Соблазн

Она, правда, говорила ему обо мне? Что? Зачем?

– Рад знакомству, Эмма.
–  Бен поднялся и взял мою ладонь для рукопожатия. Оно было крепким, уверенным и вызвало во мне непонятную дрожь.
–  Вы очень понравились моей матери, должен сказать.

Он держался так, как будто не заметил моей реакции, но когда я пробормотала что-то в ответ, а потом опустилась на стул, заметила в его глазах веселье. Похоже, от него не укрылось, как на меня подействовало знакомство с ним, и теперь мне хотелось провалиться сквозь землю.

– Мне тоже, мистер Морган, - заставила себя ответить я, радуясь, что голос мой не передает смятение эмоций.

– Бен.
–  Его губы тронула небрежная, лёгкая усмешка.
–  Просто Бен.

– Пообедай с нами, Эмма. Мой сын иногда доставляет мне радость и приглашает на ланч.

Эвелин с улыбкой посмотрела на сына – её глаза светились нежностью и гордостью им. Я догадывалась, что Бенджамин Морган рос «золотым мальчиком», но он не был похож на инфантильного мамочкиного сынка.

Опять же, это была только моя интуиция, однако в нём чувствовался стержень и мужественность. И сексуальность. Очень, очень много сексуальности.

– Только если я не помешаю вам, - ответила я, взглянув на Бена.

– Напротив. Что может быть лучше обеда в компании двух очаровательных женщин?

Слова сына вызвали улыбку удовольствия у Эвелин. Думаю, она была первой женщиной, полностью покорённой этим мужчиной.

Официант подошел к нашему столику через несколько секунд после того, как Бен подал ему знак рукой. Я должна была что-то заказать, но в моих мыслях творилась полная сумятица. Вместо «сэндвич» я запросто могла брякнуть «ведро» и не заметить этого. Вот так Бен Морган подействовал на мои умственные способности.

Эвелин пришла мне на помощь, видя мою растерянность (надеюсь, она не отнесла её на счет своего сына) и по её совету я заказала тёплый итальянский сэндвич.

– Что думаешь об Англии, Эмма?
–  после того, как отошёл официант, спросил у меня Бен.
–  Бывала здесь прежде?

Мне с трудом удавалось смотреть ему в глаза, вместо того, чтобы краснея, отвести взгляд. Я и сама не понимала, что со мной происходит. Ну да, он хорош – очень, очень хорош, но это не повод превращаться в идиотку.

– Нет, я впервые в Англии, как и в Европе.
–  Я могла себя поздравить – мой голос звучал довольно спокойно и ровно.
–  Я ещё мало что видела, но мне уже нравится.
–  Я улыбнулась, и это была настоящая улыбка, а не нервная усмешка. «Браво, Эмма!» - Это очень отличается от того, к чему я привыкла дома.

– Ты обязательно должна посмотреть как можно больше прекрасных мест, помимо Лондона, - посоветовала Эвелин.

Я кивнула.

– Да, мне бы очень хотелось увидеть Францию и Италию, и еще много чего, пока я здесь, - призналась я, умолчав о том, что возможно это мой единственный шанс посмотреть мир.

После замужества я навряд ли ещё когда-нибудь попаду в Старый свет. Майкл отличный, до мозга костей американский парень, желающий обычных простых ценностей. В нём нет стремления увидеть что-то за пределами Калифорнии. Он счастлив тем, что имеет. Это неплохо, но…

Я другая. И в первую очередь, узнав о том, что меня приняли в университет Саут Бэнка, я увидела для себя возможность взглянуть на другой мир; узнать больше и получить опыт, о котором никогда не забуду.

Бен спросил, живу ли я в общежитии университета – обычное желание поддержать разговор, как мне показалось.

– Нет. В условиях приёма значилось, что я не имею права на комнату. Впрочем, общежития с меня хватило в колледже, - с улыбкой сказала я.
–  Я снимаю небольшую квартиру в Дептфорде.

– Не самый плохой район, но от университета далеко, - заметила Эвелин.

– Да, но как только я разберусь с развязкой метро, всё будет нормально.

Мне принесли мой заказ, и сэндвич действительно оказался очень вкусным, о чём я и сказала Эвелин. Я стала немного спокойней и увереннее держаться рядом с её сыном. Возможно, потому что он был довольно дружелюбен, но ничем не пытался смутить меня.

Я почувствовала себя глупо: Бен, должно быть, и не догадывается, что аспирантка его матери успела нафантазировать невесть чего за те несколько минут, что мы знакомы. Безусловно, он был вежлив, но я не заинтересовала его. И уж конечно я не поразила его так, как он меня. Когда пришло время рассчитываться, Бен вынул бумажник, оплатив и за меня, хотя я пыталась протестовать.

– Настоящий английский джентльмен, - пошутила я, когда он отказался взять с меня деньги.

Эвелин в этот момент отвлеклась и не слышала, как понизив голос, он ответил:

– Совершенно нет, Эмма.

И вновь в его глазах мелькнуло веселое выражение, которое я заметила ранее.

Думаю, его слова вызвали румянец на моих щеках – они вдруг потеплели.

Ну и что он хотел этим сказать?

*****

Даже спустя несколько часов я продолжала думать о его словах.

«Совершенно нет, Эмма».

Почему это вызывало во мне такой трепет? И разве это не было похоже на флирт с его стороны?

Ааа! Я готова была зарычать от отчаянья, потому что никак не могла перестать думать о сыне своего профессора.

– На сегодня всё. Пора домой, Эмма, - с улыбкой обратилась ко мне Эвелин, пока я витала в облаках, мечтая о…

О том, о ком не следует!

Эвелин уже собралась и была готова к выходу. Когда она успела?

– Да, конечно.

Я вскочила из-за стола, выключила компьютер и, накинув жакет, взяла сумочку.

– Тебя подвезти? Сегодня за мной муж заехал, это не составит труда, - предложила Эвелин, но я покачала головой.

– Спасибо, не надо. Мне ещё необходимо зайти в магазин, да и прогуляться не помешает.

«Это точно. Может мозги заработают лучше, если их проветрить?»

– Тогда увидимся завтра.

– До завтра.

Эвелин помахала мне на прощание, направившись в сторону парковки, а я побрела к метро. Теперь у меня была возможность подумать, что же это такое сегодня на меня нашло. Ну да, он красивый и очень привлекательный; очевидно воспитанный, несомненно, умный и чертовски, просто неприлично сексуален…

Опомнилась я только тогда, когда споткнулась о выбоину в тротуаре и чуть не упала. Казалось, моё тело стало теплее на несколько градусов, и ещё я как самая последняя влюбленная дурочка кусала губы. Прежде я себя так никогда не вела. И уж точно никогда не чувствовала себя так из-за Майка.