Ну что же! Тем хуже для него. Больше Елизавета Дубровская не приблизится к нему, даже если он будет умолять ее на коленях!

Владислав Коровин вел машину и нервничал. Опять из-за какого-то пустяка он рассорился с Виолеттой и теперь этот замечательный вечер вынужден будет провести один. Нет, можно, конечно, отыскать старенькую, изрядно потрепанную записную книжицу и созвониться с кем-нибудь из прежних подружек. Наверняка найдется одинокая душа, которая нуждается сейчас в ласке, любви и сексе, три тысячи чертей! Хотя, честно говоря, такую золотую рыбку, как Виолетта Скороходова, он не променяет и на десяток селедок. Своенравна (есть за ней такой грех), взбалмошна, но до чего обольстительна. Коровин даже застонал от желания. Стерва!

Он поставил машину в гараж и только собрался выйти из нее, как две дюжие фигуры выросли перед ним, как великаны из сказки, прямо из-под земли.

– Коровин? – осведомился один из них, человек с грустным интеллигентным лицом.

Получив подтверждение, печальный незнакомец, выпростав невероятной величины кулак, пригвоздил Владислава к стене. Это произошло очень быстро, и голова Коровина, получив неплохое ускорение, больно стукнулась о бетон.

– За что, ребята? – простонала жертва.

– Пока не за что, – легко согласился второй, с широким добрым лицом. – Это так, небольшое приветствие, залог того, что наш с тобой разговор будет, по возможности, кратким и конструктивным.

– Скажи, падла, – продолжил «интеллигент», – ты хорошо помнишь события 27 августа 20… года?

– Да, – леденея от ужаса, промямлил Коровин.

– Уже лучше. Так был конфликт у Перевалова с Макаром или не был?

– Был, – ответил Коровин, и в тот же момент получил увесистую оплеуху от «добряка».

– Говори правду, зараза!

– Что вы от меня хотите? – застонал Владислав. – Клянусь, я ничего не знаю.

– Нет, знаешь, – весело заявил «добряк» и еще раз засветил Коровину в лицо. Хрустнула челюсть. – Заметь, мы не бьем пока тебя ни по печени, ни по почкам, а ведь можем.

– Я догадываюсь. А-а! Вы поверили этой суке, адвокатше. Клянусь мамой, она врет!

«Интеллигент» легонько поддал ногой в пах Коровину, а когда тот согнулся от невыносимой боли, он спокойно толкнул его на бетонный пол, а затем оседлал.

– Ты что же это, думаешь, гнида, мы пришли сюда твои сказки слушать? Короче, выбирай, или ты нам сольешь тут же, кто тебя надоумил эту историю в «Кактусе» сочинить, или завтра здесь найдут обгорелый человеческий остов.

– Почему обгорелый? – захлопал глазами Коровин.

– Да потому что мы тебя отдубасим сейчас так, что только пламя от тебя не будет шарахаться… Гараж у тебя хороший, да обидно, не в гаражном кооперативе находится. Так что кричи – не кричи, только глотку сорвешь. Вижу, ты запасливый. Канистру с собой возишь. Это кстати. Что трепаться? За дело! – он кивнул «добряку».

Тот взял канистру в руки и начал откручивать крышку.

– С детства люблю запах бензина! – признался он.

– Не надо! Я все понял! Расскажу, всю правду расскажу. И чего ради я из-за чьих-то проблем буду здесь париться!

– Разумно, – согласился «добряк». – Вопрос у нас один: кто тебе дал указание врать?

– Полич! Виктор Павлович Полич! Это он мне сказал. Вроде бы чтобы помочь Перевалову. А мне что? Я всегда готов руку помощи протянуть!

– Да, ты, жила, протянешь. Жди! – усмехнулся «добряк». – Ладно, живи! Но о нашем разговоре молчи, не то…

– Буду нем как рыба, – заверил Коровин, для пущей убедительности приложив палец к губам. – А вы что, собираетесь сдать меня суду?

– Вот придурок! – хохотнул «интеллигент». – Мы тебе не судебные приставы. Так, небольшую проверку осуществляем, в интересах частных лиц, имена которых тебе знать необязательно.

Мужчины пошли к выходу, но «добряк», вдруг вспомнив о чем-то, вернулся и от души наподдал ногой Коровину прямо в солнечное сплетение.

Владислав задохнулся и несколько мгновений не видел перед собой ничего, кроме больших радужных колец. Когда он обрел возможность выражать свои мысли словесно, он только выдохнул: