Собрание сочинений в 12 т. Т. 2

«11 сего июля 1861 года капитан Гаттерас, командир судна «Форвард» из Ливерпуля, открыл остров Королевы у Северного полюса, под 89°59'15" северной широты. Настоящий документ подписан капитаном Гаттерасом и его товарищами.

Нашедшего этот документ просят доставить его в адмиралтейство.

Подписали: Джон Гаттерас - командир судна «Форвард», доктор Клоубонни, Альтамонт - капитан судна «Порпойз», Джонсон - боцман, Бэлл - плотник».

–  А теперь, друзья мои, - за стол!
– весело провозгласил доктор.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Курс полярной космографии

Нечего и говорить, что, для того чтобы сесть за стол, надо было опуститься на землю.

–  Кто не отдал бы, - сказал доктор, - все обеды и все столовые в мире за обед под восемьюдесятью девятью градусами, пятьюдесятью девятью минутами и пятнадцатью секундами северной широты!

Путешественники только и думали, что о своем настоящем положении; у них не выходил из головы Северный полюс. Опасности, перенесенные для его достижения, невзгоды, с которыми придется бороться на обратном пути, - все было забыто в упоении неслыханным успехом. Осуществилось то, чего не могли совершить ни древние, ни новейшие народы, ни европейцы, ни американцы, ни азиаты!

Поэтому товарищи доктора внимательно слушали его, когда он стал делиться с ними своими познаниями, сообщая им сведения о Северном полюсе.

Клоубонни с искренним восторгом предложил первый тост в честь капитана.

–  За здоровье Джона Гаттераса!
– воскликнул он.

–  За здоровье Джона Гаттераса!
– хором повторили товарищи.

–  За Северный полюс!
– ответил капитан с необычайным возбуждением, которое так не вязалось с его обычной холодностью и сдержанностью.

Чокнулись кружками, и за тостами последовали горячие рукопожатия.

–  Итак, - заявил доктор, - совершилось самое замечательное открытие нашей эпохи! Кто бы мог подумать, что Северный полюс будет исследован раньше некоторых областей Центральной Африки или Австралии? Гаттерас, вы стали выше всех Стенли, Ливингстонов, Бёртонов и Бартов! Честь вам и слава!

–  Вы правы, доктор, - сказал Альтамонт.
– Принимая во внимание все трудности такого предприятия, можно было думать, что Северный полюс будет открыт в последнюю очередь. Если бы какое-нибудь правительство захотело во что бы то ни стало исследовать Центральную Африку, - это ему несомненно бы удалось при известных жертвах деньгами и людьми. Но когда направляешься к Северному полюсу, разве можно быть уверенным в успехе? Ведь всегда можно ожидать непреодолимых препятствий.

–  Какие там непреодолимые препятствия!
– горячо воскликнул Гаттерас.
– Непреодолимых препятствий не существует. Человеческая воля одолеет все на свете!

–  Как бы там ни было, мы находимся у полюса, а это главное, - заявил Джонсон.
– Скажете ли вы, наконец, доктор, что особенного представляет Северный полюс?

–  Прежде всего то, дорогой Джонсон, что только эта точка земного шара остается неподвижной, между тем как все другие вращаются с большей или меньшей скоростью.

–  Однако я не замечаю, - ответил Джонсон, - чтобы мы были здесь более неподвижными, чем в Ливерпуле.

–  Как в Ливерпуле, так и здесь вы не замечаете движения Земли, потому что движетесь или остаетесь в покое вместе с ней. Но все же факт не подлежит сомнению. Земля совершает в двадцать четыре часа полный оборот вокруг своей оси, концы которой проходят через Северный и Южный полюсы. Таким образом, мы находимся на одном конце этой неподвижной оси.

–  Значит, в то время как наши земляки быстро вращаются, мы спокойно остаемся на месте?
– спросил Бэлл.

–  Почти на месте, потому что мы не находимся на самом полюсе.

–  Вы правы, доктор, - покачав головой, серьезно проговорил Гаттерас.
– До полюса остается еще сорок пять секунд!

–  Это такая малость, - сказал Альтамонт, - что мы можем считать себя в состоянии неподвижности.

–  Да, - сказал Клоубонни, - а между тем обитатели любой точки экватора делают триста девяносто шесть.лье в час.

–  И при этом ничуть не устают!
– в удивлении воскликнул Бэлл.

–  Совершенно верно, - ответил доктор.

–  Однако, - продолжал Джонсон, - Земля вращается не только вокруг своей оси, но и вокруг Солнца?

–  Да, за год Земля, двигаясь поступательно, совершает оборот вокруг Солнца.

–  А что, это движение Земли быстрее, чем вращение вокруг оси?
– спросил Бэлл.

–  Неизмеримо быстрее! Хотя мы и находимся у полюса, поступательное движение увлекает нас, как и всех остальных обитателей Земли. Таким образом, наша предполагаемая неподвижность не более как химера. Мы неподвижны относительно других точек земного шара, но не относительно Солнца.

–  А я-то думал, что нахожусь в полной неподвижности!
– с комической досадой воскликнул Бэлл.
– Попал пальцем в небо. Положительно, в этом мире нигде не найдешь ни минуты покоя.

–  Твоя правда, Бэлл, - сказал Джонсон.
– Не скажете ли, доктор, какова скорость этого поступательного движения?

–  Она очень велика, - ответил доктор.
– Земля движется вокруг Солнца в семьдесят шесть раз быстрее двадцатичетырехфунтового ядра, которое пролетает сто девяносто пять туазов в секунду. Следовательно, она движется со скоростью семи и шести десятых лье в секунду. Как видите, это куда быстрее, чем вращение любой точки экватора.

–  Черт возьми!
– воскликнул Бэлл.
– Прямо не верится, доктор! Больше семи лье в секунду! Неужели господь бог не мог сделать так, чтобы мы оставались неподвижными!

–  Будет вам, Бэлл!
– сказал Альтамонт.
– Вы сами не знаете, что говорите. Ведь в таком случае не было бы ни дня, ни ночи, ни лета, ни весны, ни осени, ни зимы.

–  Не говоря уже о других еще более ужасных последствиях, - добавил Клоубонни.

–  Каких же именно?
– спросил Джонсон.

–  Да мы упали бы на Солнце.

–  На Солнце?
– переспросил в изумлении Бэлл.

–  Без сомнения. Если бы Земля вдруг остановилась, она упала бы на Солнце, правда через шестьдесят четыре с половиной дня.

–  Вот так падение, которое длится шестьдесят четыре дня!
– воскликнул Джонсон.

–  Ни больше ни меньше, - ответил доктор.
– Земле пришлось бы пройти расстояние в тридцать восемь миллионов лье.

–  А каков вес земного шара?
– спросил Альтамонт.

–  Пять тысяч восемьсот восемьдесят один триллион тонн.