Собрание сочинений в 12 т. Т. 11
Шрифт:
– Ты лишь исполнил свой долг, Эк, - произнес майор Вердер.
– Пох, у которого была слегка повреждена нога, - продолжал унтер-офицер, - сел за столик и положил на него сумку с вензелем братьев Иохаузенов… В трактире находилось еще пять-шесть посетителей, и я посоветовал Поху не очень-то выставлять напоказ свою сумку, которая, впрочем, была прикреплена цепочкой к поясу… Затем я направился к выходу, стараясь разглядеть незнакомца, которого Кроф провожал в. его комнату. Вдруг капюшон немного съехал, и я на минуту, на одну лишь минуту, увидел лицо, которое незнакомец так тщательно
– И вам этого было достаточно?…
– Да, господин следователь.
– Вы знали его?…
– Да, я часто встречал его на улицах Риги.
– Это был господин Дмитрий Николев?
– Он самый.
– Здесь присутствующий?…
– Так точно.
Учитель, который, не прерывая, выслушал показания Эка, сказал тогда:
– Унтер-офицер ни в чем не ошибся… Верю ему, что он был в трактире, раз он это утверждает… Но если он и обратил на меня внимание, то я лично не заметил его… Да и не понимаю, господин следователь, зачем вам понадобилась очная ставка, раз я сам заявил, что находился в ту ночь в корчме «Сломанный крест»?…
– Сейчас узнаете это, господин Николев, - ответил следователь.
– Но сначала скажите: вы все еще отказываетесь объяснить, какова была цель вашей поездки?…
– Отказываюсь.
– Этот отказ может вызвать неприятные для вас последствия!
– Почему?…
– Потому что ваше объяснение избавило бы правосудие от необходимости привлечь вас к делу в связи с тем, что произошло в ту ночь в трактире «Сломанный крест».
– В ту ночь?… - переспросил учитель.
– Да… Вы ничего не слышали между восемью часами вечера и тремя часами утра?…
– Нет, ничего не слышал, все это время я спал…
– И ничего подозрительного ее заметили, когда уходили?…
– Нет.
Не обнаруживая больше никакого волнения, Дмитрий Николев добавил:
– Я начинаю понимать, господин следователь, что, сам того не зная, я замешан в каком-то серьезном деле и вызван в качестве свидетеля…
– Нет… не свидетеля, господин Николев.
– В качестве обвиняемого!
– воскликнул майор Вердер.
– Господин майор, - строгим голосом произнес следователь, - прошу вас не выражать своего мнения до тех пор, пока правосудие не высказалось и не вынесло окончательного решения!
Майор вынужден был сдержаться, а Дмитрий Николев пробормотал про себя:
– Так вот зачем меня сюда вызвали!
Затем уже твердым голосом спросил:
– В чем меня обвиняют?…
– В ночь с тринадцатого на четырнадцатое апреля в трактире «Сломанный крест» совершено убийство - убит банковский артельщик Пох.
– Что! Этот несчастный убит?… - воскликнул г-н Николев.
– Да, - ответил г-н Керсдорф, - и мы имеем доказательства, что убийцей является постоялец, занимавший комнату, в которой вы ночевали…
– А так как этот постоялец вы, Дмитрий Николев… то… - заявил майор Вердер.
– Значит, это я убийца!…
С этими словами г-н Николев вскочил, оттолкнул стул и направился к двери кабинета, которую охранял унтер-офицер Эк.
– Вы отрицаете это… Дмитрий Николев?
– спросил следователь, тоже поднявшись с места.
–
Есть вещи, которые нет необходимости отрицать, настолько они бессмысленны… - ответил Николев.– Смотрите…
– Послушайте!… Ведь это несерьезно!
– Очень серьезно.
– Мне не подобает спорить, господин следователь, - на этот раз уже с высокомерием ответил учитель.
– Но все же позвольте спросить, почему обвинение падает на одного лишь постояльца, проведшего ночь в этой комнате трактира?…
– Потому что, - ответил г-н Керсдорф, - именно на подоконнике этой комнаты обнаружены следы, указывающие, что убийца пролез через него ночью и, взломав ставни комнаты, занимаемой Похом, влез к нему в окно… потому что кочерга, послужившая орудием взлома, найдена именно в комнате этого путешественника…
– Действительно, - ответил Дмитрий Николев, - если обнаружены такие улики, то это по меньшей мере странно.
Затем спокойным тоном, как будто это дело отнюдь его не касалось, добавил:
– Допустим, что различные находки говорят о том, что преступление совершил злоумышленник, проникший через окно, однако они вовсе не доказывают, что убийство произошло еще до моего ухода…
– Вы обвиняете, стало быть, трактирщика… против которого следствие не обнаружило никаких улик?…
– Я никого не обвиняю, господин Керсдорф, - еще более высокомерным тоном ответил Дмитрий Николев, - но я вправе заявить, что я последний, кого правосудие может заподозрить в подобном преступлении!…
– Убийство сопровождалось грабежом, - сказал тогда майор Вердер, - и деньги, которые вез Пох в Ревель, чтобы произвести платеж за счет братьев Иохаузенов, исчезли из его сумки…
– Ну и что ж! Какое это имеет ко мне отношение?…
Следователь поспешил вмешаться в спор учителя и майора Вердера.
– Дмитрий Николев, - сказал он, - вы все еще отказываетесь объяснить цель вашей поездки, а также причину, почему в четыре часа утра вы покинули корчму и куда потом направились?…
– Отказываюсь.
– В таком случае правосудие с полным основанием может сказать: вам было известно, что банковский артельщик имел при себе крупную сумму… Когда почтовая карета сломалась и вы вели Поха в трактир «Сломанный крест», у вас явилась мысль ограбить его… Выждав подходящий момент, вы вылезли через окно вашей комнаты и через окно же забрались к Поху… Убили его, ограбили и в четыре часа утра покинули трактир, чтобы спрятать деньги… где-ни…
– Где мы их в конце концов и найдем!
– прервал следователя майор Вердер.
– В последний раз, - продолжал г-н Керсдорф, - ответите вы или нет, куда вы направились по выходе из корчмы?…
– В последний раз говорю - нет!
– ответил учитель.
– Арестуйте меня, если такова ваша воля…
– Нет, господин Николев, - к полному недоумению майора Вердера произнес следователь.
– Улики против вас очень серьезны, но человек вашего положения, с вашим безупречным прошлым вправе рассчитывать на доверие. Я не подпишу приказа об аресте… во всяком случае не сегодня… Вы свободны… Все же прошу вас оставаться в распоряжении правосудия.