Собрание сочинений в 4-х томах. Том 3
Шрифт:
– А скажите, вы подумали обо мне?
Тот пожал плечами:
– Рано вам, малыш! Нельзя!
Сизи просил г-на де Комена ввести его в свой клуб. Барон, сжалившись, очевидно, над его самолюбием, сказал:
– Ах, чуть не забыл! Поздравляю, дорогой мой: вы ведь выиграли пари!
– Какое пари?
– А там, на скачках, вы утверждали, что в тот же вечер будете у этой дамы.
У Фредерика
Действительно, уже на другой день, как только появился Арну, прежний ее любовник, ее Арну, - Капитанша стала раскаиваться. Они с Арну дали понять виконту, что он лишний, и выставили его вон, нимало не церемонясь.
Он сделал вид, что не расслышал. Барон прибавил:
– Что поделывает милейшая Роза? По-прежнему у нее такие красивые ножки?
– Этими словами он хотел показать, что он был с нею в близких отношениях.
Фредерика обозлило это открытие.
– Тут нечего краснеть, - продолжал барон.
– Дело неплохое!
Сизи щелкнул языком.
– Э, не такое уж хорошее!
– Вот как?
– Ну да, боже мой! Во-первых, я не нахожу в ней ничего особенного, и потом ведь таких, как она, можно получить сколько угодно. Ведь как-никак это... товар!
– Не для всех!
– раздраженно возразил Фредерик.
– Ему кажется, что он - не как все!
– сказал Сизи.
– Вот забавник!
Гости засмеялись.
Сердце так билось у Фредерика, что он задыхался. Он выпил залпом два стакана воды.
Но у барона сохранились приятные воспоминания о Розанетте.
– Она по-прежнему с неким Арну?
– Ничего не могу сказать, - ответил Сизи.
– Я не знаю этого господина!
Тем не менее он стал утверждать, что Арну мошенник.
– Позвольте!
– крикнул Фредерик.
– Однако это несомненно! У него даже был процесс!
– Неправда!
Фредерик вступился за Арну. Он ручался за его честность, даже сам поверил в нее, придумывал цифры, доказательства. Виконт, злой и к тому же пьяный, упрямился, и Фредерик строго спросил его:
– Вы, сударь, хотите меня оскорбить?
И взгляд, брошенный им на виконта, был жгуч, как кончик его сигары.
– О, ничуть! Я даже согласен, что у него есть нечто весьма хорошее: его жена.
– Вы ее знаете?
– Еще бы! Софи Арну - кто ее не знает!
– Как вы сказали?
Сизи поднялся и, запинаясь, повторил:
– Кто ее не знает!
– Замолчите! Она не из тех, у кого вы бываете!
– Надеюсь!
Фредерик
швырнул ему в лицо тарелку.Она молнией пролетела над столом, повалила две бутылки, разбила салатник, раскололась на три куска, ударившись о серебряную вазу, и попала виконту в живот.
Все вскочили, чтобы удержать его. Он выбивался, кричал, был в ярости. Г-н дез-Онэ твердил:
– Успокойтесь! Ну полно, дитя мое!
– Но ведь это ужасно!
– вопил наставник.
Форшамбо был бледен как полотно и дрожал; Жозеф громко хохотал; лакеи вытирали вино, подымали с пола осколки, а барон затворил окно, ибо, несмотря на стук экипажей, шум могли услышать и на бульваре.
В ту минуту, когда Фредерик бросил тарелку, все говорили разом; поэтому оказалось невозможным определить, что дало повод к оскорблению, кто был причиной - сам ли Арну или г-жа Арну, Розанетта или еще кто-нибудь другой. Несомненно было одно - ни с чем несравнимая грубость Фредерика: он решительно отказался выразить малейшее раскаяние.
Г-н дез-Онэ попытался смягчить его, кузен Жозеф также; о том же старались наставник и даже Форшамбо. Барон тем временем успокаивал Сизи, который проливал слезы, ослабев от нервного потрясения. Раздражение Фредерика, напротив, все усиливалось, и дело, может быть, осталось бы в том же положении до самого утра, если бы барон не сказал, желая положить этому конец:
– Милостивый государь, виконт пришлет к вам завтра своих секундантов.
– В котором часу?
– В полдень, если разрешите.
– К вашим услугам, милостивый государь.
Очутившись на улице, Фредерик вздохнул полной грудью. Слишком уж долго он сдерживался: наконец-то он дал себе волю! Он чувствовал какую-то мужественную гордость, наплыв внутренней силы, опьянявшей его. Ему нужно было двух секундантов. Первый, о ком он подумал, был Режембар, и он тотчас же направился в известный ему кабачок на улице Сен-Дени. Ставни были закрыты. Но в окошке над дверью блестел свет. Дверь открылась, и он вошел, низко наклонив голову, чтобы пройти под навесом.
В пустом помещении горела свечка, поставленная на прилавок у самого края. Все табуреты, ножками вверх, стояли на столах. Хозяйка и слуга ужинали в углу, у двери в кухню, и Режембар, сидевший в шляпе, разделял их трапезу и даже слегка стеснял слугу, который при каждом глотке принужден был поворачиваться боком к столу. Фредерик коротко рассказал Режембару, в чем дело, и объяснил свою просьбу. Гражданин сперва ничего не ответил; он вращал глазами, как будто раздумывая, несколько раз обошел комнату и, наконец, сказал:
– Да, с удовольствием!
И кровожадная улыбка блеснула на его лице, сгладив морщины, когда он узнал, что противник - аристократ.
– Уж мы не дадим ему спуску, будьте спокойны! Во-первых, дуэль на шпагах...
– Но, может быть, - заметил Фредерик, - я не имею права...
– Говорю вам - надо драться на шпагах!
– резко возразил Гражданин.
– Умеете вы фехтовать?
– Немножко.
<