Собственник

— Могу себе представить, — Лера оттаивает все больше.

— Ну что, — хватит страха для первого раза? Может, мы даже заслужили мороженное?

— А будет и еще? Затащишь меня в какой-то настоящий ужастик?

— Только если ты их любишь. И только в кино, — улыбаюсь я.

— Ладно. Мы, пожалуй, действительно так натерпелись страха, что можно снять этот стресс мороженным!

Конечно, я не поведу Леру ни в одно из тех ночных заведений, в которых мы обычно бываем с парнями. Но… Есть у меня одно тайное местечко, и даже совсем рядом. Недорогое и не шумное, но очень уютное. Кафе под открытым небом. А точнее, — просто на крыше одной из высоток. И работает как раз до утра, потому что именно в звездах вся его главная фишка.

— Не совсем то, чего бы тебе, наверное, хотелось, — я заворачиваю Леру в тонкий плед, брошенный на спинку плетеного кресла, — легкий ветерок все-таки дает о себе знать. — Но и огни города отсюда выглядят гораздо красивее, правда? И звезды можно рассмотреть, пусть и не так ярко…

— Это просто чудесное место! — кажется, Лера по-настоящему очарована. Надо же, — обычно все предпочитают диджея и танцы.

— Шампанского?

— Нет, это будет же перебор. Просто мороженное.

Не усиживая на месте, Лера поднимается и подходит к самому краю, любуясь открывшимся видом. А я — любуюсь ею, — такой забавной, когда поверх платья закутана в этот огромный плед. Она сейчас такая трогательная… Такая… домашняя, что ли? И я понимаю, — вот, чего мне хочется на самом деле! Видеть ее всегда у себя дома, — простую, без всех этих выпендрежных тряпок, просто закутанную в плед и улыбающюся…

— Нам еще утром вставать, — да, лично я бы так провел еще не один час, но ей нужно выспаться. — Пойдем.

Я снова подаю ей руку, даже не пытаясь обнять или поцеловать. Просто прогулка. Просто ночной город.

— Мне понравилось, — шепчет Лера, останавливаясь у входа в общагу.

— Значит, завтра я могу за тобой заехать утром?

— Не так все быстро, Слав, — шепчет она. — Но я, пожалуй, буду не против еще одной вечерней прогулки.

Она молча берет из моих рук розу и скрывается за дверью. А я, как самый последний романтик, просто стою и жду, когда она зайдет к себе и свет в ее комнате зажжется. И сам себя не узнаю, за всю ночь я даже и не подумал о чем-то большем.

64

*

— Доброе утро, счастье мое! — сегодня я почти ничем не отличаюсь от того сопливого пацана, который, как последний мудила когда-то бегал за девчонкой. Разве что старше стал. И телом чуток подрос.

С половины восьмого уже дежурю под общажными окнами, дожидаясь свою принцессу, — а в груди разрастается такое счастье, которое, кажется, светит ярче самого яркого утреннего солнца. Кстати, — оказывается, по утрам так радостно щебечут птицы! А я этого как-то за последние годы вообще не замечал!

Где-то глубоко внутри копошиться мерзкий червячок.

— Ты, — идиот, Бурин, — шепчет он мне. — И ты на самом деле совсем, вот же ни разу не изменился! Никому ты не нужен, такой вот идиотский романтик, и эта, как и та, другая, просто вытрет обо все эти глупости ноги и посмеется.

Да и сам я чувствую, что, как бы ни пытался себя того, прежнего, задавить и вытравить, — а все равно таким же и остался. А остальное, — вся эта брутальность, — так, просто внешний налет, маска, которую я изо всех сил заставлял к себе прирасти. Не вышло…

И сердце колотится часто-часто. Потому что, с одной стороны, я наконец-то снова позволил себе открыться и просто стать таким, каким и есть на самом деле. А, во-вторых, — действительно не уверен, что Леру это просто не посмешит. Хотя, мне кажется, что она, в отличие от всех тех, с которыми я в последнее время, общался, совсем другая… И где-то даже созвучна с вот этим самым моим романтиком…

Даже не тренирую каких-то слов, которые я ей скажу. Просто волнуюсь и одновременно радуюсь неимоверно. Я как будто снова стал видеть мир в ярких красках, который как-то сразу потускнел и помрачнел после того разговора с Ингой… Кажется, я сам вдруг ожил… И все это — только благодаря Лере.

— Привет, — она улыбается и смешно жмурит глаза на ярком утреннем солнце.

Я не принес цветов. Зато я знаю короткую дорогу к универу, а еще, — где мы успеем выпить замечательный латте с корицей и ванилью и съесть горячую выпечку. Надеюсь только, Лера не помешана на диетах…

— Мы не успеем! — она оттягивает меня за руку от стеклянной двери кафе, но я выразительно подношу к ее глазам часы. Сорок минут! Да за это время можно полмира перевернуть!

Улыбаясь, она наконец, соглашается. Как же я влюблен в эту ее улыбку!

— Только быстро, — ее ладошка падает в мою руку и Лера позволяет себя таки затащить вовнутрь. Конечно же, мы быстро! Сколько длится одна мелодия? Семь минут! А нам больше и не нужно!

Глаза Леры вспыхивают и загораются, когда возле нас, уже попивающих латте, появляется скрипач.

— Для самой очаровательной пары! — провозглашает он и начинает играть.

Я с легким волнением смотрю на ее лицо, — как она отреагирует? Надеюсь, не скривится и не скажет, что лучше бы я ее завез на пары, а после — в какой-нибудь торговый центр, вместо того, чтобы всякой фигней заниматься. Но читаю только изумление, а после она даже закрывает глаза в блаженстве. Ну, а мой внутренний романтик, — просто в ауте. Хлопается в обморок от счастья и не подает вменяемых признаков жизни!

— Спасибо тебе, — ее рука в моей легонечко дрожит. Лера отворачивается, чтобы смахнуть слезинку, — но я все замечаю. — Это… Это было волшебно!

Еле сдерживаю себя, чтобы не сказать ей о том, что каждый день, утро и вечер готов удивлять ее сюрпризами, — и только прижимаю ее ладонь к своему сердцу. Сказать, что оно бьется сегодня только для нее — будет слишком пафосно, да и она, наверно, не поверит. Опять еще, чего недоброго, решит, что это я так ее в постель пытаюсь затащить.

С сожалением выпускаю ее руку, когда мы подходим к универу. И, кажется, ей тоже совсем не хочется расставаться. Но ей не хочется, чтобы нас видели вместе, а я, естественно, теперь уже ее не тороплю. Только стою и любуюсь, как она, с улыбкой до ушей, счастливо порхает вверх по ступенькам, тут же оказываясь в компании подруг.

65

— Ой, я тебя умоляю, какая там жизнь, — хохочет подошедший Андрюха. — Видел, как они за ручки держались? Как дети малые! Кажется, наш друг деградирует до уровня вздохов под балконом возлюбленной! Что, Славочка, возвращаемся в свои радужные пятнадцать? Не рановато ты впадаешь в детство?

— Знаешь, Карин, — мечтательно отзываюсь я, — когда-нибудь ты влюбишься! И вот тогда-то я на тебя полюбуюсь!

— Я? — Андрей хохочет. — Да ты что?! Я это уже разочек прошел, — и перерос! На хрена мне все эти дурацкие душевные страдания? Добрый секс, щедро приправленный мастерством девочки, — вот что на самом деле нужно настоящему мужчине! А это все — полная хрень! Гормоны и сопли!

— Ага! — шутливо стукаю его кулаком в плечо. — Ты просто не дорос до настоящего чувства, малыш!

— Пошли уже, умудренный жизнью старикан! — хохочет Карин, беря меня под локоток. — Шиманский нас опять сейчас глазами убивать будет!

*

— У тебя сегодня снова занятия с профессором? — я — само спокойствие. И даже терпеливо жду, пока Лера выйдет из аудитории, чтобы ее перехватить.

— Сегодня, — нет, только работа, — легкая настороженность еще читается в ее глазах, но я собираюсь растопить между нами весь лед, который сам же, в сущности, и создал. Так что буду доказывать, что я не маниакальный ревнивец и не дикарь, страждущий затащить ее в свою пещеру. Хотя… Нет, я уже не совсем тот романтик, это уж точно! Руки сами собой тянуться к ней, а штаны выказывают все мои мысли, — благо, я могу прикрыть их кожанной папкой с конспектами, которую сегодня, в виду отсутствия машины, приходится носить в руках.