Собрание стихотворений и поэм

И сердцем всем, сын горца, я привык Считать родным великий тот язык.

ВЕРА ВАСИЛЬЕВНА

Мать родную никто не заменит. Мы с детства Это знаем. Всем сердцем я к матери льну. Но лишь стоит мне в годы былые вглядеться, – С нею рядом я женщину вижу одну…

Я навек озарен этим взглядом лучистым И улыбкой, что в душу запала, светла. Не забыть мне ту осень, поблекшие листья, Руку теплую, что на плечо мне легла.

Вспоминаю себя семилетним пострелом В дальнем горном ауле. Осенней порой На меня, как родная, она посмотрела, Та приезжая женщина с речью чужой.

Первый русский урок позабыть я могу ли? День погожий в сиянье сквозной синевы… Друг наш, Вера Васильевна, в горном ауле Двадцать лет прожила ты – посланец Москвы.

Сколько бед, сколько горестей ты одолела, Сколько трудностей встретила ты на пути, Сколько сил отдала ты любимому делу, Продолжая нелегкой дорогой идти.

Кулаки, озверевшие в злобном бессилье, Камни в окна швыряли и школу сожгли… В ночь пожара, когда тебе смертью грозили, Комсомольцы тебя от бандитов спасли.

Годы лучшие, время расцвета, здоровье Отдала ты аулу, приехала в глушь… А тебя возле мельниц ручных, у жаровен И в мечети чернили наветы кликуш.

И к тебе, что чохто не носила, я помню, Дочерей не пускали горянки в те дни. Ты прости их, муллою обманутых, темных, Ты прости их, – не сразу прозрели они.

Знаю, рано твоя голова поседела, Но такие, как ты, не отступят в борьбе. По ночам ты, вздыхая, на север глядела, И родная Москва вспоминалась тебе.

И Арбат, и квартира в том доме, что рядом С магазином цветочным, и старая мать, Что к далекому югу прикована взглядом И вовек не устанет безропотно ждать.

Средь вершин, где лепились орлиные гнезда, Вровень с горным селеньем, на дикой скале, Над тобою сияли московские звезды, Свет России, что путь указует земле.

Друг наш, Вера Васильевна, схожа была ты В эту пору с героями нашей земли, С коммунистами красных полков, что в двадцатом В наши горы свободу и мир принесли.

По ночам ты бралась за тетрадки при свете Самодельной коптилки, мерцавшей едва. На графленых страницах аварские дети Выводили впервые по-русски слова.

И лучилось, как солнышко, каждое слово, Вековую завесу срывавшее с глаз. …Мы сидели за партами в школе, готовы В жизнь вступить, что скликала на подвиги нас.

Мы росли. Нас крутые влекли перевалы, Мы мечтали трудиться, творить, открывать. Ты в дорогу далекую нас провожала, Наставляла, как мать, обнимала, как мать.

И, почувствовав неодолимую силу, Покидая гнездо, улетали птенцы. Ну, а ты оставалась и новых растила Там, где гор снеговые сияют венцы.

Сыновья этих гор, мы сражались без страха, Мы прошли сквозь бесчисленные бои. На рейхстаге пылающем: «Мы из Хунзаха», Начертали штыками питомцы твои.

В неоглядное небо взвивается сокол, И уходят в учебный поход моряки. Кто там в плаванье дальнем, в полете высоком? Не твои ли вчерашние ученики?

Речка горная взнуздана мощной плотиной, И сияют селения, как маяки… Кто огни коммунизма зажег на вершинах? Не твои ли вчерашние ученики?

Дипломаты советские мир неуклонно Защищают повсюду врагам вопреки; Выступает с открытием новый ученый… Не твои ль это бывшие ученики?

Верный друг, ты дала нам широкие крылья, Ты для нас распахнула просторы земли. Дети тех матерей, что свой век проводили В тесной сакле, – мы нынче весь мир обошли.

Но любой из нас, где бы он ни был, навечно Сохранит в своем сердце погожий денек, И спокойный твой голос, и взгляд твой сердечный, И улыбку, и первый наш русский урок.

Мы готовы, как в годы далекие, снова Сесть за парту, учебник раскрыть и тетрадь, Слушать, как произносишь ты русское слово, С места встав, на вопросы твои отвечать.

И, как прежде, к доске выходить на уроке И задачи решать, хоть и трудные – пусть! Декламировать Пушкина светлые строки, Маяковского стих повторять наизусть.

Мать родную никто не заменит, я знаю. Но взгляни в этот час на взращенных тобой – Их сердца говорят: ты для нас как ротная, Ты для каждого матерью стала второй.

Мы от отчего дома сегодня не близко, Только мысли несутся знакомым путем. Наш поклон тебе, Вера Васильевна, низкий, Мы всегда под твоим материнским крылом.

В КОЛОННОМ ЗАЛЕ

Вечер, счастьем окрыленный. Дом Союзов весь в огнях. Горец, в зал войдя Колонный, Восхищенно молвил: «Вах!»

И ко мне: «Скажи на милость, Разлюбезный человек, Не сюда ли опустилось Наше солнце на ночлег?»

А вокруг – проникновенных Сколько в зале этом глаз. Перед выходом на сцену Кто волнуется сейчас?

Мавр Отелло ли печальный, Что ревнив, как черный бог, Или Золушка, хрустальный Примеряя башмачок?

Покорять сердца умея, Будет завтра здесь опять Маршал танцев Моисеев Непременно выступать.

А сегодня с гордым чувством, Что как пламя у костра, Дагестанского искусства Выступают мастера.

Два танцора в поединке: О кинжал звенит кинжал. В такт стремительной лезгинке Аплодирует им зал.

Вышла девушка-кумычка (На плечах белеет шаль), Поклонилась и привычно Тихо села за рояль.

И лишь пальцами припала К чутким клавишам она – Как долина заиграла На свирели чабана.

И, проснувшись, спозаранку, На виду седых вершин, Вышла из дому горянка, На плече неся кувшин.

Как зерном созревший колос, Вечер песнями богат. Зал не дышит: льется голос Баталбековой Исбат .

А когда, сердца тревожа, С бубном встретился кумуз , Показалось: я не в ложе, А на свадьбе нахожусь.

Танец следует за танцем. Песни звонки, горячи. Рукоплещут дагестанцам Дорогие москвичи.

Весь огромный зал поднялся, У друзей любовь в глазах. Мой знакомый не сдержался И опять воскликнул: «Вах!»

ПЕСНЯ О СЧАСТЬЕ

Был освещен, был полон до предела Колонный зал, где эта песнь звенела.

Она лилась то тише, то сильней, Вступали в хор искусные певицы. Счастливый голос родины моей Летел над полуночною столицей.

Со сцены люди не сводили глаз, Песнь овладела потрясенным залом. И тем, кто слышал песню в первый раз, Она чужою песней не казалась.

Она мечтой народа рождена, Никто не знает, где ее начало. В груди широкой плакала она, Она в крови горячей клокотала.

Она пришла с подзвездной высоты, Из дагестанских саклей и селений. Она прошла сквозь горные хребты, Через сердца десятков поколений.