Собственность Короля

И так, он может быть банковским сотрудников среднего или даже больше звена, может быть врачом, дантистом, специалистом по ценным бумагам, юристом, риелтором. Строго говоря, может быть ценным кадром абсолютно в любой области, где ценится способность работать головой. Из всего этого широкого спектра лично у меня вызывают отторжение только крипто-бизнесмены, потому что все, с которыми мне так или иначе приходилось общаться, оказывались абсолютными мудаками.

Хотя, пожалуй, загадочный полуголый мистер Грей вполне может быть айтишником. Кстати, да, те ребята тоже не очень дружат с головой, хотя по ночам обычно уносятся в свои виртуальные миры. Окна попавших в беду девушек их мало интересуют.

Но в таком случае — зачем ему земля? Отец оставил мне пять магазинов, но один из них расположен почти на выезде из города и был крайне убыточным именно из-за своего невыгодного расположения. И того, остается четыре. Ну и зачем айтишнику понадобились такие огромные площади? Собирается разместить там «поля» серверов?

Если честно, мое короткое расследование приводит меня к тому, что сейчас вопросов у меня снова больше чем ответов.

— Зачем вам земля, мистер Грей? — спрашиваю напрямую. В конце концов, это самый простой способ узнать правду.

— Мне кажется, ты задаешь неправильные вопросы, Рапунцель. — Секунду назад он как будто даже поощрял мои умозаключения вслух, но сейчас выглядит слегка разочарованным. — В текущих обстоятельствах единственное, что тебя действительно должно интересовать — сумма, которую я готов за них заплатить. А я готов заплатить хорошо, потому что, не буду скрывать, заинтересован в том, чтобы эта земля попала именно в мои руки.

Он явно нетрезв, но в эту минуту говорит максимально ясно и четко.

Надо брать пример и тоже держать голову в холоде.

Самое время озвучить свое предложение. Как учит один хороший учебник: всегда поднимайте ставку максимально высоко, чтобы было от чего отступать до приемлемых условий.

— Мне нужны гарантии, мистер Грей. Гарантии и безопасность для меня и моей семьи.

— Эй, Рапунцель, полегче, — он заливисто смеется. Ему вообще плевать на безопасность, как будто мы ведем переговоры не в комнате под замком, где нас в любую минуту могут взять на прицел, а в комфортном бизнес-центре. — тебе не кажется, что ты сейчас немного не в тех условиях, чтобы диктовать условия?

— Нет, не кажется.

Я знаю, что мое поведение сильно отличается от того, что должно быть в сценарии «Дева в беде», но прямо сейчас я готова буквально на что угодно, на любые безумства, лишь бы вырвать сестру из лап Рогова.

— Отчим держит в заложниках мою сестру. Ей всего тринадцать лет. Он ясно дал понять, что если я и дальше буду отказываться принять предложение Шубинского, то он готов отдать ему Марину.

Мистер Грей молчит. Ни один мускул на его лице не дергается, ничто в его поведении не намекает на то, что мои слова произвели на него впечатление. Хотя, конечно, какое ему дело до судьбы совершенно незнакомой девочки?

— Я не оставлю здесь свою сестру, мистер Грей. Поэтому, вы либо находите способ забрать отсюда сегодня нас обеих, либо валите на хрен обратно в окно, а я стану женой Шубинского и подарю ему землю на блюдечке с золотой каемочкой. Потому что эти проклятые квадратные метры не стоят здоровья и жизни ни в чем не виноватой тринадцатилетней девочки.

И он снова почти никак не реагирует, разве что немного щурится.

Хотя нет, еще одно. Его улыбка становится острее, леденеет, превращаясь в странное подобие звериного оскала. Если бы у меня был хотя бы один вариант любого другого выхода — я бы прямо сейчас им воспользовалась, даже если бы землю пришлось просто подарить. Но другого выхода нет.

Я была еще совсем маленькой, даже толком читать не умела, но папа уже тогда учил меня играть в шахматы. Примерно после двадцати партий, я узнала, что такое цугцванг — позиция фигур на шахматном поле, когда любой ход приведет к ухудшению позиций. Возможно, ситуация сейчас — это именно он?

— Сильна, малышка, — говорит мой «гость», но прямо сейчас его слегка заплетающийся язык ни грамма меня не успокаивает. — Я ей палец — а она мне яйца вот-вот откусит.

— Ваши первичные половые признаки меня ни в какой степени не интересуют.

— Точно? — он прищуривается, выразительно кладет руки на пояс джинсов и надавливает большими пальцами вниз.

И вот тут я совершаю свою самую большую ошибку — зажмуриваюсь.

Потому что, ладно, вот так, прямо перед собой, мужика со спущенными штанами я еще не видела.

За секунду, пока мое воображение успевает нарисовать самый поганый сценарий, в котором мой «не_бескорыстный спаситель» превращается в маньяка-насильника, я успеваю высыпать на свою голову тонну пепла за то, что не позвала на помощь пока у меня была такая возможность. Но потом слышу его едкий смех и снова посыпаю голову пеплом, на этот раз из-за преждевременной паники.

— Да ладно, не ссы, — голосом старшего братца говорит мистер Грей, — членом перед целкой-невидимкой я размахивать не собираюсь. Хотя… если у тебя тут припрятана бутылка хорошего крепкого бухла, то можно не спешить вычеркивать стриптиз из наших планов на вечер.

— Ваши голые телеса интересуют меня примерно так же, как и аналогичные попытки Шубинского. — Немного осмелев, открываю глаза и выдыхаю, потому что штаны этого типа на месте, хотя все-еще слишком ненадежно болтаются над самым, прости господи, драгоценным.

— А вот об этом, Нимфетамин, мы поговорим, когда выберемся из этого клоповника.

Глядя на его змеиный прищур, так и подмывает сказать, что обсуждение его члена меня не интересует ни в какой обстановке, но вовремя закрываю рот на замок.

— Ну ладно, давай что ли наведем шороху в этом клоповнике.

Наведем… что?

Я поздно соображаю, что на этот раз он разворачивает в противоположную от окна сторону и недвусмысленно, широкой походкой идет до двери. Он что, собирается вот так взять — и выйти? Может еще и постучит?

К моему удивлению, он реально стучит в дверь, но не рукой, а носком тяжелого ботинка, из-за чего звук получается такой, будто кто-то пинает пустую бочку. Примерно на третьем или четвертом ударе мое внутреннее состояние достигает отметки «была не была» и я успокаиваю себя только тем, что как бы не закончилась эта история, мне нужно постараться сохранить в ней руки и ноги, чтобы хотя бы в каком-то виде попытаться «продать» себя Шубинскому. Ради Марины я готова сделать все, что угодно.

— Если бы мои охранники так тормозили, — мистер Грей недовольно закатывает глаза и еще раз хорошенько прикладывается ногой к двери, — я бы выгнал их пинками под зад и затребовал бы возмещение морального ущерба. Это же просто пиздец — так наплевательски относиться к своему единственному активу.