Соблазненная во тьме

В душе была скамья, и стеклянный кокон оставлял пар внутри, даря ощущение комфорта, даже вне прямых потоков воды.

У Калеба возникла картинка, как он прижимает Ливви к стеклянной стенке, и на мгновение от этого у него закружилась голова.

– Душ или ванна?
– спросила Ливви.

– Я задавался тем же вопросом. Думаю, решать тебе. В конце концов, это твоя фантазия, - Калеб расплылся в улыбке и повернулся, чтобы посмотреть, как Ливви заливается краской.

Она игриво шлепнула его по груди.

– Ну да, конечно! Уверена, тебе это даже не понравится.

Она широко улыбнулась, но потом, казалось, немного засомневалась.

– В чем дело?
– спросил Калеб.

– Ни в чем. Просто...
– она закусила нижнюю губу и стала царапать ее ногтями.

Калеб убрал ее руку от губ.

– Просто что? Передумала?

Он испытал одновременно облегчение, и раздражение.

Она замотала головой.

– Нет, просто... я никогда этого раньше не делала.

Она опустила взгляд к своим ногам, потом подняла его на Калеба, потом снова вернула к ногам.

Калебу хотелось вывести ее из этого положения, правда, хотелось. Он хотел сказать ей, что это не имеет значения, что все, что бы она ни соизволила сотворить с ним, будет прекрасно. Но, по правде говоря, его забавляло наблюдать за ее смущением, и он не мог лишить себя этого удовольствия.

– Никогда не делала чего?
– спросил он и направился к душевой кабине, чтобы включить воду.

Предстоящие планы могли оставить кое-какие следы на их телах, поэтому душ прекрасно подходил для того, чтобы потом их с себя смыть.

В раздражении Ливви закатила глаза, - Ты знаешь чего.

– Котенок, - начал он, когда звук воды стал эхом отдаваться от стен комнаты, - Если ты не можешь это произнести, как ты собираешься это делать?

Ливви вспыхнула, и Калеб улыбнулся.

– Не смейся надо мной, Калеб. Не люблю, когда надо мной смеются, - сказала она и прикрыла свою грудь.

Калебу это уже не нравилось. Он шагнул ближе, возбуждаясь и поглощая Ливви глазами.

Она была прекрасна. Ее синяки почти полностью исчезли и Калеб не мог не испытывать чувство... благодарности. На Ливви не останется шрамов. По крайней мере, снаружи. Мысль о внутренних шрамах Ливви заставила его остановиться.

В последнее время, ему снились сны - старые воспоминания, подрывающие его посреди ночи.

В первые месяцы после его спасения, они случались у него практически каждую ночь, но спустя год или два нахождения с Рафиком, они прекратились. Чем сильнее Калеб становился, чем более уверенным в себе и своей судьбе он был, тем более мирными были и его сны. Он не хотел размышлять о том, по какой причине они вернулись сейчас, и почему большая часть из них была связана с Рафиком.

Встав перед Ливви, Калеб притянул ее голову к своей груди.

– Я не смеюсь, но Котенок... нам не следует этого делать.

К удивлению Калеба, Ливви вырвалась из его рук, и оттолкнула его от себя, отчего тому пришлось сделать шаг назад, но он быстро вернулся на прежнюю позицию.

Ливви уставилась на него, - Нет. Мы это сделаем. Ты снимешь свои трусы и встанешь под душ, - указала она, - А я, я...

Сложив руки на груди, Калеб самодовольно улыбался, наблюдая, как Ливви пыталась закончить свое предложение, краснея при этом, как маков цвет.

– Отсосешь мой член.

– Да! Именно!
– сказала Ливви серьезно.

Калеб захохотал, - Но не прежде, чем ты это скажешь. Собственно, не прежде, чем ты меня об этом попросишь.

Глаза Ливви заискрились возмущением.

– Ты хочешь, чтобы я попросила тебя о том, чтобы отсосать твой член? Это... это... ты - свинья.

Калеб выпрямился.

– Нет, я - твой Хозяин.

Казалось, что Ливви слегка побледнела.

– Разве ты забыла? Разве мое разрешение называть меня по имени, когда мы наедине, меняет дело?

– Конечно, нет, Калеб. Прости.

Калеб не испытывал злости - возможно, легкую неопределенность, но не злость. Он подумал, что, может быть, вернувшись к некоторой степени нормальности, они смогут преодолеть эту неловкость.

– Когда мы наедине, ты называешь меня по имени, и для меня это ожидаемо, но это не означает, что тебе позволено забывать о том, кем я являюсь для тебя. Понятно?

Он заправил выбившуюся прядь блестящих черных волос ей за ухо. Они стали намного длиннее. Прекрасна.

– Да, Калеб, - прошептала она, наклоняя голову навстречу его руке.

Медленно, ее глаза сфокусировались на его глазах, ее зрачки расширились.

– Пожалуйста, Калеб, позволь мне отсосать твой член.

Вот теперь у Калеба точно голова пошла кругом. Произнесенные ею пошлости возбудили его до состояния физической боли.

Он прочистил горло, - Забирайся под душ, Котенок.

Потянувшись к нему рукой, она смело обхватила его член. Калеб зашипел и направил ее к душу, прижимая к теплому стеклу.

– Я не собираюсь повторяться, - сказал Калеб.

Ливви еще сильнее сжала член Калеба, заставив его простонать и толкнуться своими бедрами в ее ладонь. Это была одна из ее сторон, которую Калеб еще не видел, во всяком случае, в сексуальном плане. И ему это нравилось.

– Ты такой твердый, - простонала она, прильнув к нему.

– Сними их, - поторапливал Калеб, и сильное желание в его голосе было сродни настоящему потрясению.

Зарывшись пальцами в ее волосы, он наслаждался ее теплым дыханием на своих запястьях.

Он посмотрел в черный омут ее глаз - она была такой невинной, такой ошеломляющей. Облизнув свои губы, он словно животное, готовое с жадностью наброситься на свою добычу, наклонил голову к ее губам. Она отстранилась, и их глаза встретились в неловком, но чувственном моменте. Не разрывая зрительного контакта, она опустилась на колени.

С губ Калеба сорвался приглушенный стон, когда своими дрожащими руками она зацепилась за пояс его трусов. Он запрокинул голову, желая насладиться каждым мгновением ее нежных пальцев на своей коже. И дернулся вперед, когда его боксеры соскользнули вниз, и ее пальцы, наконец, произвели контакт с его твердой плотью, освобождая ее. Казалось, что больше ничего не существовало - ничего, кроме Ливви.