Соблазненная во тьме

Сглотнув свой страх и сбросив с себя одеяло, он решил найти ответы на интересующие его вопросы, и единственным человеком, который мог ими располагать, был Рафик.

Медленно открыв дверь, он на носочках пробрался к комнате Рафика. Засомневавшись у двери, он все же осторожно постучал.

– Меня там нет, - прозвучал голос Рафика за его спиной.

Калеб резко обернулся и встретился с пристальным взглядом Рафика, - Я-я-я прошу прощения, - запинался он.

– Когда ты вернулся, я не спал, но я..., - он опустил взгляд к своим босым ногам, - я не знал, что тебе было от меня нужно.

Калеб сглотнул.

Рафик ухмыльнулся, - И что ты решил?

Калеб пожал плечами, - Я не знаю. Я подумал... Покончить с этим и просто спросить у тебя.

Рафик громко вздохнул, отчего плечи Калеба напряглись, но он не сделал ни единого движения, чтобы отойти от своего хозяина.

– Ты очень храбрый, мальчик,но тебе не нужно меня опасаться, у меня нет намерений причинить тебе вред.

– Тогда каковы твои намерения?
– ощетинился Калеб на то, что его назвали мальчиком.

– Я надеялся, что уже успел заработать твое доверие. Я только хотел проверить, все ли с тобой в порядке. Меня не было дома с раннего утра, и я боялся, что мое отсутствие далось тебе... тяжело.

Калеб равнодушно пожал плечами, но на самом деле, ему хотелось разрыдаться от признательности. Никто из людей имеющих власть не утруждал себя мыслями о его самочувствии. Никто и никогда не приходил к нему просто так, чтобы проведать его.

Сделав глубокий вдох, он спрятал свои эмоции поглубже. Ему не хотелось казаться слабым перед человеком, который собирался сделать его сильным.

– Было странно находиться в одиночестве. Раньше, с Нарви, всегда кто-то был рядом, но... это было... я не знаю, что сказать. Я съел весь гулаб джамун,– робко признался он.

– Я был в твоей библиотеке. Я никогда не видел так много книг! Должно быть, ты очень много знаешь. Но не волнуйся!
– сказал он, начиная нервничать.

– Я не умею читать. И я не пытался вторгнуться в твое личное пространство. Я только посмотрел картинки. Прости меня.

Рафик рассмеялся и этот звук, несколько успокоил Калеба. Он расслабился еще больше, когда Рафик положил свою руку ему на голову и взъерошил его длинные, светлые волосы.

– Все в порядке, Калеб. Теперь это и твой дом. Еда была оставлена тебе, и ты в любое время можешь брать книги. Я научу тебя читать. Крепко закрыв глаза, Калеб пытался сдержать поток подступивших слез.

Без предупреждения, он бросился к Рафику и обнял его своими худыми ручонками. Он хотел выразить свою благодарность. Он хотел, чтобы Рафик знал, насколько Калеб был ему признателен.

Медленно и с дрожащими руками, Калеб притянул голову хозяина к себе, и прижался своими губами к его губам. Мужчина замер, но это не помешало Калебу скользнуть своим языком в его открытый рот. Калеб делал это много раз с мужчинами, которых ненавидел и, несомненно, сможет сделать это с тем, кого он уважал.

Юное тело Калеба отозвалось на поцелуй, и он прижался ближе, преследуя губы Рафика, его вкус. Рафик отстранился.

Калеб запаниковал. Если хозяин отвергнет его, он умрет. Он умрет от стыда, потому что он был шлюхой и не знал другого способа.

– Калеб, нет.

– Я не буду сопротивляться тебе. Я сделаю так, как ты скажешь, - прошептал Калеб.

Произнесенные им слова были неуверенными и полны страха.

– Тогда сделай, как я тебе говорю, и сейчас же прекрати это.

В тоне Рафика проступили нотки пренебрежения. Калеб отодвинулся и попытался проскользнуть мимо Рафика, но тот преградил ему дорогу, сжимая своими сильными ладонями руку мальчика.

– Прости меня! Я не хотел. Больше этого не повторится.

На этот раз в его голосе отчетливо слышались слезы. Он не мог скрыть своего стыда.

Рафик притянул его к груди и крепко обнял, - Ты уже не Кальб. Ты не Пес и не чья-то шлюха. Ты не должен мне отплачивать этим. И никому не должен.

Рыдая, Калеб еще сильнее прижался к Рафику. Он не мог говорить.

– Ты когда-нибудь был с девушкой, Калеб?
– спросил Рафик шепотом.

Калеб замотал головой. Он, конечно, видел их, девочек-шлюх Нарви, но их держали отдельно от мальчиков и никогда не подпускали друг к другу. Он мельком видел их тела и думал о том, каково было бы прикасаться к ним, но это было удовольствие, которого он пока не испытал.

Рафик подвел Калеба к его комнате и открыл дверь. Медленно отстранившись от мальчика, он впустил его внутрь.

Нехотя, Калеб убрал руки от своего хозяина и покорно пошел к кровати, которую сам соорудил для себя на полу.

– В таком случае, завтра, - равнодушно сказал Рафик, - Завтра ты начнешь свое обучение тому, как занять достойное место рядом со мной. Ты сам сможешь выбрать себе девушку.

Калеб в изумлении уставился на Рафика, на что тот улыбнулся и закрыл дверь.

Калеб все еще не мог уснуть, но теперь уже по другим причинам. Впервые за всю свою жизнь, он был приятно взволнован тем, что принесет ему завтрашний день.

***

Открыв глаза, Калеб уставился в темноту. Этот сон, это воспоминание все еще не отпускали его. Внезапно, он снова почувствовал себя мальчиком, боящимся темноты, неизвестности и одиночества.

Было странным, насколько реальным мог казаться сон. Он мог овладеть разумом и разбудить все ощущения до такой степени, что они отражались на теле. Калеб почувствовал ком в горле, но его не должно было быть там. Он уже давно не был тем напуганным мальчиком, но все же, ничего не мог поделать с реакцией своего организма.

Его сердце неистово колотилось, ладони вспотели, и он повторял себе снова и снова, что это был всего лишь сон, но эмоции облепили его, как густая патока. Как он ни старался стереть их из своих мыслей, они оставались, переходя из одной формы в другую, выражаясь то радостью, которую он испытывал с первого момента принятия, то тоской от осознания будущего.

Реза погиб. Рафик сжег тело Нарви там, где Калеб его и убил - внутри дома. Он не стал искать выживших, и никого не предупредил о грядущем пожаре.

Однажды утром, после завтрака, Рафик поведал обо всем Калебу, когда, тот, наконец, нашел в себе достаточно смелости, чтобы спросить о том, что произошло.

Оставшись наедине с собой, он оплакивал своего друга и других мальчишек, обжигая себя раскаленной ложкой, которой помешивал фасоль. Ошпаривая свое тело, он пытался представить, что испытывал Реза в последние мгновения своей жизни. Калеб убил своего единственного друга, и, в конечном счете, единственный шрам, в память об этом остался внутри него, тогда как тот, что был снаружи, сменился новой кожей.