Соблазни меня!

Перед ними шла молодая чета с детишками. Реми благосклонно посмотрел на них. Любопытно, как он относится к детям?

Детишки засмотрелись на чаек и одинокого пеликана, скользившего низко над серыми водами реки.

Белокурый малыш сказал:

— Птица.

Реми улыбнулся:

— Самый замечательный возраст, когда жизнь кажется такой беззаботной. Ты бы хотела детей?

Нервный спазм сдавил ей горло.

— Сначала надо бы найти приличного отца.

— А как же Флетчер?

Эми лишь покрутила головой.

— А ты? — спросила она. — Ты бы хотел детей?

Глаза его подернулись дымкой.

— Не уверен, что смогу быть для них хорошим отцом.

— Конечно, ты будешь хорошим отцом, если сам решишься на создание семьи.

— Все почему-то думают, что если родил ребенка, то непременно должен быть и хорошим отцом. Но мне кажется, не так все просто. Непременно нужен положительный пример, с детства.

— А у тебя не было такого примера?

Вместо ответа он отвернулся, словно бы не услышав ее.

Реми нанял частную лодку, которая повезла их к знаменитому на весь мир лондонскому колесу обозрения, и заказал шампанское и коробку трюфелей.

Он расспрашивал ее о Гавайях, о матери и сестре. Эми отвечала неохотно, но потом забыла об осторожности и стала разговаривать с ним как со своим другом. Охотно поведала ему о тех трудных в ее жизни годах, когда отец оставил их, а потом умер, и она осталась одна со своей прекрасной сестрой и амбициозной мамашей. И все это у нее получилось подать с блестящим и искрометным юмором.

— Я была слишком похожа на своего отца. Он считал, что не слишком много почести в том, чтобы быть богатым и знаменитым. Я очень скучала по нему, когда он ушел. Иногда мне казалось, что Флетчер напоминает мне его. А мать всегда говорила, что отец и Флетчер так и не хотят взрослеть.

— Фатальная ошибка, — сказал Реми.

— Зато сестрой я могу гордиться.

Глаза его были полны сочувствия и понимания.

— Ты не единственная, кто разочаровал свою семью. Я бы мог рассказать тебе пару историй. Возможно, когда-нибудь и расскажу.

С этими словами он поднес тыльную сторону ее ладони к своим губам. В его голосе было столько горького страдания, что Эми не верилось: а тот ли это человек, которого честят газеты?

Вот они уже поднялись высоко-высоко, под ними раскинулся Сити, и девушка тут же смолкла. Реми показал ей Тауэр, Вестминстерское аббатство и собор Святого Петра.

— Когда я вернусь, надо будет непременно все это рассмотреть поближе, — сказала она.

— Я хотел бы быть твоим проводником.

Неужели это правда? Каковы теперь его мотивы? Ради чего он старается — ради нее или из-за картины?

— Трудно представить, как ты осматриваешь достопримечательности.

— Даже самые простые вещи могут нравиться, если находишься рядом с приятным компаньоном. Я люблю парк Сент-Джеймс, потому что он самый красивый, по-королевски шикарный. Именно туда я поведу тебя с самого начала. Летом я обычно еду на озеро и работаю там. Если мне становится скучно или у меня на пути встает проблема, я наблюдаю за пеликанами.

— В Лондоне?

— Да, и мы видели как раз одного, когда шли по мосту. Первый был подарком от российского посла. Эти завезены из Флориды. Они весьма любопытные птицы и очень умные, сразу понимают, когда на них обращают внимание.

— И тебе нравится за ними наблюдать?

— Я их понимаю. Когда они дерутся за добычу, это так отвлекает... — тень грусти промелькнула по его лицу.

Девушка ощутила его боль как свою. Может, он винит себя в смерти Андре? И этого человека называют жестоким?

Уж не признаться ли ему во всем? Может, рассказать, что она его знает? Нет. Пусть пока все остается как есть. В конце концов, он первый затеял нечестную игру.

Наконец Реми вздохнул и начал рассказывать о Лондоне и Париже. Его Лондон был полон дорогих авто, частных клубов и лучших ресторанов, магазинов и отелей. И сильно отличался от ее собственного. Его Лондон не имел ничего общего с простыми магазинчиками или блошиными рынками.

Реми заинтересовался рассказом Эми о жизни ее матери и сестры и великолепной партии, которая досталась Кэрол.

— И что, теперь вы называете ее леди Кэрол?

— Только в шутку. Но должна признаться, у меня есть фотография Стива при всем параде и снимок их огромного замка. Так что если кто-то приходит в гости, мне всегда приходится объяснять, что моя сестра замужем за английским лордом.

— Как насчет кофе и трюфелей? — спросил Реми.

Не успела она отказаться, он подошел к низенькому столику, накрытому специально для них, и она была рада присесть: после третьего бокала шампанского голова немного кружилась.

Может, он напоил ее не просто так, а для того, чтобы соблазнить? Наверняка. А впрочем, она не была разочарована ни капельки. Все было просто чудесно.

— Как кофе? — поинтересовался Реми.

Она прикрыла глаза, блаженно улыбнулась, потянула кофе и почмокала.

— Восхитительно, как я вижу, — сказал он и прижал ее руку к губам.

Его жаркие губы возбудили в ней отнюдь не скромные чувства.

— Да, восхитительно, — согласилась она.

— Можно оставить остальное на потом, — сказал он. — Доешь, когда я уйду.

С этими словами он прижал дрожащее тело девушки к своей груди. Огонь прошел по ее венам. Наверное, это тоже входит в часть его плана. Взглянув вниз, она заметила, что они снижаются. Деревья и крыши домов все приближались. Путешествие подходило к концу.

Стеклянная капсула коснулась земли, но они остались сидеть на месте. Между ними установилось напряжение в сто вольт. Эми боялась нарушить это магическое молчание. Ее так сильно тянуло к Реми, что сердце начало болезненно сжиматься.

Соблазни же меня!

Наверное, она сошла с ума, если хочет такого мужчину, как он.

Солгали эти газетные статьи. Все придумали журналисты. Никакой он не соблазнитель, если не желает воспользоваться ситуацией, которая сама плывет ему в руки. Эми было так горько, что хотелось рыдать. Почему они так быстро приземлились, почему это путешествие не продолжалось вечность!

Реми по-старинному церемонно помог ей шагнуть на землю, что разорвало волшебный миг.

— Спасибо, было очень хорошо, — сказала она спокойно, сдерживая рвавшиеся наружу слезы.