Собственность государства
Шрифт:
– Вацлав дело говорит, - Бела со стуком поставил кружку на стол. – Тут мало того что шансы под вопросом, так еще и помножить на полную десятку с туманными перспективами. И знаете, что еще вы все забыли? На Краю в жопе не только парни из СТО. На Краю в жопе все, от обычного пехотинца-контрактника до мага-дворянина. Там – в какой-то мере равенство. Неважно, солдат ты, офицер ты, дворянин ты или бесталанный вроде нас. Если ты уходишь оттуда живым – ты получаешь за это награду. У каждого она своя: солдату открыта дорога в частные войска или банковские охранники, офицер получает повышение, дворяне, надо думать, среди своих престиж свой повышают, почести, авторитет, все дела… Ну а мы из них всех рискуем сильнее, и награда больше. Все справедливо, все на Краю равны. А тут… Нести опасную службу в курортном городе… как-то неприятно. Саша правильно подметил: рай, да не для нас. А на Краю ад, в котором все равны. Кто-нибудь может назвать вменяемую причину остаться здесь? Только без откровенно сказочных, вроде надежды стать актером?
–
Я усмехнулся:
– Ну вот, теперь вы знаете, каково было мне, когда я из жителя дворянской усадьбы, пусть слуги, но привилегированного, превратился в уличного оборванца. Вы-то в жизни знали, в основном, приют да улицу, а у меня был период получше, и контраст теперь особенно мучительный. Ладно, парни, колбаски уже готовы.
Некоторое время мы молчали, поедая жареные сосиски с соусом и сыром, а потом Юджин сказал:
– Слушай, Ян, вот ты год отслужил на краю. Расскажи, как вам там жилось?
Вукович дожевал свою сосиску, по-плебейски облизал пальцы и задумчиво облокотился о стол.
– Как вам сказать, ребята… Крабами и кальмарами нас там никто не потчевал, но жаловаться не приходилось. Мы стояли в городке, который скорее большая деревня с незначительным числом многоэтажек, пять километров от Края всего лишь. Три дня в неделю – боевое охранения рубежа, один день – дежурство в полной боеготовности в расположении части или патруль вокруг города. Три остальных дня – физические, теоретические, практические занятия, по факту – только до обеда. После обеда шли в увольнительные, правда, не более чем на четыре часа. В городе к нам очень хорошо относились, как жители, так и власти. Вообще ко всем военным хорошо относились, но к нам, «черным кителям» - особенно хорошо. Периодически пробиралась всякая дрянь с рубежа – облавы устраивали обычно нашими силами, нас там три подразделения дислоцировалось, военные шли как вспомогательные. Но мой «шестнадцатый» во время облав так ни разу и не видел добычу… В общем, в ларьках всякие мелочи типа сигарет, пончики и кофе в закусочной нам выдавали под расписку, платила за это городская управа. Там градоначальник – сам в молодости из специальных подразделений, дворянин. Не из СТО, само собой, но нашего брата он жаловал особо. Наш собственный комендант нам выдавал денежного довольствия больше, чем полагалось, надо думать, из своего кармана приплачивал. В общем, неплохо нам там было, особенно с учетом того, что любой из нас мог местным парням дать фору. Правда, самые-самые классные девчонки, конечно же, имели соответствующих ухажеров из хороших семей, но которые чуть попроще – у тех мы, как говорится, успехом пользовались. Я встречался с одной – не топ-модель и не голубых кровей, но фигура очень даже ничего, особенно спереди, а главное – заводная, так сказать, горячая. И ее семья тоже хорошо ко мне относилась, я к ним регулярно в гости ходил – с обязательным визитом в ее комнату, разумеется. В общем, грех жаловаться, и никто из нас не жаловался. «Кэп» наш вообще с двумя встречался: два часа с одной, затем шел к другой на два часа. Обе были уверены, что у него увольнительная только два часа.
– Во пострел… - протянул Кай с отчетливой ноткой зависти.
– Мы его за это называли «револьвером».
– Почему?
– А потому, что шестизарядный. Три увольнения умножить на две девушки. Говорю же – жаловаться было грех. Одно ограничение – абсолютный запрет алкоголя. Вернулся с запахом – месяц без увольнений. Но это была ерунда по сравнению с кучей плюсов. А «гвардейский» взвод – вот кому действительно весело жилось. «Гвардейцы» – это были парни по двадцать два года, пошли в учебку четырнадцатилетними и тогда уже имели по четыре года выслуги. Были собраны из трех разных взводов, когда те поредели. Вот они были элитой. Гвардейцами мы их называли потому, что квартировали они в пятиэтажном доме, где жили все наши офицеры с семьями. Они – на первом, офицеры и комендант – со второго по пятый. Ну вы поняли. Так вот, они жили каждый в отдельной комнате и девушек водили прямо туда, к себе, в расположение части. Ну и курили они – было там трое курящих – не самокрутки, не папиросы и не сигареты. Сигары, прикиньте? Не те, конечно, что у дворян, но все же, так что можете догадываться, сколько им приплачивал комендант. С учетом близости Края, экономить на своей личной спасательной группе было бы глупо. Да, забыл сказать, они не несли никакой патрульной службы вообще. Только непосредственные боевые операции, то бишь облавы, и надо сказать, что обычно настигали тварь именно они. Ну и еще один раз ходили в глубокий спасательный рейд… Дирижабль гражданский бурей занесло в Зону, электроника отказала, в том числе и стравливающий клапан… Теперь только идиот ставит на дирижабли клапан, управляемый электроникой, но то был не очень новый дирижабль.
– И как результат рейда был? – спросил Дэви.
– Они вернулись с тремя пассажирами… но без двоих своих. Такие вот дела.
– Два человека за год… не так уж и ужасно. Думаю, им всем на тот момент оставалось всего ничего, и прямо сейчас те из них, что еще живы, уже не служат в СТО…
Мне вот интересно, а как городские парни относились к вам, своим конкурентам?Ян ухмыльнулся:
– Вряд ли им нравилось, что мы отбиваем у них весьма недурственных девчонок, но при мне не было инцидентов. Говорили, что за год до нас один был: местный мачо увидел свою бывшую в баре с эстэошником, ну и понеслось. В итоге в больнице оказалось восемь человек – все сплошь средней и серьезной тяжести. А эстэошник вернулся в часть с синяком и на вопрос офицера, откуда синяк, ответил, что прививал населению уважение к имперским вооруженным силам. Да, вы учтите одну вещь: мы стояли в городе. А вокруг Края очень мало осталось деревень и городков так близко, то есть, большинство войск располагается прямо на рубеже, и меняется периодически, и вот там все гораздо печальнее, как в плане развлечений, так и в плане девочек. Условия фактически фронтовые. Мне рассказывал один парень из «гвардейцев», говорил, что мне просто повезло в городе дислоцироваться. Но даже там была отдушина, потому что давали уже не увольнительные, а полноценные выходные всему подразделению раз в одну-две недели. То есть, они на время перебирались в военный городок в ближайшем городе – ну а там уже все то же самое. Только вместо девочек – путаны, денег на них хватало, причем, насколько я знаю, очень многие жрицы любви свою, так сказать, карьеру начинают именно в подобных местах: смертники вроде нас не скупятся. Потому обычно там довольно свежие начинающие шлюшки.
– Да уж, - сказал Кай, - теперь мне хочется на Край еще сильнее.
Рюиджи только горестно вздохнул:
– Эх, Цубоми, Цубоми…
– Не парься раньше времени, - утешил его я. – Все равно раньше следующей миссии мы никуда не поедем, если только граф нас сейчас не подслушал. Ну а когда будет эта следующая миссия – мы не знаем. Так что ты, возможно, еще увидишься со своей Цубоми, и, может быть, даже не только увидишься… У нее был на форме герб или иное указание, что она чья-то собственность?
– Хм… Не обратил внимания.
– Если окажется, что она продала также и право на личную жизнь – тебя ждет былинный облом.
– И не говори, - вздохнул Рюиджи.
На следующий день ровным счетом ничего не произошло, только заявился Валлендел вместе с парой операторов и мы отстрелялись в тире под присмотром лейтенанта и пары видеокамер. Тир, как ни странно, тоже находится прямо на базе, и я даже начал задаваться вопросом, а что тут еще такого есть.
– А что вы удивляетесь? Это раньше был полицейский участок, - пояснил Валлендел.
После обеда пришел седой тип, с рожей и комплекцией как у приснопамятных инструкторов, только куда более корректный, и с ним опять два оператора. Оказалось – полицейский инструктор рукопашного боя, подрабатывающий частными уроками, преимущественно обучая дворянских детей простым, но эффективным приемам самозащиты.
Разумеется, мы очень быстро и вполне вежливо объяснили ему, насколько сильно опростоволосился тот, кто нанял его для нас.
– Видите ли, сэр, - сказал я ему, добродушно улыбаясь на камеру, - ваши захваты, контроли и блоки не работают против существа, которое может одной рукой оторвать вас от земли и отшвырнуть на несколько метров, или пробить грудную клетку пальцем. Против одержимого не работают никакие приемы, кроме одного.
– Это кроме какого же?
– Эм-вэ-квадрат, деленный на два. Кинетическая энергия, другими словами. Если так получится, что вы окажетесь рядом с одержимым, не имея оружия – ваш шанс только в том, чтобы нанести ему максимально возможный вред одним ударом и выполнить этот удар очень-очень быстро. Другими словами, у обычного человека шансов нет. У нас – маленько побольше. Юджин, продемонстрируй.
– Легко, - согласился Юджин.
Мы нашли войлочный щит, инструктор взял его и занял устойчивую позицию. Мелькнул кулак Юджина – и вот инструктор, глотая воздух, сидит на полу.
– Быстро, - признал он, когда смог заговорить, - я не уследил…
– Это вполсилы, - улыбнулся Юджин. – В прошлый раз, когда я ударил от души – наш инструктор попал в больницу, а я – в карцер. В нашей команде у меня самый сильный удар после Александера.
– Кстати, по этой же причине мы не нуждаемся в обычной безоружной рукопашке против врага-человека, - добавил я. – Только приемы с применением оружия.
Инструктор ухватился за возможность реабилитироваться перед камерами и предложил научить нас нескольким приемам с дубинкой и тонфой, так что мне пришлось пойти в арсенал и принести свой «кишкодер».
– Видите ли, сэр, оружием мы называем вот это. Полицейские дубинки – так, игрушки.
Инструктору не осталось ничего другого, как откланяться.
– Неплохо получилось, - сказал Валлендел, когда телевизионщики тоже ушли. – Но если что – мы изначально пригласили инструктора, зная, что он ничего не сможет вам преподать.
– Так можно же было предупредить заранее.
– Госпожа ЛаВей считает, что так все получается естественнее. Мы стараемся избегать актерской игры, ведь этому тоже надо учиться. Выигрышная стратегия – создавать ситуации, в которых необходимые нам сценарии – естественные, без игры. Замечательно все получилось. Мы не знали, как именно вы покажете превосходство над весьма умелым инструктором, но думали, что должно выйти хорошо. На будущее – старайтесь выбирать из разных вариантов добродушно-вежливо-джентльменский манер поведения, по мере возможности, но будьте самими собой.