Собрание сочинений в 3-х томах. Том 2

Заклинание

Ты лети, мой сон, лети,Тронь шиповник по пути,Отягчи кудрявый хмель,Колыхни камыш и ель.И, стряхнув цветенье травВ чаши белые купав,Брызни ласковой волнойНа кувшинчик водяной.Ты умчись в немую высь,Рога месяца коснись,Чуть дыша прохладой струй,Звезды ясные задуй.И, спустясь в отрадной мглеК успокоенной земле,Тихим вздохом не шуршиВ очарованной тиши.Ты не прячься в зыбь полей,Будь послушней, будь смелейИ, покинув гроздья ржи,Очи властные смежи.И в дурмане сладких грезЧище лилий, ярче розВоскреси мой поцелуй,Обольсти и околдуй!

Сон-трава

– Отчего, скажи мне, радостный,Давит грудь неясный страх?Затемняет дремой тягостнойБелый свет в моих очах?По лесам вершины хвойныеОпалил полдневный зной.Думы бродят беспокойные.Я больна. Побудь со мной.Боязливая, усталаяЯ прильну к тебе щекой.Если горе угадала я,Поддержи и успокой.– На лугу, где всходы новыеПод дождем омыли прах,Дремлют венчики лиловыеНа мохнатых стебельках.Сила их – неразгаданная,А дыханье – сладкий мед.Улыбнись, моя желанная,Это сон-трава цветет.Ты забудь тревогу вздорную,Взвеял ветер – и утих.И посеял пыль снотворнуюНа пушок ресниц твоих.

Дурман

1

Тише, бор. Усни, земля.Спите, чистые поля.Буйный ветр, приляг к земле.Скройтесь, горы, в синей мгле.Отгорел усталый день,По долам густеет тень.Почернел, как уголь, лес,Ждет полуночных чудес.Месяц вздул кровавый рог.На распутье трех дорог,Вещим светом осиян,Распускается дурман.

2

Он, как ландыш над водой,Белой светится звездой.В лепестках, где зреет яд,Семена его блестят.Вихрь степной рассеет ихМеж цветов и трав степных,По деревьям, по кустам,Разметает тут и там.И на крылья вольных птиц,И на шелк густых ресницБросит легкое зерно;Пышный цвет дает оно.

3

Над равнинами плыветЯдовитый пар болот.Чуть белеет сквозь туманРасцветающий дурман.От дурмана три пути:Вправо ль жребий твой идти —В злой разлуке смерть найдешь;Влево – милую убьешь.Если прямо ляжет путь, —Вихрь твою иссушит грудь,И горя меж двух огней,Ты погибнешь вместе с ней.

4

Бедный друг мой, не грусти,Не кляни, забудь, прости!Наша радость отжита,День угас – и я не та.Как тростник, поник мой стан,Пред очами всплыл туман.Вихрь степной меня сломил,В сердце семя заронил.И растет, растет оно,Придорожное зерно;Вспоен кровью жгучих ран,Распускается дурман.

Легенды и фантазии

Святочная сказка

Алеет морозный туман.Поля снеговые безмолвны.И ветра полуночных странСтруятся холодные волны.Хрустальная башня блеститВознесшись над снежной пустыней.На кровле – серебряный щит,На окнах – сверкающий иней.Там в шубках из белой парчиГадают царевны-снегурки,Льют воду с топленой свечи,Играют то в прятки, то в жмурки.Их дедушка грозен теперь,Не выйдет взглянуть на царевен;Замкнул он скрипучую дверь,Сидит неприступен и гневен.Пред ним, на колени упав,В веночке из почек березы,В одежде из листьев и трав,Красавица молит сквозь слезы:«Пусти меня, грозный, пусти!Я выйду в широкое поле,Фиалок нарву по путиНаслушаюсь песен о воле».«Вот, глупая! – молвил Мороз. —Там вьюга, не знаешь ли, что ли?Сугробами ветер занесИ поле, и песни о воле».«Я с вьюгою справлюсь сама,Лишь выглянуть дай мне в оконце.И спрячется в землю зима,И реки оттают на солнце».Мороз так и обмер: «Посмей!А выглянешь если без спросу,Я мигом отрежу, ей-ей,Твою золотистую косу!..»И с плачем запела Весна,Разлилась серебряным звономО неге весеннего сна,О рощах, о луге зеленом.О солнце, о плеске веслаПо глади прозрачной и синей…И вьюга ту песнь понеслаДалеко над снежной пустыней.

Родопис

1

Там далеко-далеко, где навис очарованный лес,Где купается розовый лотос в отраженной лазури небес,Есть преданье о нежной Родопис, приходившей тревожить волну,Погружать истомленное тело в голубую, как день, глубину.И орел, пресыщенный звездами, совершая заоблачный путь,Загляделся на кудри Родопис, на ее лебединую грудь.И сандалию с ножки чудесной отыскав меж прибрежных камней,Близ Мемфиса, в сады фараона полетел он с добычей своей.Под ветвями кокосовой пальмы раззолоченный высился трон,Где свой суд пред толпой раболепной самовластно вершил фараон.И орел над престолом владыки на минуту помедлил, паря,И бесценную, легкую ношу уронил на колени царя…И царицею стала Родопис, и любима была – потому,Что такой обольстительной ножки не приснилось еще никому…Это было на радостном Юге в очарованном мире чудес,Где купается розовый лотос в синеве отраженных небес.

2

Каждый вечер, на закатеСолнца гневного пустыниОживает и витаетПризрак, видимый доныне.Призрак Южной Пирамиды,Дух тревожный, дух опасный,Вьется с вихрями пустыниВ виде женщины прекрасной.Это – царственной РодописВьется призрак возмущенный,Не смирившейся пред смертью,Не простившей, не прощенной.Скучно женщине прекрасной,Полной чарами былогоСпать в холодном саркофагеИз базальта голубого.Ведь ее души могучей,Жажды счастья и познаньяНе сломили б десять жизней,Не пресытили б желанья.И душа ее мятетсяНад пустынею безгласнойВ виде женщины забытой,Возмущенной и прекрасной.

Энис-эль-Джеллис

В узорчатой башне ютился гаремВладыки восточной страны,Где пленницы жили не зная, зачем,Томились и ждали весны.Уж солнце склонялось к жемчужной волне,Повеяло ветром и сном.Неведомый рыцарь на белом конеПодъехал и – стал под окном.Он видел, как птицы, коснувшись окна,Кружились и прядали вниз.Он видел – в гареме всех краше одна,Рабыня Энис-эль-Джеллис.Уста молодые алели у ней,Как розы полуденных стран.Воздушней казался вечерних тенейЕе обольстительный стан.На солнце пушистые косы вились,Как два золотые ручья.И рыцарь воскликнул: «Энис-эль-Джеллис,Ты будешь моя – иль ничья».И солнце в ночные чертоги своиПо красным сошло облакам.Да славится имя бессмертных в любви, —Оно передастся векам.Разрушена башня. На темной скалеБезмолвный стоит кипарис.Убитая, дремлет в холодной землеРабыня Энис-эль-Джеллис.

Шмель

O Belzebub! O roi de mouches qui bourdonnent [3]

из старого заклинания

О Вельзевул, о царь жужжащих мух,От звонких чар меня освободи!Сегодня днем тебе подвластный духЗвенящий яд разлил в моей груди.С утра, весь день, какой-то красный шмельГудел и ныл, и вился вкруг меня.В высокий зал и в теплую постельОн плыл за мной, назойливо звеня.Я вышла в сад, где желтых георгинРазросся куст и лилии цвели.Он надо мной, сверкая, как рубин,Висел недвижно в солнечной пыли.Я сорвала немую иммортельИ подошла к колодцу. Парил зной.За мной следил докучный, звонкий шмель,Сверлил мой ум серебряной струной.И под жужжанье тонких, жгучих нотЯ заглянула вглубь. О, жизнь моя!О, чистый снег нетронутых высот, —Чтo видела, чтo угадала я!Проклятый шмель, кровавое зерноВсех мук земных, отчаянье и зло,Ты мне открыл таинственное дно,Где разум мой безумье погребло!..И целый день ждала я, целый день,Что мрак ночной рассеет чары дня.Но мрак растет. За тенью реет тень;А звонкий шмель преследует меня.Я чуть дышу заклятия без слов.Но близок он – и бешенством налит,Летит ко мне в мой розовый альковИ тонким гулом сердце леденит.В глазах темно. Дыханье тяжелей.Он не дрожит пред знаменьем креста.Как страшный дух оставленных полей,Раздутый ларв, он жжет мои уста.Но с ужасом безумья и тоскойНежданно в грудь ворвался алый звон,Как запах роз, как царственный покой,Как светлых мух лучистый легион.О, Вельзевул, о царь жужжащих пчел,От звонких чар освободи меня!Пурпурный цвет раскрылся и отцвел,И пышный плод созрел под зноем дня.

3

О Вельзевул! О царь жужжащих мух! (фр.).

В час полуденный

И был искушен Адам в час полуденный,

когда уходят ангелы

поклоняться перед престолом Божиим.

(из Апокалипсиса Моисея)

Бойтесь, бойтесь в час полуденный выйти на дорогу,В этот час уходят ангелы поклоняться Богу.Духи злые, нелюдимые, по земле блуждая,Отвращают очи праведных от преддверья рая.У окна одна сидела я, голову понуряС неба тяжким зноем парило. Приближалась буря.В красной дымке солнце плавало огненной луною. Он – нежданный, он – негаданный тихо встал за мною.Он шепнул мне: «Полдень близится, выйдем на дорогу,В этот час уходят ангелы поклоняться Богу.В этот час мы, духи вольные, по земле блуждаем,Потешаемся над истиной и над светлым раем.Полосой ложится серою скучная дорога,Но по ней чудес несказанных покажу я много».И повел меня неведомый по дороге в поле,Я пошла за ним, покорная сатанинской воле.Заклубилась пыль, что облако, на большой дороге.Тяжело людей окованных бьют о землю ноги.Без конца змеится-тянется пленных вереница,Все угрюмые, все зверские, все тупые лица.Ждут их храма карфагенского мрачные чертоги,Ждут жрецы неумолимые, лютые, как боги.Пляски жриц, их беснования, сладость их напеваИ колосса раскаленного пламенное чрево.«Хочешь быть, – шепнул неведомый – жрицею Ваала,Славить идола гудением арфы и кимвала,Возжигать ему курения, смирну с киннамоном,Услаждаться теплой кровию и предсмертным стоном?»«Прочь, исчадья, прочь, хулители! – я сказала строго, —Предаюсь я милосердию всеблагого Бога».Вмиг исчезло наваждение. Только черной тучейЗакружился вещих воронов легион летучий.Бойтесь, бойтесь в час полуденный выйти на дорогу,В этот час уходят ангелы поклоняться Богу.В этот час бесовским воинствам власть дана такая,Что трепещут души праведных у преддверья рая!

Саламандры

Тишина. Безмолвен вечер длинный,Но живит камин своим теплом.За стеною вальс поет старинный,Тихий вальс, грустящий о былом.Предо мной на камнях раскаленныхСаламандр кружится легкий рой.Дышит жизнь в движеньях исступленных,Скрыта смерть их бешеной игрой.Все они в одеждах ярко-красныхИ копьем качают золотым.Слышен хор их шепотов неясных,Внятна песнь, беззвучная, как дым:«Мы – саламандры, блеск огня,Мы – дети призрачного дня.Огонь – бессмертный наш родник,Мы светим век, живем лишь миг.Во тьме горит наш блеск живой,Мы вьемся в пляске круговой.Мы греем ночь, мы сеем свет,Мы сеем свет, где солнца нет.Красив и страшен наш приют,Где травы алые цветут,Где вихрь горячий тонко свит,Где пламя синее висит,Где вдруг внезапный метеорВзметнет сверкающий узорИ желтых искр пурпурный ходЗавьет в бесшумный хоровод.Мы – саламандры, блеск огня.Мы – дети призрачного дня.Смеясь, кружась, наш легкий хорВедет неслышный разговор.Мы в черных угольях дрожим,Тепло и жизнь оставим им.Мы – отблеск реющих комет,Где мы – там свет, там ночи нет.Мы на мгновенье созданы,Чтоб вызвать гаснущие сны,Чтоб камни мертвые согреть,Плясать, сверкать – и умереть».