Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность

Лев испугался. Черт возьми, они, в самом деле, могут прикончить его здесь: их трое, он один.

— Мне некогда слушать твои бредни, — надменно сказал он. — Напротив, ты должен помочь мне.

— Я?

— А кто же еще? Разве Сергеи Ивановичи расстреливали не наших отцов? Нас с тобой слишком прочно связывает эта кровь отцов.

— Меня ничто не связывает с тобой! — взревел Виктор. — Ты — негодяй. Зачем ты вспомнил о моем отце? Ты хотел меня на этом поймать? Это тебе не удастся! Я сейчас пойду к Сторожеву и расскажу, кто ты. Я сделаю это.

— Стало быть, ты — предатель, Виктор! — свистящим шепотом вырвалось у Льва. — Ты отказываешься от отца? Хорошо. Ты продался этим собакам? Отлично…

Прежде, чем Лев успел вынуть револьвер, Виктор ударил его.

Лев упал.

Падая, он схватил Виктора за полу пиджака и увлек за собой.

Они катались по снегу, хрипя, избивая друг друга и бормоча что-то.

Наконец Лев подмял под себя Виктора.

— Поможешь мне?

— Нет, — прохрипел Виктор. — Я донесу на тебя!

В руке Льва блеснул револьвер.

— Черт возьми, ты давно мешал мне. Получай!

Виктор рванулся. Лев, не целясь, нажал собачку. Раздался выстрел.

Руки Виктора ослабли и упали на землю.

Лев вздрогнул, выронил из рук револьвер, нагнулся, чтобы поднять его, но, услышав чьи-то шаги, ползком бросился к развалинам.

Это был Опанас; он бежал на выстрел. Луна вышла из-за облаков и осветила распростертого на снегу Виктора.

Опанас, увидев его, истошно заверещал.

Из-за развалин выскочил Лев.

— Что такое? Кто это его?

Опанас припал к груди Виктора. Виктор открыл глаза и прошептал:

— Вот что ты наделал, Опанас! — И замолк.

— Как же это случилось? — Лев нащупал наконец револьвер. — И револьвер ты уронил! Вы что, поссорились с ним?

Опанас не вдруг понял, о чем говорит Лев. Он хотел что-то сказать, но язык прилип к гортани, ноги налились свинцом. Он оглянулся, как бы ища помощи, кругом никого не было. Шурша льдинами, шла по Кне вода — черная и вязкая, как деготь.

— Пойдем, пойдем, пока никого нет! — зашептал Лев. — Пойдем, пока они не пришли. Я никому не скажу. Я не выдам. Иди домой. Да ну, вставай! — Лев встряхнул Опанаса и, держа его за руку, побежал прочь от развалин.

Лесом они поднялись к городу.

Лев незаметно сунул в карман Опанаса револьвер.

— Ступай, выспись, — сказал он. — Ничего! Это бывает. Да ну, кому сказано, ступай!

Опанас, сгорбившись, еле волоча ноги, побрел к городу.

Лев вернулся к развалинам и стал поджидать ребят. Услышав вопль Лены, он выскочил и подбежал к собравшимся. Лена склонилась над Виктором. Андрей фонариком освещал застывшую лужу крови.

— В чем дело? — закричал Лев. — Я опоздал? Виктор! Постойте, я видел сейчас Николу. Он бежал отсюда. Я сейчас, я догоню его!..

Андрей навел на Льва фонарик.

— Уходи отсюда! — глухо сказал он и сделал шаг к Льву. В его руке зловеще поблескивала вороненая сталь пистолета.

Тот мгновенно скрылся в темноте.

12

Рана оказалась не тяжелой. Доктор покачал головой, выслушав рассказ Андрея о том, как Виктор баловался с револьвером и нечаянно выстрелил в себя.

Когда доктор ушел, Лена несколько минут сидела рядом с кроватью Виктора. Потом вышла в переднюю, оделась и вернулась в комнату.

— Андрей, а Андрей! — окликнула она брата, который сидел в углу и думал о чем-то тяжелом.

— Что? — отозвался, вздрогнув, Андрей.

— Я пойду.

— Куда? — Андрей поглядел на сестру.

Губы ее дрожали.

— Я сейчас, я скоро вернусь! — Лена выбежала.

Через несколько минут она была возле дома Сергея Ивановича, открыла парадную дверь, потом снова закрыла ее и пошла обратно. Дойдя до угла, она остановилась, подумала, бегом бросилась к дому, взбежала по лестнице и, тяжело дыша, надавила кнопку звонка.

Дверь ей открыла Ольга.

— Леночка! Вам кого? — спросила она.

— Мне? — Лена еле стояла на ногах. — Мне Сергея Ивановича.

— Пройдите, — сказала Ольга, испуганная ее видом.

Лена прошла в столовую и присела на стул.

Вошла Оля.

— Сергей Иванович приедет не скоро, — сказала она.

Лена встала, подошла к двери, взялась за ручку и обернулась к Ольге.

— Когда он будет? — Подбородок у нее дрожал, она еле сдерживала рыдания.

— Он поздно приезжает.

Лена несколько минут стояла молча, хотела что-то сказать, но промолчала и вышла в переднюю. Ольга пошла за ней. Лена присела на край сундука. Дверь открылась, вошла Ксения Григорьевна, увидела плачущую незнакомую девушку, Ольгу, в растерянности стоявшую около нее, быстро сбросила пальто.

— О чем вы плачете? — спросила она ласково Лену, погладила ее по голове и вопросительно посмотрела на Ольгу.

Та пожала плечами.

Лена громко зарыдала.

— Пойдемте ко мне. — Ксения Григорьевна помогла Лене снять пальто.

Через некоторое время Ксения Григорьевна вышла из своей комнаты в столовую и позвонила по телефону.

— Сергея Ивановича, — сказала она сурово. — Жена. Хорошо, я подожду. Сергей? Слушай, тебе надо приехать домой. Нет, нет, у нас все в порядке. Я не могу рассказать по телефону. Но это очень важно. Слушай, бумаги подождут. Это очень важно. — И положила трубку.

Спустя десять минут приехал Сергей Иванович. Он прошел в комнату жены и оставался там около часа. Когда Ксения Григорьевна и Ольга вышли из дома вместе с плачущей Леной, Сергей Иванович запер за ними дверь, подошел к телефону и попросил соединить его с Алексеем Силычем.

13

…«Вот что ты наделал, Опанас!» — кажется, он сказал так? Да, да, он сказал именно так: «Вот что ты наделал, Опанас!» Но я не убивал его! У меня нет револьвера!.. Ах, этот? Этот? Но я не знаю, как попал ко мне… Постой, постой, где же я его взял? И что сказал тот лобастый? Он сказал, будто бы я, ха-ха, будто бы я убил Витю? Нет, нет, я прибежал, а он уже был убит. Кровь уже была! И выстрел уже был! Но ведь он сказал что-то? Что же он сказал? Я забыл, что он сказал. А это так важно. Это необходимо вспомнить, это надо вспомнить, я не могу жить, не вспомнив его слов. Кто кричит? Нет! Никто не кричит, просто я думаю, я напрягаю свою память… Ах, да! Он сказал: «Вот что ты наделал, Опанас!» Но я не хочу об этом думать, я не желаю думать о том, что жизнь моя похожа на кисель и что я ел его, ха-ха, можете представить, я пытался есть кисель вилкой…