Собрание стихотворений и поэм
Шрифт:
*
Стою под облаком высоко И вижу, небом окружен: Лик родника вблизи истока Прозрачен и незамутнен.
Но отбежит родник немного, Венчая каменный откос, И замутит его дорога, Взметая пыль из-под колес.
Вот так из колыбели света Взлетают замыслы, чисты, Но стоит им слукавить где-то, Как потускнеют их черты.
Каким бы ветром ни подуло, Но истина, презрев обман, Легко, как девушка аула, Пусть обойдется без румян.
Пожизненно мое влеченье К тебе
Хоть правды вкус порою солон, Ее урезывать грешно. Когда бурдюк вином не полон, Скисает намертво оно.
ЕСЛИ В МИРЕ ТЫСЯЧА МУЖЧИН…
Если в мире тысяча мужчин Снарядить к тебе готовы сватов, Знай, что в этой тысяче мужчин Нахожусь и я – Расул Гамзатов.
Если пленены тобой давно Сто мужчин, чья кровь несется с гулом, Разглядеть меж них не мудрено Горца, нареченного Расулом.
Если десять влюблены в тебя Истинных мужей, огня не спрятав, Среди них, ликуя и скорбя, Нахожусь и я – Расул Гамзатов.
Если без ума всего один От тебя, не склонная к посулам, Знай, что это – с облачных вершин Горец, именуемый Расулом.
Если не влюблен в тебя никто И грустней ты сумрачных закатов, Значит, на базальтовом плато Погребен в горах Расул Гамзатов.
О ЛЮБВИ
Опять пленен… Был мальчиком когда-то, Пришла любовь и, розу оброня, Открыла тайну своего адата И сразу взрослым сделала меня.
По гребням лет не в образе богини, А женщиной из плоти и огня, Она ко мне является поныне И превращает в мальчика меня.
Застенчивость, бесстыдство в ней и трепет, Вновь загораюсь я, и оттого Воображенье преклоненно лепит Из женщины подлунной божество.
Любовь была опасностью чревата, Как глупость командира, но не раз Она являла мужество солдата, Что безрассудный выполнил приказ.
Любовь всегда похожа на сраженье, В котором мы, казалось бы, судьбой Уже обречены на пораженье, И вдруг – о, чудо! – выиграли бой!
Она всегда похожа на сраженье, В которое уверовали, но Нежданно прибывает донесенье, Что начисто проиграно оно.
И хоть любовь не сторонилась боли, Она порою, ран не бередя, Была сладка, как сон под буркой в поле Во время колыбельного дождя.
Я возраста достиг границы средней, И, ни на что не закрывая глаз, Пишу стихи, как будто в миг последний, И так влюбляюсь, словно в первый раз.
ДВЕ ШАЛИ
На память о чужих пределах Однажды я, в канун весны, Двум женщинам две шали белых Привез из дальней стороны.
Обеих неисповедимый, Как всех, вертел житейский круг: Одну покинул друг любимый, К другой – вернулся милый друг.
И первая, в селенье горном В тоске сходившая с ума, Во цвет, что был, как полночь, черным, Шаль перекрасила сама.
Другая женщина в ауле От радости была пьяна, И в красный цвет не потому ли Шаль перекрасила она?
На лбах людских, как на скрижалях, Записан знак судьбы земной. И эти женщины в двух шалях Всегда стоят передо мной.
В цвета надежды и тревоги, Любви, печали, торжества
Не раз и дома и в дороге Я перекрашивал слова.*
«Скажи каким огнем был рад Гореть ты в молодости, брат?» «Любовью к женщине!»
«Каким, не избежав потерь, Горишь огнем ты и теперь?» «Любовью к женщине!»
«Каким, ответь, желаешь впредь Огнем пожизненно гореть?» «Любовью к женщине!»
«Чем дорожишь ты во сто крат Превыше славы и наград?» «Любовью женщины!»
«Кем был низвергнут, как поток, И вознесен ты, как клинок?» «Любовью женщины!»
«С кем вновь, как рок ни прекословь, Разделишь не на срок любовь?» «С любовью женщины!»
«А с чем, безумный человек, Тогда окончится твой век?» «С любовью женщины!»
КАЛЕНДАРЬ
Никчемны наши разговоры, Дань отдана с лихвою им. Давай опомнимся и взоры На календарь мы обратим.
Кочевья птичьи не вчера ли На юг тянулись, но взгляни: Уже из неоглядной дали Домой торопятся они.
Казалось, дни не быстротечны И жизнь медлительна, как встарь. Давай не будем так беспечны И бросим взгляд на календарь.
Не раз теряли мы без цели Свиданий сладкие часы. Нацеловаться не успели, Как седы сделались усы.
Мы снова спорили и снова, Забыв, что движутся года, А друга навестить больного Опаздывали иногда.
Пусть зелен лес, иль бел морозно, Или желтеет, как янтарь, Давай, пока еще не поздно, Мы бросим взгляд на календарь!
ВМЕСТЕ И ОТДЕЛЬНО
В дни цветенья и в дни листопада В мире, склонном к надеждам благим, Мне отдельного счастья не надо, Недоступного людям другим.
Мне не надо отдельного неба, Чья заря подсветила росу, Мне не надо отдельного хлеба И отдельной охоты в лесу.
От других я ничем не отличный, И не надо, коль слягу опять, Мне отдельной палаты больничной И лекарств, что другим не достать.
Там, где ходят стихи, как когда-то, Наподобие чаш круговых, Вы любите меня не предвзято, Вы судите меня, как других.
И хочу, чтобы долю делили, Как в бою мы, солдатам под стать. Не в отдельной, а в братской могиле Я готов после смерти лежать.
И двенадцатый час мой покуда Не загасит меня, как свечу, Безраздельно один, мое чудо, Целовать твои губы хочу!
ТРИ ЖЕНЩИНЫ
Три женщины в путь провожали меня. Одна прислонилась к платану И бросила вслед, головы не клоня: «Забудешь, я плакать не стану».
Вторая стояла близ отчих дверей, Кувшин она полный держала. И я услыхал: «Возвращайся скорей!» А третья, вздохнув, промолчала.
О первой забыл я за первой горой, Белевшей под облаком алым. И с легкой душою в пути о второй Забыл за вторым перевалом.
Летал и кружил я по сотням дорог, Подхлестывал время, как плетью, Но все ж позабыть за горами не мог Из трех, мной целованных, третью.
И первая, злая, на крыше ждала, Когда я вернулся к вершинам. И вышла вторая, добра и мила, Навстречу мне с полным кувшином.