Собрание сочинений, том 17
Шрифт:
Граждане!
Генеральный Совет Международного Товарищества Рабочих шлет свои приветствия вашему VI съезду. Самый факт созыва этого съезда вновь доказывает, что бельгийский пролетариат неустанно продолжает свою борьбу за освобождение рабочего класса даже тогда, когда кровопролитная и братоубийственная война наполняет ужасом всю Европу и временно отвлекает общественное мнение от всего остального.
С особым удовлетворением мы констатировали, что в отношении этой войны бельгийские секции следуют той линии поведения и провозглашают те идеи, которые диктуются интересами пролетариата всех стран, — отказ от всяких завоевательных устремлений и поддержку республики во Франции. Впрочем, наши бельгийские друзья действуют в этом отношении в полном согласии с рабочими других стран.
С тех пор, как пруссаки заняли Руан, последние связи, которые у нас еще сохранялись с Францией, оказались временно прерванными. Но в Англии, в Америке и в Германии среди рабочих чрезвычайно быстро развернулось движение против завоевательной войны и за поддержку Французской республики. В особенности в Германии это движение приняло такие размеры, что прусское правительство сочло себя обязанным, в интересах своей завоевательной и реакционной политики, расправиться с рабочими. Центральный комитет немецкой социал-демократии, находящийся в Брауншвейге, был арестован; многие члены этой партии подверглись той же участи; в довершение всего два депутата Северогерманского рейхстага, граждане Бебель и Либкнехт, представлявшие в нем взгляды и интересы рабочего класса, были посажены за решетку. Интернационал обвиняется в том, что он будто бы подал всем этим гражданам сигнал к осуществлению широкого революционного заговора. Перед нами несомненно второе издание пресловутого
Настоящий съезд предоставляет вам возможность установить количество секций и других примкнувших обществ, а также число членов, входящих в состав каждой из них, и, таким образом, составить правильное представление об успехах нашего движения в Бельгии. Мы хотели бы, чтобы вы сообщили Генеральному Совету результаты этой статистики, характеризующей положение нашего Товарищества в Бельгии; мы постараемся добавить к этой статистике сведения и по другим странам. Само собой разумеется, что это сообщение мы будем считать конфиденциальным и что факты, которые мы оттуда почерпнем, не будут преданы гласности.
Далее, Генеральный Совет позволяет себе надеяться, что в течение 1871 г. у бельгийских секций будет возможность вспомнить о резолюциях различных международных конгрессов, касающихся отчислений, предназначенных для Совета. Настоящая война делает невозможным поступление средств из большинства континентальных стран, и мы прекрасно знаем, что бельгийские рабочие также испытывают на себе действие всеобщей депрессии, явившейся результатом этой войны; поэтому Генеральный Совет поднимает этот вопрос только для того, чтобы напомнить бельгийским секциям, что без материальной поддержки он не будет в состоянии придать пропаганде такой размах, какого он желал бы.
Ввиду отсутствия секретаря для Бельгии, гражданина Серрайе, Генеральный Совет уполномочил нижеподписавшегося направить это сообщение съезду.
Привет и братство
Фридрих Энгельс
Напечатано без трех последних абзацев в газете «LTnternationale» № 103, 1 января 1871 г. Печатается по тексту газеты, сверенному с рукописью; опущеные при публикации абзацы воспроизводятся по рукописи
Перевод с французского
К. МАРКС О СВОБОДЕ ПЕЧАТИ И СЛОВА В ГЕРМАНИИ
Милостивый государь!
Когда Бисмарк обвинял французское правительство в том, что
«оно сделало невозможным во Франции свободное выражение мнений в прессе и с депутатской трибуны», то он, очевидно, хотел лишь отпустить берлинскую остроту. Если вы хотите узнать «действительное» общественное мнение Франции, обратитесь, пожалуйста, к г-ну Штиберу, редактору версальского «Moniteun» [156] и известному прусскому полицейскому шпиону!
156
«Moniteur» («Вестник») — сокращенное название официозной прусской газеты для французского населения, выходившей с 15 октября 1870 г. по 5 марта 1871 г. в Версале под надзором Бисмарка. Во время опубликования настоящей статьи выходила под названием «Moniteur officiel du Gouvernement general du Nord de la France et de la Prefecture de Seine-et-Oise» («Официальный вестник общего правительства Севера Франции и префектуры департамента Сены и Уазы»).
Господа Бебель и Либкнехт были арестованы по особому приказу Бисмарка под предлогом обвинения в государственной измене только за то, что посмели исполнить свой долг в качестве представителей германского народа, то есть — протестовать в рейхстаге против аннексий Эльзаса и Лотарингии, голосовать против новых военных ассигнований, выразить свои симпатии Французской республике и разоблачить попытку превратить Германию в сплошную прусскую казарму. С членами брауншвейгского Комитета Социал-демократической партии за то. что они выразили подобные же взгляды, с начала сентября прошлого года обращаются, как с каторжниками, и до сих пор над ними висит смехотворное обвинение в государственной измене. Та же участь постигла многих рабочих, распространявших брауншвейгский манифест. Под аналогичным предлогом возбуждено обвинение в государственной измене против г-на Гепнера, второго редактора лейпцигской газеты «Volksstaat» [157] . Немногочисленные независимые немецкие газеты, которые издаются вне Пруссии, запрещены во владениях Гогенцоллернов. Рабочие собрания в Германии в пользу почетного мира с Францией ежедневно разгоняются полицией. Согласно официальной прусской доктрине, наивно изложенной генералом Фогель фон Фалькенштейном, каждый немец виновен в государственной измене, если он «пытается противодействовать достижению тех целей, которые Пруссия преследует в войне во Франции». Если бы г-н Гамбетта и К° были принуждены, подобно Гогенцоллернам, силой подавлять общественное мнение, то им следовало бы только применить прусский метод и под предлогом войны ввести во всей Франции осадное положение. На немецкой территории находятся только те французские солдаты, которые содержатся в прусских тюрьмах. Но, несмотря на это, прусское правительство чувствует себя обязанным строго сохранять осадное положение, то есть наиболее грубую и возмутительную форму военного деспотизма, приостановив действие всех законов. Французская территория наводнена почти миллионом германских захватчиков. И все-таки французское правительство может свободно обходиться без прусского способа «делать возможным свободное выражение мнений». Пусть сравнят картину немецких порядков с французскими! Одной Германии оказалось, однако, слишком мало для всеобъемлющей любви Бисмарка к свободе мнений. Когда люксембуржцы стали открыто выражать свои симпатии к Франции, Бисмарк использовал это в качестве одного из предлогов, чтобы отречься от Лондонского договора о нейтралитете [158] . Когда подобный же грех совершила бельгийская пресса, прусский посол в Брюсселе, г-н фон Балан, потребовал от бельгийского министерства запрещения не только помещать какие-либо антипрусские статьи в газетах, но даже публиковать известия, направленные на то, чтобы поощрять французов в их освободительной войне. Поистине очень скромное требование — уничтожить бельгийскую конституцию «pour le roi de Prusse» [буквально: в пользу короля Пруссии; в переносном смысле: даром, ради прекрасных глаз. Ред.]. Как только некоторые стокгольмские газеты позволили себе невинные остроты на тему об общеизвестном «благочестии» Вильгельма Аннександера, Бисмарк обрушился на шведский кабинет с яростными посланиями. Даже под с.-петербургским меридианом он умудрился открыть чересчур свободную прессу. По его униженной просьбе редакторы важнейших петербургских газет были призваны к обер-цензору, который предписал им остерегаться каких бы то ни было критических замечаний о верном прусском вассале царя. Один из этих редакторов, г-н Загуляев, был настолько неосторожен, что раскрыл тайну этого avertissement [предостережения. Ред.] на страницах «Голоса» [159] . Русская полиция сейчас же набросилась на него и выслала его в какую-то отдаленную губернию. Было бы ошибкой думать, что эти жандармские меры объясняются только пароксизмом военной лихорадки. Напротив, это настоящее, методическое применение самых принципов прусских законов. В прусском уголовном кодексе действительно существует оригинальная статья, в силу которой каждый иностранец за свои действия или писания в своей или в какой-нибудь другой стране может подвергнуться преследованию за «оскорбление прусского короля» и за «государственную измену в отношении Пруссии»! Франция борется теперь не только за свою собственную национальную независимость, но и за свободу Германии и Европы, и ее дело, к счастью, далеко не безнадежно.
157
«Der Volksstaat» — см. примечание 1.
158
Лондонский договор о нейтралитете Люксембурга был
заключен 11 мая 1867 г. между Австрией, Бельгией, Францией, Англией, Италией, Нидерландами, Люксембургом, Пруссией и Россией, закончив так называемый люксембургский кризис, вызванный попыткой Наполеона III добиться от Пруссии согласия на аннексию Люксембурга Францией в виде компенсации за нейтралитет во время австро-прусской войны 1866 года. Согласно договору, Люксембург объявлялся постоянно нейтральным государством, его нейтралитет гарантировался государствами, подписавшими договор.9 декабря 1870 г. Бисмарк, считая, что Люксембург занимает позицию слишком дружественную Франции, заявил о намерении не признавать отныне его нейтралитета, но уже 19 декабря под давлением Англии отказался от этой угрозы.
159
«Голос» — русская ежедневная политическая и литературная газета, выражавшая интересы либеральной буржуазии, выходила в Петербурге с 1863 по 1884 год.
С уважением к Вам, милостивый государь
Карл Маркс
Лондон, 16 января 1871 г.
Напечатано в газете «The Daily News» 19 января 1871 г.
Печатается по тексту газеты
Перевод с английского
Ф. ЭНГЕЛЬС
ПРОЕКТ РЕЗОЛЮЦИИ ГЕНЕРАЛЬНОГО СОВЕТА О ПОЗИЦИИ АНГЛИЙСКОГО РАБОЧЕГО КЛАССА НА ДАННОМ ЭТАПЕ ФРАНКО-ПРУССКОЙ ВОЙНЫ [160]
160
Настоящий проект резолюций был написан Энгельсом и внесен им на заседании Генерального Совета 31 января 1871 г. в качестве основы для обсуждения вопроса о позиции английского рабочего класса на данном этапе франко-прусской войны. Подготовленное Марксом и Энгельсом и проведенное под их руководством обсуждение имело целью обеспечить влияние Интернационала на усилившееся в январе 1871 г, в Англии движение в защиту Французской республики (см. примечание 152). Несмотря на то, что установленную во Франции 4 сентября 1870 г. республику возглавляли представители контрреволюционной буржуазии, Маркс и Энгельс считали, что в условиях прусской интервенции во Францию пролетариат должен принять активное участие в движении за дипломатическое признание Французской республики, поскольку оно должно было содействовать укреплению национальной обороны Франции и развертыванию народного сопротивления прусским завоевателям. При этом Маркс и Энгельс постоянно подчеркивали необходимость проводить самостоятельную пролетарскую политику в отношении Французской республики, подвергая сокрушительной критике ее антинародное, капитулянтское правительство и имея в виду перспективу дальнейшего усиления революционной классовой борьбы пролетариата во Франции.
Внесенные Энгельсом резолюции были направлены против позиции претендовавших на руководящую роль в движении в защиту Французской республики буржуазных радикалов-позитивистов (Бизли, Конгрив и др.); стремясь в конечном счете подчинить пролетарское движение своему влиянию, эта группа пыталась увлечь массы авантюристическим в условиях поражения регулярной французской армии требованием военного вмешательства Англии на стороне Франции, что привело к расколу и ослаблению движения за признание Французской республики.
Маркс и Энгельс приняли активное участие в обсуждении вопроса о позиции английского рабочего класса на данном этапе франко-прусской войны, которое происходило на заседаниях Генерального Совета 31 января, 7, 14, 21 февраля, 7 и 14 марта. Сохранившиеся протокольные записи речей Маркса и Энгельса и отчеты, опубликованные в газете «Eastern Post», отрывочны и содержат большое количество неточностей.
Генеральным Советом 14 марта 1871 г. была единогласно принята третья резолюция, так как в связи с заключением перемирия между Францией и Германией и признанием Англией контрреволюционного правительства Тьера необходимость в двух первых резолюциях отпала.
«The Eastern Post» («Почта Ист-Энда») — рабочая еженедельная газета, выходила в Лондоне с 1868 по 1873 год. С февраля 1871 г. по июнь 1872 г. — орган Генерального Совета Интернационала.
1. Движение рабочего класса в поддержку Французской республики должно вначале сосредоточить свои усилия на том, чтобы заставить английское правительство признать Французскую республику.
2. Военное вмешательство Англии в защиту Франции, как оно понимается теми, кто его предлагает, могло бы принести пользу только в определенное время, которое уже давно прошло.
3. Англия не только не способна эффективно вмешаться в события, происходящие на европейском континенте, но и не может защищать себя от военного деспотизма континентальной Европы до тех пор, пока она не вернет себе свободы использовать свою действительную военную силу — то есть свой морской флот, а эту свободу она может вернуть себе, только денонсировав Парижскую декларацию [161] .
161
Энгельс имеет в виду приложенную к Парижскому мирному договору (о нем см. примечание 104)«Декларацию о принципах морского международного права», подписанную представителями Австрии, Франции, Англии, Пруссии, России, Сардинии и Турции 16 апреля 1856 года. Декларация устанавливала правила войны на море, основывавшиеся на принципах вооруженного нейтралитета, провозглашенных правительством Екатерины II в 1780 г. и предусматривавших запрещение каперства, неприкосновенность нейтрального груза на вражеском корабле и вражеского на нейтральном, за исключением военной контрабанды, признание только действительной блокады.
Выдвигая в своем проекте резолюций требование об отказе Англии от Парижской декларации, Энгельс исходил из условий сложившейся в 1871 г. международной обстановки, при которой, по убеждению Маркса и Энгельса, этот акт послужил бы средством предотвращения вступления в европейскую войну на стороне Пруссии царской России и мог быть использован в борьбе против усилившегося влияния контрреволюционных правительств России и Пруссии.
Внесено Ф. Энгельсом 31 января 1871 г.
Напечатано в газете «The Eastern Post» № 123, 4 февраля 1871 г.
Печатается по рукописи, сверенной с записью в протокольной книге Генерального Совета
Перевод с английского
На русском языке полностью публикуется впервые
Ф. ЭНГЕЛЬС
ИСПАНСКОМУ ФЕДЕРАЛЬНОМУ СОВЕТУ МЕЖДУНАРОДНОГО ТОВАРИЩЕСТВА РАБОЧИХ [162]
162
Письмо Испанскому федеральному совету было написано Энгельсом в качестве временного секретаря-корреспондента Генерального Совета для Испании в ответ на письмо Испанского федерального совета от 14 декабря 1870 года. Установив связь с испанскими секциями Интернационала, Энгельс оказывал им помощь в борьбе против бакунизма, ареной которой стала с начала 1871 г. также и Испания. В этой стране бакунисты создали в рамках Интернационала организации Альянса социалистической демократии и пытались захватить в свои руки руководство Испанским федеральным советом, в котором до Сарагосского съезда испанских секций Интернационала, состоявшегося 4—11 апреля 1872 г., преобладали сторонники Генерального Совета. Несмотря на раскольническую деятельность бакунистов, идеи Интернационала в Испании завоевывали все большую поддержку среди рабочего класса, что нашло свое выражение в создании многочисленных новых секций Международного Товарищества Рабочих.
Лондон, 13 февраля 1871 г.
Граждане!
Ваше письмо от 14 декабря Генеральный Совет получил с чувством большого удовлетворения. Ваше предыдущее письмо от 30 июля также дошло до нас; оно было передано гражданину Серрайе, секретарю для Испании, с поручением отправить вам наш ответ. Но спустя некоторое время гражданин Серрайе отправился во Францию для участия в борьбе за республику и оказался запертым в Париже. Таким образом, только в силу указанных обстоятельств вы не получили ответа на ваше письмо от 30 июля, которое все еще находится в его руках. В настоящее время Генеральный Совет на заседании 7 февраля уполномочил нижеподписавшегося Ф. Э. временно вести корреспонденцию с Испанией и передал ему ваше последнее письмо.