Соблазнение принцессы-дикарки

– У моей женщины будет много обязанностей, как и у меня, – сказал он таким тоном, словно зачитывал королевский указ, – но она не будет таскать свои вещи, пока я жив.

Он проводил ее к машине, подняв палец в направлении одного из внедорожников с тонированными окнами. Поднятый палец, очевидно, был призывом к действию, потому что дверца машины немедленно открылась. Когда Делани оглянулась через плечо, ее сумку грузили во внедорожник.

Она уселась в машину с темным и прохладным салоном. Она не сразу поняла, что шумит. Это было ее громкое сердцебиение. Когда Каэтано уселся на мягкое сиденье рядом с ней, она сильнее заволновалась.

«Я совершила ужасную ошибку», – в панике подумала Делани и поняла, что произнесла эти слова вслух, только тогда, когда Каэтано пододвинулся к ней. Он заботливо взял Делани за руку, и она удивленно замерла.

Он не сжал ее руку, как делала мать. По сути, он просто мягко обнимал ее руку горячими пальцами и ладонью. Она ждала, что он что-нибудь скажет. Заявит нечто такое, что должно изменить весь мир по его желанию.

Но Каэтано молчал. Услышав собственное протяжное дыхание, Делани признала неудобную правду. Ее успокаивало его прикосновение. И Делани сильнее смутилась, не понимая, почему этому незнакомцу удалось так быстро ее успокоить.

Ей потребовалось много времени, чтобы осмелиться поднять на него глаза, и, когда она сделала это, у нее перехватило дыхание. Золотистые глаза Каэтано сверкнули, а твердые губы слегка изогнулись в улыбке. Делани почувствовала себя хрупкой и беспомощной, словно не сидела на мягком кожаном сиденье, а балансировала за бортом на такой большой высоте, что не осмеливалась смотреть на землю.

Он отпустил ее руку, когда у него загудел мобильный телефон и он вытащил его из кармана. Уже тогда ей захотелось протестовать из-за потери его прикосновения. Как будто она привыкла прыгать в чужие машины с незнакомыми мужчинами и брать их за руки.

Каэтано что-то выкрикнул, и машина тронулась с места, а он сосредоточился на телефонном разговоре, вытянув перед собой длинные ноги. Делани не поняла ни единого слова из того, что он быстро сказал. Язык, на котором он говорил, напоминал ей и французский, и итальянский.

После того как ей расхотелось снова требовать внимания Каэтано, она решила немного отвлечься.

Это было необходимо, когда внедорожник развернулся и поехал по переулку. Машина и Каэтано увозили ее прочь ото всего, к чему она привыкла.

– Неужели ты хочешь продать ферму? – протестовала она, обращаясь к своей матери.

– Я бы продала ее после смерти твоей бабушки, – ответила Кэтрин таким стальным голосом, что Делани засомневалась в беспомощности своей матери. – У тебя была только ферма. Но я хочу, чтобы у тебя было больше, Делани. Ты заслуживаешь большего.

– И все потому, что я не твоя дочь, – осмелилась она сказать в то утро и замерла, чувствуя себя нежеланной гостьей на той самой кухне, которую знала с детства.

– Ты моя, – страстно ответила Кэтрин. – Ты всегда будешь моей дочерью. Но я не позволю этой проклятой ферме лишить тебя шанса.

– Я не желаю быть чьей-то трофейной женой, – возразила Делани. – Ты должна это понимать.

– Так не становись ею, – ответила Кэтрин и рассмеялась. Материнский смех показался Делани ударом в сердце. – Будь той, которой ты хочешь быть. Просто пообещай мне, что воспользуешься этим шансом, Делани. Это все, о чем я прошу.

Делани не могла сопротивляться матери. До приезда Каэтано она думала, что никогда не уедет с фермы. И поэтому она часто задумчиво наблюдала за дальними странами, которые показывали по телевизору, стараясь представить себе, каково погружать пальцы ног в белый песок на экзотических пляжах. Или подниматься на высокие горы. Или просто быть там, где ее никто не знает.

И каждый раз, когда Кэтрин видела ее задумчивость, Делани уверяла ее, что она думает о ферме. Иначе какая польза от задумчивости, когда пора сажать овощи?

– Когда-нибудь, – любила говорить ее мать, – ты увидишь мир, Делани.

И они обе смеялись, потому что единственный мир, которым обладала Делани, показывали только по телевизору.

Так было до нынешнего момента.

– Просто пообещай мне воспользоваться шансом, – попросила Кэтрин.

– Я обещаю, – прошептала Делани, потому что не могла отказать матери.

А потом она зарыдала, и мать обняла ее, словно в последний раз. Как будто они были на похоронах Делани.

– Отказываться от того, чего ты не знаешь, не так уж и сложно, – говорила ей бабушка в своей обычной суровой манере. – Если честно, то только очень трудный выбор делает нас лучше.

Ну, Делани было крайне трудно.

Она снова и снова повторяла эти слова. В глубине души она признавала, что ее бабушка права. Может быть, со временем она утешится.

Она отправилась в приключение, и настоящая причина ее волнения в том, что она не только беспокоится, но и боится. Наверное, она считала, что совершит предательство, если примет свою новую жизнь.

Глава 4

Каэтано ни разу не приходило в голову, что потерянная принцесса Иль-д’Монтань не захочет выйти за него замуж после того, как он столько времени разыскивал ее.

Сама мысль об отказе казалась ему нелепой. Он привык быть единственным, кто разрушает чьи-то ожидания, устанавливает границы и следит за тем, чтобы все любовницы его правильно понимали. Он никогда не хотел жениться и редко проводил больше двух ночей с одной женщиной. Если бы он затягивал с ними отношения, они вообразили бы себе то, чего просто не могло быть.

Каэтано не имел права быть таким, как все остальные мужчины. Он умел наслаждаться, но помнил о своих обязанностях и ответственности. А также о судьбе своего народа.

Только страна могла вдохновить его принять брачные обеты, и он давным-давно поклялся в этом. Он пожертвует собой ради процветания острова и не повторит грехи своих родителей. Его отец умер слишком рано, оставив страну в плачевном состоянии, а мать вообще забыла о своем долге.

Он не любил думать об этом и позволять памяти возвращать его в слишком болезненное прошлое, когда он был мальчиком, слабым и далеким от всего, что имело для него значение. Каэтано поклялся, что никогда больше не будет таким бессильным.

Он ни за что не предпочтет любовь и останется верным своему долгу. Он не повторит родительских ошибок и не разрешит эмоциям управлять его жизнью.

Иль-д’Монтань всегда будет для него важнее всего.

Разыскивая принцессу, он убеждал себя, что делает это ради страны. Он не станет думать о ней как о женщине. Это просто неприемлемо. Иначе он уподобится своей матери, которая мечтала только об удовольствии.

Отъезжая от фермы Делани, он сказал себе: главное, чтобы эта женщина играла свою роль. Именно поэтому он, словно любовник, взял ее за руку. Он просто хотел ее утешить, вот и все.