Сочинения в двух томах. Том 2

Наш дух более легко достигает такого свободного состояния, когда одно и то же явление имеет смешанный характер и заключает в себе как что-либо неприятное, так и что-либо приятное, смотря по обстоятельствам, ибо в таком случае два аффекта, смешиваясь друг с другом благодаря отношению, часто разрушают друг друга и оставляют наш дух в полном спокойствии.

Но предположим теперь, что объект не является смесью добра и зла, а рассматривается как до известной степени вероятный или невероятный. В этом случае оба противоположных аффекта окажутся наличными в нашей душе, и, вместо того чтобы уничтожить и подавить друг друга, будут существовать одновременно, и произведут посредством соединения третье впечатление, или третий аффект, такой, как надежда или страх.

В этом ясно видно влияние отношений между идеями (которые мы объясним более полно впоследствии). Если объекты противоречивых аффектов совершенно различны, то аффекты похожи на две противоположные друг другу жидкости, находящиеся в разных бутылках и не имеющие влияния друг на друга. Если объекты тесно связаны друг с другом, аффекты похожи на щелочь и кислоту, которые при смешивании уничтожают друг друга. Если отношение менее совершенно и сводится к противоположности точек зрения на один и тот же объект, то аффекты подобны маслу и уксусу, которые никогда вполне не соединяются и не образуют целого, как бы их ни смешивали.

Действие сочетания аффектов, при котором один из них преобладает и поглощает другой, будет объяснено впоследствии.

ГЛАВА II

в первом случае, определенная недостаточность во втором. Объект любви или ненависти—это некоторая другая личность. Причинами аналогичным образом являются превосходство или же недостаточность.

У всех этих аффектов причина есть то, что возбуждает эмоцию, а объект есть то, на что дух направляет взор, когда эмоция возбуждена. Наше достоинство, например, вызывает гордость; и для гордости существенно, чтобы Мы обратили взор на самих себя с удовлетворением и самодовольством.

Далее, поскольку причины данных аффектов весьма многочисленны и разнообразны, хотя их объект однороден и прост, было бы любопытно рассмотреть, каковы обстоятельства, в которых сходятся все эти различные причины, или, другими словами, какова реальная действующая причина аффекта. Начнем с гордости и униженности.

3. Чтобы объяснить причины данных аффектов, мы должны поразмыслить об определенных принципах, которым философы вообще мало посвящают внимания, хотя эти принципы имеют большое влияние на всякую операцию как ума, так и аффектов. Первый из них—это ассоциация идей, или принцип, согласно которому мы осуществляем легкий переход от одной идеи к другой. Какими бы неопределенными и изменчивыми ни были наши мысли, их изменения не протекают совершенно беспорядочно и нерегулярно. Обычно они с регулярностью переходят от одного объекта к тому, что с ним сходно, смежно ему или им производится ³⁶. Когда в нашем воображении находится какая-нибудь идея, другая идея, связанная с ней при помощи этих отношений, естественно за ней следует и всплывает с большей легкостью благодаря указанной связи (introduction).

Второе свойство, которое я отмечу в человеческом уме, есть подобная же ассоциация между впечатлениями, или эмоциями. Все сходные впечатления связаны друг с другом, и, как только проявляется одно, другие естественно следуют за ним. lope и разочарование вызывают гнев, гнев—зависть, зависть—злобу, злоба же—снова горе. Точно так же, когда наше настроение повышено под воздействием какой-нибудь радости, мы естественно переходим к любви, великодушию, мужеству, гордости и другим сходным аффектам.

В-третьих, относительно этих двух видов ассоциации можно заметить, что они оказывают друг другу большую помощь и поддержку и переход [от одного аффекта к другому] производится гораздо легче, когда оба вида ассоциации совпадают в одном объекте. Так, если человек, обиженный кем-нибудь, очень расстроен и раздражен, он способен находить тысячи поводов для ненависти, неудовольствия, нетерпения, страха и других неприятных аффектов, особенно если повод к этому он может открыть в том лице, которое было объектом его первоначальной эмоции, или в чем-либо близком этому лицу. Принципы, управляющие сменой идей, совпадают здесь с теми, которые воздействуют на аффекты; объединив свои действия, те и другие сообщают духу двойной импульс.

По этому поводу я могу процитировать отрывок из сочинения одного тонкого писателя, который высказывается следующим образом¹". «Если воображение находит удовольствие во всем великом, необычайном и прекрасном и чувствует его тем сильнее, чем большее количество таких совершенств оно открывает в одном и том же объекте, то оно способно получать новое удовлетворение посредством другого внешнего чувства. Так, какой-нибудь непрерывный звук, например пение птицы или шум падающей воды, возбуждает дух зрителя и делает его более внимательным к красотам местности, расстилающейся перед ним. Благоухание и аромат усиливают удовольствие, испытываемое воображением; они сообщают даже новую прелесть краскам и зелени ландшафта, ибо идеи, доставляемые обоими внешними чувствами, усиливают друг друга и в совокупности возбуждают больше удовольствия, чем когда они проникают в дух в отдельности, подобно тому, как отдельные краски картины, будучи хорошо расположены, оттеняют друг друга и поэтому получают дополнительную прелесть» . В этих явлениях мы можем подметить ассоциацию как впечатлений, так и идей, а также взаимную поддержку, которую они оказывают друг другу.

4. Мне кажется, что оба указанных вида отношений имеют место при возникновении гордости или униженности и являются реальными действующими причинами указанных аффектов.

Что касается первого отношения, а именно отношения идей, то в этом не может быть сомнения. Все то, чем мы гордимся, должно некоторым образом принадлежать нам. Мы всегда имеем в виду наше знание, наш ум, нашу красоту, наше имущество, нашу семью, когда расцениваем самих себя. Я, которое является объектом аффекта, должно быть, кроме того, связано с тем качеством или обстоятельством, которое вызывает аффект. Между ними должна быть связь, должен иметь место легкий переход воображения, или же легко доступное пониманию передвижение от одного к другому. Там, где этой связи не хватает, объект не может вызывать гордости или униженности; и, чем больше вы ослабляете такую связь, тем больше вы ослабляете аффект.

5. Единственным объектом исследования является вопрос о том, имеет ли место нечто подобное отношению впечатлений, или чувствований, когда ощущается гордость или униженность; возбуждает ли предварительно то обстоятельство, которое вызывает аффект, чувствование, сходное с аффектом; и имеет ли место быстрый переход одного в другое.

Чувство, или переживание (feeling or sentiment), гордости приятно, а униженности—болезненно. Приятные ощущения связаны, следовательно, с первым, болезненные—с последним. И если мы обнаружим в результате исследования, что каждый объект, который вызывает гордость, вызывает также особое (separate) удовольствие, а каждый объект, который возбуждает униженность, возбуждает аналогичным образом особое неудовольствие, то мы должны будем допустить, что данная теория полностью доказана и установлена. Двойное отношение идей и переживаний будет признано неоспоримым.

6. Начнем с личных достоинств и недостатков—наиболее очевидных причин указанных аффектов. Было бы совершенно излишне для нашей настоящей цели исследовать основания моральных различений. Достаточно заметить, что вышеупомянутая теория относительно происхождения аффектов может быть основана на любой гипотезе. Наиболее вероятная система, выдвинутая для объяснения различия между пороком и добродетелью, состоит в том, что в силу первичной организации нашей природы или чувства (sense) общественного или частного интереса некоторые качества при непосредственном их созерцании возбуждают в нас неудовольствие, а другие точно таким же образом причиняют нам удовольствие.

Эти неудовольствие или удовольствие, вызываемые в наблюдателе, составляют существо порока и добродетели. Одобрять какое-нибудь качество—значит чувствовать непосредственное наслаждение при его появлении. Не одобрять его — значит ощущать по его поводу некоторое неудовольствие. Итак, неудовольствие и удовольствие, будучи в известной мере первичными причинами порицания или похвалы, должны также быть причинами всех их действий и, следовательно, причинами гордости и униженности, которые являются неизбежными спутниками этой пары (that distinction).