Соболезнуем вашей утрате

Его отсутствие заметили все, но в открытую не обсуждали, только шепотом один на один, помогая друг другу накрывать на стол или утихомиривать детей, обменивались репликами. «Кто-нибудь видел Люка? Наберите ему». «Может, занимается? У него же экзамен месяца через полтора?» «Да, поскорее бы уже. К нему последнее время не подойди, такой нервный стал». «Бедняжка Кэрри, столько лет его терпит. Кстати, напишите ей кто-нибудь – она наверняка знает, где он». «Нет, она по воскресеньям в ресторане работает». «Тише, тише – мама идет».

За едой обсуждение вернулось к излюбленной и куда более приятной теме – блистательным успехам племянника Деклана. Первенец самой старшей из сестер, Джанин, родился даже раньше Нока – на два месяца и пять дней. Они вместе учились в школе Линкольна, хотя мало кто связывал их друг с другом – да и с чего бы? Деклан был умным, красивым и популярным, без усилий достиг больших успехов в спорте, и его уже звали к себе несколько престижных университетов, желавших заполучить перспективного игрока в свою баскетбольную команду. С первого же года в старшей школе он выступал в основном составе, пока Нок отсиживался на скамейке запасных – а потом и вовсе вылетел. На шестнадцатый день рождения Деклану подарили новенький автомобиль, тогда как Нок почитал за счастье, если родители изредка разрешали ему прокатиться на своей колымаге за три квартала – заправиться и купить шоколадный батончик. Любимым развлечением Дека было окликнуть при встрече в школьном коридоре: «Эй, дядя Нок!», к веселью друзей по команде и своей девушки, красотки Мюриэл. Бесило жутко, но ничего не поделаешь – Нок, как ни нелепо, и правда приходился Деклану дядей.

Сегодня Джанин взяла слово, едва только спагетти разложили по тарелкам.

– Не люблю хвастаться своими детьми, – начала она (что, как все знали, было как раз обычным началом подобной похвальбы), – но, как вы знаете, мы всегда говорили Деку, что прежде всего учеба, а спорт уже потом. Знания – это главное. И, видимо, наши слова не пропали зря…

– Ну мам!.. – слабо запротестовал Деклан, хотя это было бесполезно – стоило Джанин сесть на любимого конька, ее уже ничто не могло остановить.

Остальные вежливо ждали продолжения. Обведя глазами огромный стол, уставленный дымящимися тарелками, и убедившись, что все слушают, она наконец выложила:

– В пятницу нам звонили из Джорджтаунского университета. Дек, может быть, лучше ты сам расскажешь? – Она обожающе улыбнулась старшему сыну.

– Да ладно тебе, мам…

Нок, поймав взгляд Аннмари через стол, закатил глаза. Та подмигнула в ответ – их этим было не провести. Деклан любил разыгрывать скромность, но на самом деле наслаждался вниманием.

– Давай, давай! – подбодрила Джанин. – Кому же и похвастаться, если не своей семье?

«Всем!» – одними губами произнесла Аннмари, снова переглянувшись с Ноком.

– В общем… – проговорил наконец Дек, подождав, пока интерес аудитории достигнет предела, – мне предложили стипендию. Полную!

Он ослепительно улыбнулся, показав идеально ровные белые зубы – результат нескольких лет походов к дорогим дантистам, зато хоть теперь под камеры спортивных телеканалов. Нок незаметно прикрыл рукой собственные, торчавшие вперед. Как заметил однажды Мэттью, муж Джанин: «Черт, Нок! С такой челюстью, как у тебя, можно кочан салата через теннисную ракетку грызть!»

Конец ознакомительного фрагмента.