Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность

— Ты любишь меня? — шепнула Лена.

Виктор молча кивнул головой.

— А Женя? — еще тише проговорила она.

Они сидели на скамейке на какой-то улице, не зная, как и когда сюда попали.

Лена спросила Виктора:

— Витя, а как же Лев?

— Я не могу пойти и рассказать обо всем.

— Витя, я боюсь его!

— Ничего, ничего, — успокаивал ее Виктор. — Все пройдет, все забудем, не надо, не бойся. Вот уедем и все забудем. Работать начнем. И найдем свое дело. Правда?

Она молча кивнула.

10

С некоторых пор Лев стал часто думать о Лене. С Женей ему стало скучно, Юленька надоедала своей ненасытностью и бесстыдством — теперь она почти каждую ночь приходила к Льву.

Лев увидел однажды Лену во сне. Ему запомнились ее тяжелые золотые косы, так резко выделявшиеся на черном бархате жакета. Утром он послал за ней Митю и попросил прийти по срочному и важному делу.

— А-а, — широко улыбнулся он, завидя Лену. — Давно не была у меня.

Лена холодно поздоровалась со Львом.

— Какое у тебя дело ко мне? Мне некогда.

— Боже, какие мы все стали занятые! Все спешат, всем некогда, ах, ах!

Лена пожала плечами. Губы ее дрогнули.

Льву бешено захотелось поцеловать их. Он сдержал себя, подал Лене стул, усадил ее, сел напротив.

— Почему ты меня сторонишься? — спросил он покорно. — При встрече еле киваешь, молчишь. Вот сейчас руки не подала. Чем я провинился перед тобой?

— Ничем, — ответила Лена. — Просто разные мы люди, Лев, и незачем нам дружить.

— Вот как!

Лене почудилось страдание в голосе Льва.

— Не знал. А я вот соскучился по тебе…

— Это все? За этим и звал?

— За этим и звал. Поглядеть на тебя захотелось. Идет к тебе этот жакет.

Лена порозовела.

— Как у вас дела с Витей?

— Хорошо.

— Завидую Виктору. Его любили и любят хорошие девушки.

— Да. Одна из них, между прочим, тебя любит.

— О ком это ты? Ах, о Жене! Знаешь, Лена, не пара она мне. Скучно мне с ней. Все печалится, все грустит.

Лена поднялась, но Лев удержал ее.

— Постой. Я хотел тебя спросить, понимаешь, вот о чем хотел спросить: неужели ты в самом деле любишь Виктора? За что? За рассказы? Или за стихи? Может, за его курносую физиономию? Разве моя хуже?

Он рассмеялся. Лена поежилась: она не переносила его смеха.

— Ты, говорят, едешь учиться? Хочешь, помогу? В Москве у меня есть люди, понимаешь, свои люди. Можно у них остановиться, жить.

— Я еду с Витей. Как-нибудь обойдемся.

— Ах, с Витей! Возишься ты с ним…

— Мне непонятно…

— И мне непонятно, как это ты, цельная, серьезная девушка, любишь такого пустого парня.

— Кого же мне любить? — насмешливо спросила Лена. — Уж не тебя ли?

— А хоть бы и меня.

— Я не хочу тебя оскорблять, Лев. Ты просто смешон. — Лена встала и направилась к выходу.

Улыбаясь нехорошей улыбкой, Лев загородил дверь.

— А если не пущу?

— Как не пустишь? — побледнев, прошептала Лена.

— А так и не пущу. Я здесь один. Никого нет. Мастерская закрыта. Понимаешь?

Лена положила руку на плечо Льва.

— Погляди на меня, Лев. Ну, погляди же! Боже мой, да неужели ты… Какой же ты…

Она не договорила, подбородок у нее затрясся, и она выбежала из мастерской, громко хлопнув дверью.

Лев рассмеялся. Он смеялся истерическим смехом, стоя лицом к стене.

Вечером того же дня, возвращаясь домой, Лев столкнулся около Монастырского сквера с Виктором и Леной и увязался за ними.

Всю дорогу он глупо и грубо издевался над Виктором, над Опанасом, над Колей, высмеивал Виктора, его стихи, желание Лены ехать учиться.

Казалось, что в сердце Льва скопилось столько злобы, что она душит его, подавляет все остальные чувства.

Виктор не отвечал Льву. Он лишь сжимал кулаки. Лена держала его руку в своей и тихонько гладила ее. Она отделывалась от злобных наскоков Льва короткими замечаниями, которые бесили того еще больше.

— Вы трусы, вот кто вы! Трусите и бежите отсюда, — говорил Лев. — Отвратительные трусы! Я не знаю, какой черт меня дернул связаться с вами? Стихоплеты! Сопляки!

— Лев! — гневно остановила его Лена.

— Что Лев? Ну, что? Неправду говорю? Клевещу? Характер у меня добрый. Мог бы сделать и так, чтобы вы не уехали. Здесь бы остались, как привязанные. Понимаете?

— Не понимаю! — холодно возразил Виктор.

— Не стихи сейчас надо сочинять, идиот, — бросил Лев, когда они подошли к дому Лены. — На кой мне черт стихи твои нужны?

— Ну, ладно, прощай. — Лена взяла Виктора под руку.

— Прощайте.

— Нет, Лена, ты ступай, а я поговорю с ним. Лена, милая, ступай! — повторил Виктор, видя, что Лена не уходит.

Лена поняла, что ей надо уйти. Она стала медленно подниматься по лестнице.

— Лев, что ты говорил сегодня Лене?

— Объяснялся в любви.

— Мы однажды уже встречались с тобой на очень опасном перекрестке. Ты не забыл?

— Нет.

— Очень хорошо.

— Какой ты нервный!

— Ты что, хочешь опять стать поперек дороги?

— Ах, вот что! У вас, значит, есть своя дорога? Милый Витя, покажи ее мне. Может быть, по ней легче идти.

— Да, легче. Меня на нее вывел настоящий человек. Настоящий, умный, далеко видящий…

— Кто же этот святой благодетель? Кто этот твой новый поводырь!

— Нет, ты мне скажи, на что ты надеешься? Где миллионы повстанцев, о которых ты так много болтал? Почему они не остановят вот эти обозы, не помешают открыть депо? Какие уж там миллионы — так, разная рвань. Миллионы начинают заводы строить…