Собрать мозаику. Книга вторая

— Разорвите связь между мной и Джейсоном, — потребовала я.

— Это невозможно, дитя, — спокойно ответила Богиня.

— Вы можете все!

— Если бы я могла все, зачем тогда мне вы? Зачем тратить время на пешек, чья жизнь, болезнь, смерть по отдельности не имеет большой ценности в целом для всего мира? Нет, дитя, я могу далеко не все… к сожалению.

— Я прошу вас. Умоляю.

— Вы полюбили друг друга детской чистой любовью, дали древние клятвы и скрепили их своей кровью, только потом вы поклялись мне. Я могу вас освободить от вашей клятвы мне, но это уже ничего не изменит. Ваша любовь появилась по законам мироздания, которые мне не подвластны, от которых завишу я сама. Не я вас соединила, вы сами выбрали друг друга, и только сами можете разрубить этот узел.

Я отвела взгляд, больше не в силах смотреть в спокойное холодное лицо Пресветлой Богини.

— Меня поразила твоя смелость и стойкость духа, дитя. Ты была слаба физически, но очень сильна духом. Такие зеленые лучи очень редко встречались мне. Теперь в знак моего признания я нарекаю тебя Хранительницей артефакта подчинения черных артефакторов. Только ты знаешь, где он находится. С этого момента только ты сможешь распоряжаться им. Я не могу повернуть время вспять, но я могу немного изменить то, что ещё не закрутилось. На некоторое время все забудут об артефакте подчинения. Я могу себе это позволить. Этот кусочек времени — песчинка во времени мироздания. А ты за это время должна обрести себя, излечить душу и тело. После я вновь найду тебя, где бы ты не была, — мой зелёный луч всегда с тобой. Твоя миссия ещё не закончена, и ты ещё понадобишься своей Земле. Равновесие ещё не восстановлено.

Мои глаза встретились с глазами Богини, шесть зрачков завращались быстро-быстро и, наверное, я потеряла сознание.

— Когда окрепнет тело, найдёшь видящую, зелёный луч, — донеслось издалека.

***

Я проснулась и некоторое время боялась открывать глаза. Но в стороне я вдруг услышала шёпот двух женщин о каких-то пустяках: о покупке свежих продуктов, о недостойном поведении сестры Марии, о добром нраве матери настоятельницы и еще о многом другом, и решилась. Я осторожно открыла глаза и посмотрела наверх, ожидая увидеть идеально-белый потолок больничной палаты госпиталя. Но над головой я увидела… другой потолок. Он был теплого сливочно-молочного цвета.

Я перевела глаза на стены комнаты, выкрашенные в такой же теплый, только уже кофейно-молочный цвет. На них висели картины с изображением Пресветлой Богини Матери в разных ипостасях. Разные сценки из её жизни.

— Наконец-то вы проснулись, тира Стонич! — услышала я знакомый добрый голос сестры Таисии.

Я повернула голову на звук голоса и увидела двух женщин в форме сестер милосердия ордена трилистника. Обе сидели на широкой лавке у окна, которое было… без решеток и с милыми кружевными белоснежными занавесками.

Занавески колыхались от тёплого ветерка, так как окно было полуоткрыто. На подоконнике стояла ваза с цветами. С цветами?!

Некоторое время я недоуменно пялилась на эти разноцветные милые цветы, не в силах поверить во всю эту милую мирную картину вокруг себя.

Сестра Таисия поднялась и направилась к моей кровати.

— Тира Анна, — обратилась она ко мне, при этом многозначительным взглядом пристально смотря в мои глаза, — вы помните, что с вами случилось и как вы здесь оказались?

Я встретилась глазами с сестрой Таисией, с трудом, но все же понимая, что «тира Анна» — это, видимо, я, и так обращаются в Марилии к простолюдинам. Перевела взгляд на вторую сестру милосердия, которая с обыкновенным любопытством смотрела на меня, а затем тихо прошептала:

— Я ничего не помню, сестра. Вы расскажете мне?

— Конечно, только не волнуйтесь, — тут же ответила сестра Таисия. — Вы находитесь в Храме Сестер Ордена Трилистника. Вас привез в храм ваш дед, господин Стонич. Сказал, что на вас напали грабители и сильно покалечили вас. Вы оба чудом спаслись, стражники правопорядка Марилии помогли вам. Дед привез вас в храм, потому что оказался поблизости, а вы были очень плохи.

— Как долго я находилась без сознания? — осторожно спросила, чтобы уточнить.

— Две недели, — ответила сестра Таисия. — Две недели мы не знали, выживите вы или нет. И вот сегодня, наконец, вы пришли в себя, тира Анна.

Мне с трудом верилось, что все это происходит со мной. У них получилось спасти меня и вытащить из лап военного министра Марилии?! И господин Стонич заодно с ними?! Ведь именно это сестра давала мне понять. Но как это возможно? Как Кирстан все это провернул?

— Где находится ваш храм, сестра? — снова с осторожностью поинтересовалась я.

— В Маре, столице нашей великой Марилии, — гордо ответила сестра Таисия и предупреждающе сверкнула глазами.

Неожиданно я поняла, что она разговаривает со мной на марилийском языке, а я автоматически отвечаю ей на нем же.

— Это прекрасно, — пробормотала я в некотором смятении.

— Я пойду предупрежу мать настоятельницу, что больная пришла себя, — подала голос вторая сестра ордена трилистника, вставая с лавочки.

— Это будет замечательно, сестра Иза, — с улыбкой отозвалась сестра Таисия, обернувшись к последней.

Сестра Иза вышла, бросив на меня ещё один любопытный взгляд. Я сразу же протянула руки навстречу сестре Таисии, и та тут же кинулась в мои объятия.

— Девочка моя, — прошептала она со слезами на глазах. — Как я рада, что вы пришли в себя! Теперь все будет хорошо!

— Спасибо, — в ответ прошептала я. — Спасибо.

— Запоминайте, — тут же строго произнесла сестра Таисия. — Здесь никто не знает, кто вы на самом деле. Только я. Вы — Анна Стонич, двоюродная внучка господина Стонича. Мы решили, что это имя подойдёт вам, это вторая часть вашего настоящего имени. Вы ехали со своим дедом из Тангрии в Марилию, потому что он закончил дела в Тангрии и возвращался. Под Маром на вас напали грабители и попытались ограбить и убить. Вы были ранены, и у вас были внутренние повреждения. На самом деле их нет, но это нужно для легенды, чтобы объяснить бессознательное состояние две недели.

— Почему так долго? — невольно удивилась я.

— Потому что господин Стонич, как всегда, решил провести эксперимент на живом человеке, — поморщилась сестра Таисия в раздражении, — и немного не рассчитал дозу лекарства, которую я подала тогда в палате, чем очень напугал и меня, и атера Стефановича, да и себя тоже, — сестра Таисия вдруг нервно хихикнула, чем очень удивила меня и саму себя.

— Я была так взвинчена, что даже не посмотрела, какого цвета была настойка, — неуверенно улыбнулась я.

— Она была голубой, потому что на всякий случай мы изменили цвет, — мягко улыбнулась сестра.

— Что произошло после того, как я потеряла сознание?

И сестра Таисия рассказала мне.

Когда я потеряла сознание, началось настоящее светопреставление. Военный министр находился в шоке и сам близок к инсульту.

Три часа господин Йович и учёный Стонич бились надо мной, пытаясь ликвидировать приступ, но, естественно, безуспешно. Когда все приборы ученого Стонича показали, что необратимые процессы в моем организме запущены, сам главный целитель заявил, что дальше нет смысла бороться за мою жизнь, потому что, даже если я выживу, то стану простым овощем, и допросы станут абсолютно невозможны.