Собрание сочинений в четырех томах. Том второй. Лирика, повести в стихах, сатира, пьесы

* * *

Пустынный двор, разрезанный оврагом, Зарос бурьяном из конца в конец. Вот п'o двору неторопливым шагом Идет домой с завода мой отец. Лежу я в старой тачке, и спросонья Я чувствую — отцовская рука Широкою горячею ладонью Моих волос касается слегка. Заходит солнце. Небо розовато. Фабричной гарью тянет. Но вовек Не будет знать прекраснее заката Лежащий в старой тачке человек.

Память детства

Неужели я тот же самый, Что, в постель не ложась упрямо, Слышал первый свой громкий смех И не знал, что я меньше всех. И всегда-то мне дня было мало, Даже в самые долгие дни, Для всего, что меня занимало, — Дружбы, драки, игры, беготни. Да и нынче борюсь я с дремотой, И ложусь до сих пор с неохотой, И покою ночному не рад, Как две трети столетья назад.

______

Сколько дней прошло с малолетства, Что его вспоминаешь с трудом. И стоит вдалеке мое детство, Как с закрытыми ставнями дом. В этом доме все живы-здоровы — Те, которых давно уже нет. И висячая лампа в столовой Льет по-прежнему теплый свет. В поздний час все домашние в сборе — Братья, сестры, отец и мать. И так жаль, что приходится вскоре, Распростившись, ложиться спать.

После праздника

Нахмурилась елка, и стало темно. Трещат огоньки, догорая. И смотрит из снежного леса в окно Сквозь изморозь елка другая. Я вижу: на ней зажигает луна Одетые снегом иголки, И, вся разгораясь, мигает она Моей догорающей елке. И жаль мне, что иглы на елке моей Метель не засыпала пылью, Что ветер ее не качает ветвей, Простертых, как темные крылья. Лесная дикарка стучится в стекло, Нарядной подруге кивая. Пусть доверху снегом ее занесло, — Она и под снегом живая!

Дон Кихот

Пора в постель, но спать нам неохота. Как хорошо читать по вечерам! Мы в первый раз открыли Дон-Кихота, Блуждаем по долинам и горам. Нас ветер обдает испанской пылью, Мы слышим, как со скрипом в вышине Ворочаются мельничные крылья Над рыцарем, сидящим на коне. Что будет дальше, знаем по картинке: Крылом дырявым мельница махнет, И будет сбит в неравном поединке В него копье вонзивший Дон-Кихот. Но вот опять он скачет по дороге… Кого он встретит? С кем затеет бой? Последний рыцарь, тощий, длинноногий, В наш первый путь ведет нас за собой. И с этого торжественного мига Навек мы покидаем отчий дом. Ведут беседу двое: я и книга. И целый мир неведомый кругом.

В поезде

Очень весело в дороге Пассажиру лет семи. Я знакомлюсь без тревоги С неизвестными людьми. Все мне радостно и ново — Горько пахнущая гарь, Долгий гул гудка ночного И обходчика фонарь. В край далекий, незнакомый Едет вся моя семья. Третьи сутки вместо дома У нее одна скамья. Тесновато нам немножко Это новое жилье, Но открытое окошко Перед столиком — мое! Предо мной в оконной раме Ближний лес назад идет. А далекий — вместе с нами Пробирается вперед. Словно детские игрушки, Промелькнули на лету Деревянные избушки, Конь с телегой на мосту. Вот и домик станционный. Сеть густая проводов И бессчетные вагоны Мимолетных поездов. В поздний час я засыпаю, И, баюкая меня, Мчится поезд, рассыпая Искры красного огня. Я прислушиваюсь к свисту, К пенью гулкому колес. Благодарный машинисту, Что ведет наш паровоз. Лет с тех пор прошло немножко… Становлюсь я староват И местечко у окошка Оставляю для ребят.

Игра

Прошло полвека с этих пор, Но помню летний день, От зноя побуревший двор, Пригнувшийся плетень. Здесь петухов охрипший хор Поет нам по утрам, Что за двором еще есть двор — И нет конца дворам. Когда же непроглядный мрак Сомкнется за окном. Свирепый, страшный лай собак Разносится кругом. А днем собакам лаять лень И птицы не поют. И только в травах целый день Кузнечики куют.

______

Среди пустынного двора У нас, ребят, идет игра. Кладем мы кучку черепков, Осколков кирпича — И городок у нас готов: Дома и каланча. Из гладких, тесаных камней Мы строим город покрупней, А из дощечек и коры Деревни — избы и дворы. Дремучий лес у нас — бурьян, Любой бугор — гора. А есть и море-океан — Овраг в конце двора…

______

За этой медленной игрой Проводим мы весь день. На свет родился наш герой В одной из деревень. Никто не ведает о нем. Но вот приходит срок — И мы учить его везем В кирпичный городок. Мы не в один заглянем дом, Бродя по городку, Пока квартиру со столом Найдем ученику. Пуская растет он здесь, в тиши, Среди холмов, озер. И постепенно из глуши Выходит на простор. Через леса густой травы, Озера синих луж Он доберется до Москвы, Покинув нашу глушь. Куда потом его везти, Еще не знали мы… Бегут дороги и пути Через поля, холмы. Бегут и вдоль и поперек Пустынного двора. А этот двор, как мир, широк, Пока идет игра!

Времена и люди

Владимир Стасов

I

Пыль над Питером стояла, Будто город дворник мел. От Финляндского вокзала Дачный поезд отошел. Закоулочки невзрачные, Крик торговцев городских И цветные платья дачные Петербургских щеголих. В переулках мало зелени. Поглядишь, — невдалеке Меж домами, как в расселине, Дремлет дачник в гамаке. Но сильнее веет хвойною Крепкой свежестью в окно. С косогора сосны стройные Смотрят вниз на полотно. Вот и П'aрголово. Здание Неприметное на взгляд. Таратайки в ожидании Чинно выстроились в ряд. Не извозчик с тощей клячею Ждет у станции господ. Тот, кто сам владеет дачею, Возит с поезда народ. Гонит мерина саврасого Мимо сосен и берез. — Далеко ли дача Стасова? — Задаю ему вопрос. Кто не знает седовласого Старика-богатыря! Только дачи нет у Стасова, Откровенно говоря. — Вы племянник или внук его? — Нет, знакомый. — Ну, так вот. Он на даче у Безрукова Лето каждое живет. Человек, видать, заслуженный. Каждый день к нему друзья Ездят в дом к обеду, к ужину, А Безруков — это я!

II

Сосновый двухэтажный дом. Стеклянная терраса. Здесь наверху, перед окном, Сидит и пишет Стасов. Громит он недругов в статье, Ударов не жалея, — Хотя на отдыхе, в семье Нет старика добрее. Дождь барабанит в тишине По зелени садовой. А он племянницам и мне Читает вслух Толстого. Или в гостиной, усадив Кого-нибудь за ноты, Знакомый слушает мотив Из «Арагонской хоты». Во дни рождений, именин На стасовском рояле Когда-то Римский, Бородин И Мусоргский играли. Тревожил грузный Глазунов Всю ширь клавиатуры, И петь весь вечер был готов Под шум деревьев и кустов Шаляпин белокурый. Сосновый двухэтажный дом, Что выстроил Безруков, В иные дни вмещал с трудом Такую бурю звуков. Открыты были окна в сад И в полевые дали. И все соседи — стар и млад — Под окнами стояли. Вечерний свежий шум берез Был слышен в перерывах, Да раздавался скрип колес Пролеток говорливых. Шумел на улице раек — Под окнами, у двери. А тот, над кем был потолок, Был в ложе иль в партере. Сидела публика кружком, А у рояля Стасов Стоял, узорным кушаком Рубаху подпоясав. Смотрел он из-под крупных век, Восторжен и неистов… Он прожил долгий, бурный век. Родился этот человек В эпоху декабристов. Он никогда не отступал В неравном поединке. Он за «Руслана» воевал С гонителями Глинки. Могучей кучки атаман, Всегда готовый к спорам, С врагом он бился, как Руслан С коварным Черномором. Он был рожден на белый свет, Когда войны великой след Был свеж в душе народа: Прошло всего двенадцать лет С двенадцатого года. При этой жизни в даль и глушь Был сослан цвет России. При ней страницы «Мертвых душ» Печатались впервые. Ей рубежами служат две Немеркнущие даты — Год двадцать пятый на Неве И год девятьсот пятый.