Сочинения

x x x

До нашей эры соблюдалось чувство меры,Потом бандитов называли — «флибустьеры», —Потом названье звучное «пират»Забыли, — Бить ихИ словом оскорбить ихВсякий рад.Бандит же ближних возлюбил, — души не чает,И если чтой-то им карман отягощает —Он подходет к им как интеллигент,УлыбкуВыжмет — И облегчает ближнихЗа момент.А если ближние начнут сопротивляться,Излишне нервничать и сильно волноваться, —Тогда бандит поступит как бандит:Он стрельнетТрижды — И вмиг приводит ближнихВ трупный вид.А им за это — ни чинов, ни послаблений, —Доходит даже до взаимных оскорблений, —Едва бандит выходит за порог,Как сразу:"Стойте!Невинного не стройте!Под замок!"На теле общества есть много паразитов,Но почемуй-то все стесняются бандитов, —И с возмущеньем хочется сказать:"Поверьте, —Боже,Бандитов надо тожеПонимать!"

Песня Бродского

Как все, мы веселы бываем и угрюмы,Но если надо выбирать и выбор труден —Мы выбираем деревянные костюмы, —Люди! Люди!Нам будут долго предлагать не прогадать:"Ах, — скажут, — что вы! Вы еще не жили!Вам надо только-только начинать!.." —Ну, а потом предложат: или — или.Или пляжи, вернисажи, или дажеПароходы, в них наполненные трюмы,Экипажи, скачки, рауты, вояжи —Или просто деревянные костюмы.И будут веселы они или угрюмы,И будут в роли злых шутов и добрых судей, —Но нам предложат деревянные костюмы, —Люди! Люди!Нам могут даже предложить и закурить:"Ах, — вспомнят, — вы ведь долго не курили!Да вы еще не начинали жить!.." —Ну а потом предложат: или — или.Дым папиросы навевает что-то, —Одна затяжка — веселее думы.Курить охота! Как курить охота!Но надо выбрать деревянные костюмы.И будут вежливы и ласковы настолько —Предложат жизнь счастливую на блюде, —Но мы откажемся — и бьют они жестоко, —Люди! Люди! Люди!

x x x

Не отдавайте в физики детей,Из них уже не вырастут Эйнштейны,Сейчас сплошные кризисы идей —Все физики на редкость безыдейны.У математиков еще какой-то сдвиг,Но он у вас не вызовет улыбок,Ведь сдвиг намечен по теорьи игр,А также и по линии ошибок.Математики все голову ломают, как замять грехи,Кибернетики машины заставляют сочинять стихи,А биологи искусственно мечтают про живой белок,А филологи все время выясняют, кто такой Блок.Мы, граждане, привыкли с давних пор,Что каждая идея — есть идея,А кто-то там с фамилией Нильс БорСказал, что чем безумней — тем вернее…Нет, Бор, ты от ответа не уйдешь!Не стыдно ли ученым называться?Куда же ты толкаешь молодежьПри помощи таких ассоциаций?!Математики все голову ломают, как замять грехи,Кибернетики машины заставляют сочинять стихи,А биологи искусственно мечтают про живой белок,А филологи все время выясняют, кто такой Блок.Мы все в себе наследников несем,Но ведь обидно, до каких же пор так?Так много наших ген и хромосомИспорчено в пробирках и ретортах!Биологи — у них переполох,Их итальянцы малость обскакали:Пока они у нас растят белок —Уж те зародыш пестуют в стакане.Математики все голову ломают, как замять грехи,Кибернетики машины заставляют сочинять стихи,А биологи искусственно мечтают про живой белок,А филологи все время выясняют, кто такой Блок.

Письмо

Полчаса до атаки,Скоро снова — под танки,Снова слышать разрывов концерт, —А бойцу молодомуПередали из домуНебольшой голубой треугольный конверт.И как будто не здесь ты,Если — почерк невестыИли пишут отец твой и мать, —Но случилось другое —Видно, зря перед боемПоспешили солдату письмо передать.Там стояло сначала:"Извини, что молчала,Ждать не буду". — И все, весь листок.Только снизу — приписка:"Уезжаю не близко, —Ты спокойно воюй, и прости, если что".Вместе с первым разрывомПарень крикнул тоскливо:"Почтальон, что ты мне притащил! —За минуту до смертиВ треугольном конвертеПулевое ранение я получил".Он шагнул из траншеиС автоматом на шее,Он осколков беречься не стал, —И в бою над СуроюОн обнялся с землею,Только — ветер обрывки письма разметал.

x x x

Наши предки — люди темные и грубые, —Кулаками друг на дружку помахав,Вдруг увидели: громадное и круглоеПролетело, всем загадку загадав.А в спорах, догадках, дебатахВменяют тарелкам в винуУтечку энергии в ШтатахИ горькую нашу слюну.Ой, вон блюдце пролетело над Флоренцией! —И святая инквизиция под страхОчень бойко продавала индульгенции,Очень шибко жгла ученых на кострах.А в спорах, догадках, дебатахВменяют тарелкам в винуУтечку энергии в ШтатахИ горькую нашу слюну.Нашу жизнь не назовешь ты скучной, серенькой —Тем не менее не радует сейчас:Ктой-то видел пару блюдец над Америкой,Ктой-то видел две тарелки и у нас.И в спорах, догадках, дебатахВменяют тарелкам в винуУтечку энергии в ШтатахИ горькую нашу слюну.

x x x

Приехал в Монако какой-то вояка,Зашел в казино и спустил капитал,И внутренний голос воскликнул, расстроясь:«Эх, елки-моталки, — опять проиграл!»Вот я выпиваю, потом засыпаю,Потом просыпаюсь попить натощак —И вот замечаю: не хочется чаю,А в крайнем случае — желаю коньяк.Всегда по субботам мне в баню охота,Но нет — иду соображать на троих…Тут врали ребяты, что есть телепатыИ даже читали в газете про них.А я их рассказу поверил не сразу —Сперва я женился — и вспомнил, ей-ей:Чтоб как у людей, я желаю жить с нею —Ан нет — все выходит не как у людей!У них есть агенты и порпациенты,Агенты — не знаю державы какой,У них инструменты — магнитные ленты,И нас они делают «левой нагой».Обидно, однако — вчера была драка:Подрались — обнялись, гляжу — пронесло.А агент внушает: «Добей — разрешаю!»Добил… Вот уже восемь суток прошло.Мне эта забота совсем не по нраву:Пусть гнусности мне перестанут внушать!Кончайте калечить людям каждый вечерИ дайте возможность самим поступать!

x x x

Я тут подвиг совершил — два пожара потушил.Про меня вчера в газете напечатали.И вчера ко мне припер вдруг японский репортер,Обещает кучу всякой всячины."Мы, — говорит, — организм ваш изучим до йот,И мы запишем — баш на баш — наследственный ваш код!""Ни за какие иеныЯ не продам свои гены,Ни за какие хоромыНе уступлю хромосомы!"Он мне «Сони» предлагал, джиу-джитсою стращал,Диапозитивы мне прокручивал.Думал он, пробьет мне брешь чайный домик, полный гейш —Ничего не выдумали лучшего!Досидел до ужина — бросает его в пот.«Очень, — говорит, — он нужен нам, наследственный ваш код!»"Ни за какие иеныЯ не продам свои гены,Ни за какие хоромыНе уступлю хромосомы!"Хотя японец желтолиц — у него шикарный «блиц»:«Дай, хоть фотографией порадую!»Я не дал: а вдруг он врет? Вон, с газеты пусть берет —Там я схожий с ихнею микадою.Я спросил его в упор: "А ну, — говорю, — ответь:Код мой нужен, репортер, не для забавы ведь?Ни за какие иеныЯ не продам свои гены,Ни за какие хоромыНе уступлю хромосомы!"Он решил, что победил, сразу карты мне открыл.Разговор пошел без накомарников:"Код ваш нужен сей же час — будем мы учить по васВсех японских нашенских пожарников…""Эх, неопытный народ, где до наших вам!Лучше этот самый код я своим отдам.Ни за какие иеныЯ не продам свои гены,Только для нашей науки —Ноги мои и руки!"

x x x

Он был хирургом, даже «нейро»,Хотя и путал мили с га,На съезде в Рио-де-ЖанейроПред ним все были мелюзга.Всех, кому уже жить не светило,Превращал он в нормальных людей.Но огромное это светило,К сожалению было еврей.В науке он привык бороться.И за скачком — всегда скачок!Он одному первопроходцуПоставил новый мозжечок.Всех, кому уже жить не светило,Превращал он в нормальных людей.Но огромное это светило,К сожалению было еврей.

x x x

Мао Цзедун —большой шалун —Он до сих пор не прочь кого-нибудь потискать, —Заметив слабину,меняет враз жену.И вот недавно докатился до артистки.Он маху дал —он похудал:У ней открылся темперамент слишком бурный, —Не баба — зверь, —она теперьВершит делами «революции культурной».А ну-ка встань, Цин Цзянь,а ну талмуд достань, —Уже трепещут мужнины враги!Уже видать концы —жена Лю ШаоцыСломала две свои собачие ноги.А кто не чтит цитат,тот — ренегат и гад, —Тому на задницы наклеим дацзыбао!Кто с Мао вступит в спор,тому дадут отпорЕго супруга вместе с другом Линем Бяо.А кто не верит нам,тот — негодяй и хам.А кто не верит нам, тот — прихвостень и плакса.Марксизм для нас — азы,ведь Маркс не плыл в Янцзы, —Китаец Мао раздолбал еврея Маркса!

Песня про плотника Иосифа, деву Марию, Святого Духа и непорочное зачатие

Возвращаюся с работы,Рашпиль ставлю у стены,Вдруг в окно порхает кто-тоИз постели от жены!Я, конечно, вопрошаю:«Кто такой?»А она мне отвечает:«Дух святой!»Ох, я встречу того Духа —Ох, отмечу его в ухо!Дух он тоже Духу рознь:Коль святой — так Машку брось!Хоть ты — кровь голубая,Хоть ты — белая кость, —Ведь родится Он, и знаю —Не пожалует Христос!Машка — вредная натура —Так и лезет на скандал, —Разобиделася, дура:Вроде, значит, помешал!Я сперва-сначала с лаской:То да се…А она — к стене с опаской:«Нет, и все!»Я тогда цежу сквозь зубы,Но уже, конечно, грубо:"Хоть он возрастом и древний,Хоть годов ему тыщ шесть, —У него в любой деревнеДве-три бабы точно есть!"Я — к Марии с предложеньем, —Я на выдумки мастак! —Мол, в другое воскресеньеТы, Мария, сделай так:Я потопаю под утро —Мол, пошел, —А ты прими его как будто,Хорошо?Ты накрой его периной —И запой, — тут я с дубиной!Он — крылом, а я — колом,Он — псалмом, а я — кайлом!Тут, конечно, он сдается —Честь Марии спасена, —Потому что мне сдается,Этот Ангел — Сатана!…Вот влетаю с криком, с древом,Весь в надежде на испуг…Машка плачет. «Машка, где он?»«Улетел, желанный Дух!»"Как же это, я не знаю,Как успел?""Да вот так вот, — отвечает, —Улетел!Он псалом мне прочиталИ крылом пощекотал…""Так шутить с живым-то мужем!Ах ты скверная жена!.."Я взмахнул своим оружьем…Смейся, смейся, Сатана!

x x x

От скучных шабашейСмертельно уставши,Две ведьмы идут и беседу ведут:"Ну что ты, брат-ведьма,Пойтить посмотреть бы,Как в городе наши живут!Как все изменилось!Уже развалилосьПодножие Лысой горы.И молодцы вродеДавно не заходят —Остались одни упыри…"Спросил у них леший:«Вы камо грядеши?»"Намылились в город — у нас ведь тоска!."Ах, гнусные бабы!Да взяли хотя быС собою меня, старика".Ругая друг дружку,Взошли на опушку.Навстречу попался им враг-вурдалак.Он скверно ругался,Он к ним увязался,Кричал, будто знает, что как.Те к лешему: как он?"Возьмем вурдалака!Но кровь не сосать и прилично вести!"Тот малость покрякал,Клыки свои спрятал —Красавчиком стал, — хоть крести.Освоились быстро, —Под видом туристовПоели-попили в кафе «Гранд-отель».Но леший поганилСвоими ногами —И их попросили оттель.Пока леший брился,Упырь испарился, —И леший доверчивость проклял свою.А ведьмы пошлялись —И тоже смотались,Освоившись в этом раю.И наверняка ведьПрельстили бега ведьм:Там много орут, и азарт на бегах, —И там проигралиНи много ни мало —Три тысячи в новых деньгах.Намокший, поблекший,Насупился леший,Но вспомнил, что здесь его друг, домовой, —Он начал стучаться:«Где друг, домочадцы?!»Ему отвечают: «Запой».Пока ведьмы вылиИ все просадили,Пока леший пил-надирался в кафе, —Найдя себе вдовушку,Выпив ей кровушку,Спал вурдалак на софе.