Собрание сочинений. Том 1

Перед отстающими же — другие проблемы. Валить эти разные проблемы в одну кучу — все равно что посадить за стол человека, который три дня не ел, и такого, что недавно сытно пообедал, и предлагать им одно и то же угощенье в одинаковом количестве.

Почему бы не проводить время от времени в областях и, может быть, при министерствах сельского хозяйства совещания с представителями отстающих колхозов? Не «собрания лодырей» с вручением им рогожных знамен — боже упаси! Никому не придет в голову возрождать эти осужденные в свое время идиотские формы «массовой работы». Нет смысла, конечно, приглашать на эти совещания заведомых бездельников или пропойц, кандидатов в отставку — ничего умного от них не услышишь. А пригласить бы именно вот таких председателей, бригадиров — честных трудяг, но у которых «не получается». И поговорить с ними по душам. И не надо удаляться в дремучий лес с такими совещаниями. Провести их в тех же помещениях, где и слеты передовиков созываем, но без музыки, без фанфар, без приветствий от пионеров. Очень серьезные и деловые совещания. Даже, может быть, без строгого регламента для выступающих. И конечно, без шпаргалок, этого бича многих наших собраний. Создавать на этих совещаниях особую атмосферу дружеского участия и искреннего желания глубоко выяснить все болезни и нужды экономически слабых колхозов, чтобы люди рассказали откровенно обо всем до конца — что мешает им поднять отставшие в свое время по ряду причин и продолжающие отставать до сих пор колхозы.

* * *

Многое зависит от председателя, от его энергии, способностей, душевных человеческих качеств, многое, но — не все. Есть предел его возможностям — вот это он в состоянии осилить, сделать сам, с помощью партийной организации и колхозного актива, а это уже — вне его возможностей, ключ к решению этих вопросов не в его руках и даже, может быть, не в руках районных и областных организаций. Здесь нужны меры высшей компетенции, какие-то большие организационные изменения, что-то новое в методах руководства колхозным строительством или, во всяком случае, в методах подъема экономически маломощных колхозов.

Может быть, этому «без вины виноватому», отстающему колхозу мешает продолжающееся администрирование местных властей и сельскохозяйственных органов, навязывающих ему сверху шаблонные рецепты на все случаи жизни?.. Старый, известный далеко за пределами своего колхоза председатель да еще, может быть, Герой Социалистического Труда — это фигура солидная, уважаемая, с ним считаются, он уже убедительно доказал фактами колхозных урожаев и доходов, что если иногда и «своевольничает», то — к лучшему. А у молодого председателя, недавно посланного, ничего видного еще не совершившего, — какие у него есть основания и право спорить, артачиться, делать на полях и на фермах что-то не совсем в точности так, как предписано из областного сельхозуправления или райисполкома?..

Может быть, не изжитый до конца формализм, губительный во всяком деле, а в руководстве сельским хозяйством особенно, связывает творческую инициативу колхозников, не дает возможности и посланным председателям в полную силу проявить свои организаторские способности? Может быть, местами соревнование районов и областей в выполнении планов и обязательств превращается в своего рода спор, в погоню лишь за лучшими показателями на сегодня — без особой заботы о том, что последует завтра?.. И все, что мешает и передовикам быстрее развиваться и богатеть, с особенной силой бьет по хозяйственно слабым колхозам?

Но я не собираюсь предугадывать вопросы, которые могут быть подняты колхозниками на таких совещаниях. Не в этом цель статьи. Ни один журналист, ни один писатель, как бы пристально ни занимались они деревенскими темами, не вскроют и не охватят в своих статьях всего того, что могут рассказать сами практики колхозного строительства.

Много у нас проводится всяких собраний, совещаний, в том числе и ненужных, лишних, зря отнимающих у людей рабочее время, пожирающих огромные суммы государственных денег. Бывают совещания и просто вредные — так как они создают видимость какого-то дела. Но думается, что от таких совещаний — с представителями отстающих колхозов, — если провести их не формально, не боясь отступления от шаблонов и искренне желая докопаться до причин неурядиц в этих колхозах, польза была бы немалая.

Ведь действительно «своя рубашка ближе к телу», и никто так много и упорно не думает о преодолении отставания, как сами отстающие.

1960

Писатели и читатели

В июньской книжке журнала «Новый мир» была напечатана статья Николая Дубова «Как губят море». Горячо написанная, снабженная убийственными фактами статья крепко запомнилась читателям журнала, и все недоумевают — почему на нее до сих пор нет ответа? В статье шла речь о хищническом истреблении рыбы в Азовском море.

Писатель Н. Дубов, видимо, серьезно изучил вопрос, обстоятельно ознакомился с материалами, касающимися ограбления этого некогда богатейшего по своим рыбным запасам моря. Отдельные места в его статье прямо-таки вопиют. Цитирую их.

«Что сказали бы о мясозаготовителях, которые в припадке рвения перерезали бы не только выделенных для того коров, но и всех телят и быков-производителей?..

Не вызывает сомнений усердие работников Министерства рыбной промышленности — они хотят выполнить план. Но хотят ли они снабжать население рыбой?

С 1945 года число хамсово-тюлечных неводов непрерывно растет… Море сплошь утыкано, перегорожено ставными неводами у берегов, то есть в местах нереста и нагула. Невода с делью в 6 миллиметров гребут все, что не может проскочить в крохотную ячейку. Практически только планктон благодаря своим микроскопическим размерам спасается от этого ставникового бедствия. Рыбаки с яростью, чуть не со слезами вычерпывают из ставниковых котлов живой «студень» — личинок, мальков ценной рыбы. Это повторяется и возрастает из года в год…

Подорванный промысел крупной рыбы не дает уловов? Дави хамсой и тюлькой, выполняй план!.. «Давили» усердно, но уловы падали, и еще разительнее падал выход товарной рыбы. Давили так усердно, что подорвали даже запасы хамсы, которые исчислялись миллионами центнеров, и тогда министр рыбной промышленности Л. А. Ишков дал указание ловить «нитку» — малька хамсы, которую рыбаки с тех пор называют «ишковкой»…

Зачем, во имя чего вычерпывается из моря огромное количество бесполезного для человека, но необходимого для крупной рыбы корма? Как можно терпеть, чтобы вместе с бесполезной тюлькой вычерпывались из моря почти начисто личинки, молодь красной рыбы, крупного частика, в том числе и выращенные рыбоводными заводами?! Во имя плана? Но план лишь тогда план, когда он имеет в виду не только сегодня, но и завтра и послезавтра…»

В разделе статьи «Наука на задворках» Н. Дубов пишет:

«Ежегодно АЗЧЕРНИРО дает прогнозы промысловых запасов и желательные нормы вылова. Эти рекомендуемые учеными нормы никогда не утверждаются министерством, а всегда значительно повышаются. Ближайший пример. По прогнозу АЗЧЕРНИРО, бычка в 1955 году следовало выловить 150 тысяч центнеров. Министерство установило план в 240 тысяч центнеров. Его перевыполнили. Можно было выловить и 300 тысяч, можно, наконец, выловить всего бычка за один сезон. Азовское море мелкое, оно как тарелка. При современном вооружении рыбодобывающих организаций и за один год из него можно выгрести все живое, поразить всех грандиозным перевыполнением плана и… превратить богатейший водоем в пустыню».

Николай Дубов сообщает, очевидно, на основе научной статистики, что Азовское море, пресное, неглубокое, щедро награжденное от природы изобилием кормов для рыбы и прекрасными нерестилищами, давало некогда «урожай» в 80 килограммов рыбы с гектара, в то время как самые богатые открытые моря мира дают: Японское, например, — 28–29 килограммов, Северное — 24,5 килограммов. Азовское море служит также местом откорма для части черноморских рыб — сельди, кефали и других.

«В самый «уловистый» 1936 год, — пишет Н. Дубов, — Азовское море дало свыше трех миллионов центнеров рыбы, причем большую половину улова составляли ценные породы — лещ, судак, осетровые, прозрачные от собственного жира рыбец, шемая, знаменитая керченская сельдь и другие. Однако эти деликатесы современному потребителю более известны по литературе и меланхолическим воспоминаниям пожилых людей, чем по собственному опыту».