Собрание стихотворений 1889-1903

1900

СОБЛАЗН

П. П. Перцову

Великие мне были искушенья. Я головы пред ними не склонил. Но есть соблазн… соблазн уединенья… Его доныне я не победил. Зовет меня лампада в тесной келье, Многообразие последней тишины, Блаженного молчания веселье — И нежное вниманье сатаны. Он служит: то светильник зажигает, То рясу мне поправит на груди, То спавшие мне четки подымает И шепчет: «С Нами будь, не уходи! Ужель ты одиночества не любишь? Уединение — великий храм. С людьми… их не спасешь, себя погубишь, А здесь, один, ты равен будешь Нам. Ты будешь и не слышать, и не видеть, С тобою — только Мы да тишина. Ведь тот, кто любит, должен ненавидеть, А ненависть от Нас запрещена. Давно тебе моя любезна нежность… Мы вместе, вместе… и всегда одни; Как сладостна спасенья безмятежность! Как радостны лампадные огни!» ……………………………. О, мука! О, любовь! О, искушенья! Я головы пред вами не склонил. Но есть соблазн,— соблазн уединенья, Его никто еще не победил.

1900

СТУК

Полночная тень. Тишина. Стук сердца и стук часов. Как ночь непонятно черна! Как тяжек ее покров! Но знаю: бессильных сердец Еще неподвижней мрак. Тебе я молюсь, о Отец! Подай мне голос, иль знак! Сильней, чем себя и людей, Я душу свою люблю. И надвое волей моей Я душу переломлю. И стала живой тишина. В ней, темной, слышу ответ: Пусть ночь бесконечно длинна,— Из тьмы да родится свет!

1900

ТАМ

Я в лодке Харона, с гребцом безучастным. Как олово, густы тяжелые воды. Туманная сырость над Стиксом безгласным. Из темного камня небесные своды. Вот Лета. Не слышу я лепета Леты. Беззвучны удары раскидистых весел. На камень небесный багровые светы Фонарь наш неяркий и трепетный бросил. Вода непрозрачна и скована ленью… Разбужены светом, испуганы тенью, Преследуют лодку в бесшумной тревоге Тупая сова, две летучие мыши, Упырь тонкокрылый, седой и безногий… Но лодка скользит не быстрей и не тише. Упырь меня тронул крылом своим влажным… Бездумно слежу я за стаей послушной, И всё мне здесь кажется странно-неважным, И сердце, как там, на земле,— равнодушно. Я помню, конца мы искали порою, И ждали, и верили смертной надежде… Но смерть оказалась такой же пустою, И так же мне скучно, как было и прежде. Ни боли, ни счастья, ни страха, ни мира, Нет даже забвения в ропоте Леты… Над Стиксом безгласным туманно и сыро, И алые бродят по камням отсветы.

1900

ЛЮБОВЬ

В моей душе нет места для страданья: Моя душа — любовь. Она разрушила свои желанья, Чтоб воскресить их вновь. В начале было Слово. Ждите Слова. Откроется оно. Что совершалось — да свершится снова, И вы, и Он — одно. Последний свет равно на всех прольется, По знаку одному. Идите все, кто плачет и смеется, Идите все — к Нему. К Нему придем в земном освобожденьи, И будут чудеса. И будет всё в одном соединеньи — Земля и небеса.

1900

КОНЕЦ

Огонь под золою дышал незаметней, Последняя искра, дрожа, угасала, На небе весеннем заря догорала, И был пред тобою я всё безответней, Я слушал без слов, как любовь умирала. Я ведал душой, навсегда покоренной, Что слов я твоих не постигну случайных, Как ты не поймешь моих радостей тайных, И, чуждая вечно всему, что бездонно, Зари в небесах не увидишь бескрайных. Мне было не грустно, мне было не больно, Я думал о том, как ты много хотела, И мало свершила, и мало посмела; Я думал о том, как в душе моей вольно, О том, что заря в небесах — догорела…

1901

ДАР

Ни о чем я Тебя просить не смею, всё надобное мне — Ты знаешь сам; но жизнь мою,— то, что имею,— несу ныне к Твоим ногам. Тебе Мария умыла ноги, и Ты ее с миром отпустил; верю, примешь и мой дар убогий, и меня простишь, как ее простил.

1901

НЕСКОРБНОМУ УЧИТЕЛЮ

Иисус, в одежде белой, Прости печаль мою! Тебе я дух несмелый И тяжесть отдаю. Иисус, детей надежда! Прости, что я скорблю! Темна моя одежда, Но я Тебя люблю.

1901

ПРЕДЕЛ

Д.В. Философову

Сердце исполнено счастьем желанья, Счастьем возможности и ожиданья,— Но и трепещет оно и боится, Что ожидание — может свершиться… Полностью жизни принять мы не смеем, Тяжести счастья поднять не умеем, Звуков хотим,— но созвучий боимся, Праздным желаньем пределов томимся, Вечно их любим, вечно страдая,— И умираем, не достигая…

1901

ХРИСТУ

Мы не жили — и умираем Среди тьмы. Ты вернешься… Но как узнаем Тебя — мы? Всё дрожим и себя стыдимся, Тяжел мрак. Мы молчаний Твоих боимся… О, дай знак! Если нет на земле надежды — То все прах. Дай коснуться Твоей одежды, Забыть страх. Ты во дни, когда был меж нами, Сказал Сам: «Не оставлю вас сиротами, Приду к вам». Нет Тебя. Душа не готова, Не бил час. Но мы верим,— Ты будешь снова Среди нас.

1901

ТИХОЕ ПЛАМЯ

Я сам найду мою отраду. Здесь все мое, здесь только я. Затеплю тихую лампаду, Люблю ее. Она моя. Как пламя робкое мне мило! Не ослепляет и не жжет. Зачем мне грубое светило Недосягаемых высот? ……………………. Увы! Заря меня тревожит Сквозь шелк содвинутых завес, Огонь трепещущий не может Бороться с пламенем небес. Лампада робкая бледнеет… Вот первый луч — вот алый меч… И плачет сердце… Не умеет Огня лампадного сберечь!

1901

МЕРТВАЯ ЗАРЯ

Пусть загорается денница, В душе погибшей — смерти мгла. Душа, как раненая птица, Рвалась взлететь — но не могла. И клонит долу грех великий, И тяжесть мне не по плечам. И кто-то жадный, темноликий, Ко мне приходит по ночам. И вот — за кровь плачу я кровью. Друзья! Вы мне не помогли В тот час, когда спасти любовью Вы сердце слабое могли. О, я вины не налагаю: Я в ваши верую пути, Но гаснет дух… И ныне — знаю — Мне с вами вместе не идти.

1901

ГЛУХОТА

Часы стучат невнятные, Нет полной тишины. Все горести — понятные, Все радости — скучны. Угроза одиночества, Свидания обет… Не верю я в пророчества Ни счастия, ни бед. Не жду необычайного: Всё просто и мертво. Ни страшного, ни тайного Нет в жизни ничего. Везде однообразие, Мы — дети без Отца, И близко безобразие Последнего конца. Но слабости смирения Я душу не отдам. Не надо искупления Кощунственным словам!