Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 10
Шрифт:
– Меня зовут Марибон.
– Хотя бы и Марибон, - сказал Шабо, - мне-то что за дело?
И прошипел сквозь зубы:
– Куда только все маркизы подевались?
Марат остановился в левом коридоре и молча смотрел на Монто и Шабо.
Всякий раз, когда Марат появлялся в Конвенте, по залу проходил шопот, но шопот отдаленный. Вокруг него все молчало. Марат даже не замечал этого. Он презирал «квакуш из болота».
Скамьи, стоявшие внизу, скрадывал полумрак, и сидевшие там в ряд Компе из Уазы, Прюнель,361
Виллар,362
епископ,
Пти, Плэшар, Боне, Тибодо,364
Вальдрюш бесцеремонно показывали на Марата пальцем.
– Смотрите-ка - Марат!
– Разве он не болен?
– Как видно, болен, - явился в халате.
– Как так в халате?
– Да в халате же, говорю.
– Слишком уж много себе разрешает.
– Смеет в таком виде являться в Конвент!
– Что ж удивительного, ведь приходил он сюда в лавровом венке, почему бы не прийти в халате?
– Медный лоб, да и зубы словно покрыты окисью меди.
– А халат-то, глядите, новый.
– Из какой материи?
– Из репса.
– В полоску.
– Посмотрите лучше, какие отвороты!
– Из меха.
– Тигрового?
– Нет, горностаевого.
– Ну, горностай-то поддельный.
– Да на нем чулки!
– Странно, как это он в чулках!
– И туфли с пряжками.
– Серебряными.
– Ого, что-то скажут на это деревянные сабо нашего Камбуласа!
На других скамьях делали вид, что вообще не замечают Марата. Говорили о посторонних предметах. Сантона подошел к Дюссо.
– Дюссо, вы знаете?
– Кого знаю?
– Бывшего графа де Бриенн.
– Которого посадили в тюрьму Форс вместе с бывшим герцогом Вильруа?
– Да.
– Обоих знавал в свое время. А что?
– Они до того перетрусили, что за версту раскланивались, завидя красный колпак тюремного надзирателя, а как-то даже отказались играть в пикет, потому что им подали карты с королями и дамами.
– Ну и что?
– Вчера гильотинировали.
– Обоих?
– Обоих.
– А как они держались в тюрьме?
– Как трусы.
– А на эшафоте?
– Как храбрецы.
И Дюссо добавил:
– Да, умирать, видно, легче, чем жить.
Барер между тем зачитывал донесение, касающееся положения дел в Вандее. Девятьсот человек выступили из Морбигана, имея полевые орудия, и отправились на выручку Нанта. Редон под угрозой сдачи - крестьяне наседают. Пэмбеф атакован. Перед Мендрэном крейсировала эскадра, чтобы помешать высадке. Весь левый берег Луары от Энгранда до Мора ощетинился роялистскими батареями. Три тысячи крестьян овладели Порником. Они кричали: «Да здравствуют англичане!» Письмо Сантерра, адресованное Конвенту, которое оглашал Барер, кончалось словами: «Семь тысяч крестьян атаковали Ванн. Мы отбросили их и захватили четыре пушки...»
– А сколько пленных?
– прервал Барера чей-то голос.
Барер продолжал:
– Тут имеется приписка: «Пленных нет, так как пленных мы теперь не берем».365
Марат сидел не шевелясь и, казалось, ничего не слышал, - он весь был поглощен суровыми заботами.
Он вертел в пальцах бумажку, и тот,
кто развернул бы ее, прочел бы несколько строк, написанных почерком Моморо и, очевидно, служивших ответом на какой-то вопрос Марата."Мы бессильны против всемогущества уполномоченных комиссаров, особенно против уполномоченных Комитета общественного спасения. И хотя Женисье заявил на заседании 6 мая: «Любой комиссар стал сильнее короля», - ничего не переменилось. Они карают и милуют. Массад в Анжере, Трюллар в Сент-Амане, Нион при генерале Марсе, Паррен при Сабльской армии, Мильер366
при Ниорской армии, - все они поистине всемогущи. Клуб якобинцев дошел до того, что назначил Паррена бригадным генералом. Обстоятельства оправдывают все. Делегат Комитета общественного спасения держит в руках любого генерал-аншефа".
Марат попрежнему теребил бумажку, затем сунул ее в карман и не спеша подошел к Монто и Шабо, которые продолжали разговаривать, ничего не замечая вокруг.
– Как там тебя, Марибон или Монто, - говорил Шабо, - знай, я только что был в Комитете общественного спасения.
– Ну и что ж там делается?
– Поручили одному попу следить за дворянином.
– А!
– За дворянином вроде тебя.
– Я не дворянин, - возразил Монто.
– Священнику...
– Вроде тебя.
– Я не священник, - воскликнул Шабо.
И оба расхохотались.
– А ну-ка расскажи подробнее.
– Вот как обстоит дело. Некий поп, по имени Симурдэн, делегирован с чрезвычайными полномочиями к некоему виконту, по имени Говэн; этот виконт командует экспедиционным отрядом береговой армии. Следовательно, надо помешать дворянину вести двойную игру, а попу изменять.
– Все это очень просто, - сказал Монто.
– Придется вывести на сцену третье действующее лицо - Смерть.
– Это я возьму на себя, - сказал Марат.
Собеседники оглянулись.
– Здравствуй, Марат, - сказал Шабо, - что-то ты редко стал посещать заседания.
– Врач не пускает, прописал мне ванны, - ответил Марат.
– Бойся ванн, - изрек Шабо, - Сенека367
умер в ванне.
Марат улыбнулся.
– Здесь, Шабо, нет Неронов.
– Зато есть ты, - произнес чей-то рыкающий голос.
Это бросил на ходу Дантон, пробираясь к своей скамье. Марат даже не оглянулся.
Наклонившись к Монто и Шабо, он сказал шопотом:
– Слушайте меня оба. Я пришел сюда по важному делу. Необходимо, чтобы кто-нибудь из нас троих предложил Конвенту проект декрета.
– Только не я, - живо отказался Монто, - меня не слушают, я ведь маркиз.
– И не я, - подхватил Шабо, - меня не слушают, я ведь капуцин.
– И меня тоже, - сказал Марат, - я ведь Марат.
Воцарилось молчание.
Когда Марат задумывался, обращаться к нему с вопросами было небезопасно. Однако Монто рискнул:
– А какой декрет ты хочешь предложить?
– Декрет, который карает смертью любого военачальника, выпустившего на свободу пленного мятежника.
– Такой декрет уже существует, - прервал Марата Шабо.
– Его приняли еще в конце апреля.
– Принять-то приняли, но на деле он не существует, - ответил Марат.
– Повсюду в Вандее участились побеги пленных, а пособники беглецов не несут никакой кары.