Собрание стихотворений

«Тела сплелись и корни их – едины…»

Тела сплелись и корни их – едины,

В разгаре страсть: раскинув восемь крыл,

Двуглавый зверь все силы устремил

На штурм одной божественной вершины.

В одном клубке колени, руки, спины –

И труд кипит: угрюможадный пыл

Двa существа в одно соединил

И в спазмах сжал заветные глубины.

Еще, еще – и за толчком толчок,

Скорей, скорей – и за скачком скачок,

Вперед и вверх, ступенью за ступенью,

И наконец, отчаянно спеша,

Взорвется плоть, и в высшем наслажденьи

Ввысь воспарит единая душа!

«О цвет вечерний мой! Теряю, полный боли…»

О Цвет вечерний мой! Теряю, полный боли,

Тебя по лепестку – последний, горек мёд!

Ты – призрак паруса, что средь бескрайних вод

Бледнеет каждый миг и уж не виден боле.

В том тяжесть адова моей несчастной доли,

Что чашу сладкую

томительных щедрот

С последней нежностью судьба мне подаёт

На грани вечной тьмы – туда по доброй воле

Протягиваешь ты и розу и нектар,

Но все во мне кричит, что я уж слишком стар,

Что немощная плоть к теням уже стремится –

И я с отчаяньем твой принимаю дар:

И будь благословен последний тот пожар,

Которым сумрак мой предсмертный озарится!

Из цикла Стихотворения с проставленной датой

Четыре часа утра … Как будто голос твой меня окликнул где-то.

Проснулся. НИКОГО… Давно зашла луна,

Ночь близится к концу и шорохов полна –

И море и листва, в остатки тьмы одеты,

Невидимые мне, шумят и ждут рассвета,

Боясь спугнуть твой сон, застыл я у окна.

Сокрыто от меня рождение пейзажа,

Ни море, ни листва не переборют тьму;

Отсутствие твое столь горестно уму,

Что он рисует сам подробности миража:

Спокойное лицо, и легкий вздох… и даже

Как будто плоти зов почудился ему.

Как разбудить мне жизнь, чтоб задрожали крылья

Её? Плодов чужих – решусь ли я вкусить?

Излишества любви, лишь стоит губы слить,

Посыплются на нас из рога изобилья,

И я в безумии верховного усилья,

Вдруг натянув, сорву трепещущую нить!

НО НЕТ! Пусть нежится безвольно мысль нагая,

Пусть сердца мерный стук мне слышится пока,

И тянется к нему во мрак моя рука,

Зиянья пустоты едва не достигая…

Багряный Диск взойдет, в золу меня сжигая,

И мир бессильного увидит старика.

Четверть шестого 20 апреля 1938

«Ты едешь… что ж, с тобой лишь ненамного реже…»

Ты едешь… Что ж, с тобой лишь ненамного реже

Встречаться будем мы – ведь оборвалась нить

Бесед бесчисленных двух голосов веселых,

И счастье стать одним потерянно молчит…

Я мыслью за тобой отправлюсь осторожной,

Счастливый, что хоть так с тобой побыть могу –

Насельником угла в твоей мечте дорожной,

Хоть памяткой… иль хоть… совсем из сердца вон.

Внезапно оживет душа в работе трудной

Начнёт изобретать стечения чудес:

Какой нелепый сон – на станции безлюдной

В вагоне поезда мы встретились с тобой.

Как холодно… Усни… Прижмись ко мне теснее…

Согрею, сберегу тебя я в этом сне:

В моих руках ты спишь, а мне совсем не спится –

Что любишь ты меня, тебе быть может снится.

27 ноября 1942

Предрассветная баллада

Хоть бодрствует под лампою зажжённой

Моя любовь, в уме – царит разлад.

Лоб высится, лучами освещённый,

Невидящий, сосредоточен взгляд…

Но, подлинный, не там ищу я клад!

Рука моя! Не нужно исступлённо

Тянуть слова из мрака наугад!

Пусть пальцы, вдруг разжавшись, потаённо

Уснувшую тихонько навестят…

Силком слова являться не хотят!

Что проза мне? – Ведь и в животворящей,

Как и в мертвящей, мало красоты.

И много в ней тщеты ненастоящей,

И холодом разят мои листы!

Уж лучше мне балладу спеть для Спящей,

И взять взамен немного наготы…

22 февраля 1943

«Как зимой, потускнел и поблек небосклон…»

Как зимой, потускнел и поблек небосклон,

Весь в дрожащих слезах, сад волнуется старый.

У себя мы, и тих пополуденный сон:

Сновидения – словно чары.

Безыскусен и прост тот таинственный храм,

Что воздвигли мы здесь благосклонным богам,

Давшим встретиться нам так счастливо с тобою,

Средь теней и цветов – столь чудесной судьбою –

Нас друг в друга влюбя, и закон сотворя,

Тот, что ты – хороша, ну а я – это я ,

Тот, что – назло годам и враждебному свету –

Двум дорогам сойтись суждено в это лето.

11 июля 1943

Из цикла Недатированные стихотворения

Элегия

Мою любовь кругом тревоги обступили,

И странен ей самой её окольный путь,

Хотя ей ясно всё в моем телесном пыле, –

Я никогда не мог в глаза твои взглянуть,

Чтоб сразу же мои слезами не поплыли.

На волю выпустив измученный твой рот,

Иду домой один по улице просторной,

И чувствую печаль, что на сердце растёт

И завтрашнего дня тоскою самой

чёрной

Исполнен каждый шаг и каждый поворот.

Твой голос снится мне, а я в извивах ада

Свершаю нехотя обязанностей круг.

Вкус хлеба моего – вкус тленья и распада,

И если кто-нибудь меня окликнет вдруг,

Звучит в моих словах смертельная досада.

Я знаю горестно, почти наперечёт,

Все то, что сбудется, лишь за моей спиною

Ударит сухо дверь. К тебе другой войдёт.

Слабея, вижу я, как радостью иною

Твой равнодушный взор внезапно оживёт.

Мне вспомнится окно, увитое цветами

И вид на улицу из комнаты твоей…

Пусть мысли ревностью себя отравят сами!

Жизнь сжалася в комок, день меркнет вместе с ней,

Я всё ищу тебя ослепшими глазами.

Послание пустоте

Я – ужас Пустоты, душа, что расхотела

Сама себя… Ведь прочь куда-то отлетела

Вся музыка её, всех наших вечеров

Погасли радости, и наших двух голов

Затеи кончились – на встречу в воскресенье

Надежды больше нет, и время, бледной тенью,

Как нищий, под окном рассеянно бредёт,

А попрошайки-дни у запертых ворот

Под мрачный храмлют марш с рассвета до заката,

Прося былых щедрот, но сердце, как когда-то

Не встрепенется уж при входе в тайный храм

– Дом голоса и глаз… душа напополам

Не разорвется уж пред пропастью безбрежной

Разверзшейся, когда коснутся пальцы нежно

Сокровищ в темноте… Верховные, скажите,

Мгновения мои, как мне без вас прожить?

«О та, что предстала…»

О та, что предстала

Живой купиной!

Любимая мной

Склонилась устало.

Приникла ко мне

Своими ветвями –

И вниз головами

Летим мы во сне.

Нам рухнуть в забвенье

Столь сладко вдвоём –

Мы в пропасть падём

Стремительной тенью.

Мир пуст – ничего

В нём не сохранилось,

Но вдруг проявилось

Все благо его.

Прислушайся к страсти:

Внезапно замрёт –

И каплю прольёт

Верховного счастья.

«Волос тишайший водопад…»

Волос тишайший водопад,

Зубов жемчужных ровный ряд,

И пристально-пытливый взгляд –

Два восходящих вверх сиянья.

О Тело – власть и естество –

Как алчу я его всего.

А обниму – и… ничего

Лишь горечь тщетного желанья.

К устам моим Твоя рука

Прижата. Речь Твоя сладка,

Я – по веленью языка –

Одной Тебе – заветным слогом –

Нет, нам двоим – средь этих дней –

Слагаю оду… Должно ей,

Пусть страсть час от часу сильней,

Любви моей служить залогом.

О, волосы и руки – вы

Веленьям верные волхвы,

Вы – губы (сжать до синевы

И пить – я слаще мёда не пил!)

Скажите Той, что хороша:

В плену её едва дыша,

Алкая, тело и душа,

Себя самих сжигают въ пепелъ !

Ода жизни

Любимая! Накоротке

Сойдемся вместе в уголке…

О, что нежней и слаще вкуса

Полуглотка-полуукуса?

Сплетясь, друг в друга впились или

Друг в друга влились Инь и Янь –

Не разберём: то Я ли Ты ли,

А! Все одно! мы эту грань

Во рту, как льдинку, растопили.

Пусть первая прекрасна часть

Иных открытий жду я бодро,

Мне говорят – всему пропасть!

Мы над собой теряем власть! –

Уже не стиснутые, бёдра…

Решусь я, выбрав путь другой,

К дрожанью под моей рукой

Тропинкой бархатной спуститься.

Готов туда переместиться

Хоть к вкусу губ твоих привык

Мой, ждущий нового, язык.

Я твой своим неволил вволю,

Как мнём во рту мы манго долю.

Теперь иной настал черёд –

Нежнейший мне потребен плод –

Ему постылы шутки пальца,

Открой, скорей открой же вход

К рубинно-красному страдальцу!

Колени только лишь раздвинь,

Опять сольются Янь и Инь!

Язык иную чует сладость

В том гроте, где рыдает радость!

Я выше не ищу отрады:

Здесь буду долго – сколько надо.

Всё пью и пью неутолённо…

Дрожа, вдруг покраснела ты,

Волной накрыта потаённой.

Искажены твои черты,

Пора! Сжигая все мосты,

На штурм разверстой тесноты

Иду! Дороги мне открыты,

Лишь миг – и форма с формой слиты!

О-о!.. Тут уж трудно медлить нам,

Рывком вздымаяся на кручи,

Плот плоти скачет по волнам.

Самоуверенно-могучи,

Два полушарья бьют и бьют

– Размах широк, удар их лют –

Швыряя душу вверх за тучи.

И крупной дрожью задрожав,

Густую гриву грубо сжав,

На миг дыханье задержав,

Я жизни вдруг услышал голос!

Золоторунный жесткий волос

Пронзая, замер грозный пыл…

И содрогнулся гибкий колос,

И пламя из себя излил,

И тотчас небо раскололось.

Счастлива ты и я счастлив,

Горит во тьме слепого взора

Двойное солнце, осветив

Золото-розовой Авророй,

Всю нашу жизнь, о Полидора…