Сочинения

Очи черные

I. Погоня

Во хмелю слегкаЛесом правил я.Не устал пока, —Пел за здравие.А умел я петьПесни вздорные:"Как любил я вас,Очи черные…"То плелись, то неслись, то трусили рысцой.И болотную слизь конь швырял мне в лицо.Только я проглочу вместе с грязью слюну,Штоф у горла скручу — и опять затяну:"Очи черные!Как любил я вас…"Но — прикончил яТо, что впрок припас.Головой тряхнул,Чтоб слетела блажь,И вокруг взглянул —И присвистнул аж:Лес стеной впереди — не пускает стена, —Кони прядут ушами, назад подают.Где просвет, где прогал — не видать ни рожна!Колют иглы меня, до костей достают.Коренной ты мой,Выручай же, брат!Ты куда, родной, —Почему назад?!Дождь — как яд с ветвей —Недобром пропах.Пристяжной моейВолк нырнул под пах.Вот же пьяный дурак, вот же налил глаза!Ведь погибель пришла, а бежать — не суметь, —Из колоды моей утащили туза,Да такого туза, без которого — смерть!Я ору волкам:«Побери вас прах!..» —А коней покаПодгоняет страх.Шевелю кнутом —Бью крученыеИ ору притом:«Очи черные!..»Храп, да топот, да лязг, да лихой перепляс —Бубенцы плясовую играют с дуги.Ах вы кони мои, погублю же я вас, —Выносите, друзья, выносите, враги!…От погони тойДаже хмель иссяк.Мы на кряж крутой —На одних осях,В хлопьях пены мы —Струи в кряж лились, —Отдышались, отхрипелиДа откашлялись.Я лошадкам забитым, что не подвели,Поклонился в копыта, до самой земли,Сбросил с воза манатки, повел в поводу…Спаси бог вас, лошадки, что целым иду!

II. Старый дом

Что за дом притих,Погружен во мрак,На семи лихихПродувных ветрах,Всеми окнамиОбратясь в овраг,А воротами —На проезжий тракт?Ох, устал я, устал, — а лошадок распряг.Эй, живой кто-нибудь, выходи, помоги!Никого, — только тень промелькнула в сенях,Да стервятник спустился и сузил круги.В дом заходишь какВсе равно в кабак,А народишко —Каждый третий — враг.Своротят скулу,Гость непрошенный!Образа в углу —И те перекошены.И затеялся смутный, чудной разговор,Кто-то песню стонал и гитару терзал,И припадочный малый — придурок и вор —Мне тайком из-под скатерти нож показал."Кто ответит мне —Что за дом такой,Почему — во тьме,Как барак чумной?Свет лампад погас,Воздух вылился…Али жить у васРазучилися?Двери настежь у вас, а душа взаперти.Кто хозяином здесь? — напоил бы вином".А в ответ мне: "Видать, был ты долго в пути —И людей позабыл, — мы всегда так живем!Траву кушаем,Век — на щавеле,Скисли душами,Опрыщавели,Да еще виномМного тешились, —Разоряли дом,Дрались, вешались"."Я коней заморил, — от волков ускакал.Укажите мне край, где светло от лампад.Укажите мне место, какое искал, —Где поют, а не стонут, где пол не покат"."О таких домахНе слыхали мы,Долго жить впотьмахПривыкали мы.Испокону мы —В зле да шепоте,Под иконамиВ черной копоти".И из смрада, где косо висят образа,Я, башку очертя гнал, забросивши кнут,Куда кони несли да глядели глаза,И где люди живут, и — как люди живут.…Сколько кануло, сколько схлынуло!Жизнь кидала меня — не докинула.Может, спел про вас неумело я,Очи черные, скатерть белая?!

x x x

Жили-были на море —Это значит плавали,Курс держали правильный, слушались руля.Заходили в гавани —Слева ли, справа ли —Два красивых лайнера, судна, корабля:Белоснежнотелая,Словно лебедь белая,В сказочно-классическом плане, —И другой — он в тропикиПлавал в черном смокинге —Лорд — трансатлантический лайнер.Ах, если б ему в голову пришло,Что в каждый порт уже давновлюбленно,Спешит к нему под черное крылоСтремительная белая мадонна!Слезы льет горючиеВ ценное горючееИ всегда надеется в тайне,Что, быть может, в АфрикуНе уйдет по графикуЭтот недогадливый лайнер.Ах, если б ему в голову взбрело,Что в каждый порт уже давновлюбленноПрийти к нему под черное крылоОпаздывает белая мадонна!Кораблям и поздняяНе к лицу коррозия,Не к лицу морщины вдоль белоснежных крыл,И подтеки синиеВозле ватерлинии,И когда на смокинге левый борт подгнил.Горевал без памятиВ доке, в тихой заводи,Зол и раздосадован крайне,Ржавый и взъерошенныйИ командой брошенный,В гордом одиночестве лайнер.А ей невероятно повезло:Под танго музыкального салонаПришла к нему под черное крыло —И встала рядом белая мадонна!

x x x

Сначала было Слово печали и тоски,Рождалась в муках творчества планета, —Рвались от суши в никуда огромные кускиИ островами становились где-то.И, странствуя по свету без фрахта и без флагаСквозь миллионолетья, эпохи и века,Менял свой облик остров, отшельник и бродяга,Но сохранял природу и дух материка.Сначала было Слово, но кончились слова,Уже матросы Землю населяли, —И ринулись они по сходням вверх на острова,Для красоты назвав их кораблями.Но цепко держит берег — надежней мертвой хватки, —И острова вернутся назад наверняка,На них царят морские — особые порядки,На них хранят законы и честь материка.Простит ли нас наука за эту параллель,За вольность в толковании теорий, —И если уж сначала было слово на Земле,То это, безусловно, — слово «море»!

I. Инструкция перед поездкой за рубеж, или Полчаса в месткоме

Я вчера закончил ковку,Я два плана залудил, —И в загранкомандировкуОт завода угодил.Копоть, сажу смыл под душем,Съел холодного язя, —И инструктора прослушал —Что там можно, что нельзя.Там у них пока что лучшебытово, — Так чтоб я не отчубучилне того, —Он мне дал прочесть брошюру —как наказ,Чтоб не вздумал жить там сдурукак у нас.Говорил со мной как с братомПро коварный зарубеж,Про поездку к демократамВ польский город Будапешт:"Там у них уклад особый —Нам так сразу не понять, —Ты уж их, браток, попробуйХоть немного уважать.Будут с водкою дебаты —отвечай:"Нет, ребяты-демократы, —только чай!"От подарков их суровоотвернись:"У самих добра такого —завались!"Он сказал: "Живя в комфорте —Экономь, но не дури, —И гляди не выкинь фортель —С сухомятки не помри!В этом чешском БудапештеУж такие времена —Может, скажут «пейте-ешьте»,Ну а может — ни хрена!"Ох, я в Венгрии на рынокпохожу.На немецких на румынокпогляжу!Демократки, уверяликореша,Не берут с советских гражданни гроша."Буржуазная заразаВсе же ходит по пятам, —Опасайся пуще сглазаТы внебрачных связей там:Там шпиенки с крепким телом, —Ты их в дверь — они в окно!Говори, что с этим деломМы покончили давно.Но могут действовать онине прямиком:Шасть в купе — и притворитьсямужиком, —А сама наложит толапод корсет…Проверяй, какого полатвой сосед!"Тут давай его пытать я:"Опасаюсь — маху дам, —Как проверить? — лезть под платье —Так схлопочешь по мордам!"Но инструктор — парень дока,Деловой — попробуй срежь!И опять пошла морокаПро коварный зарубеж…Популярно объясняюдля невежд:Я к болгарам уезжаю —в Будапешт."Если темы там возникнут —сразу снять, —Бить не нужно, а не вникнут —разъяснять!"Я ж по-ихнему — ни слова, —Ни в дугу и ни в тую!Молот мне — так я любогоВ своего перекую!Но ведь я — не агитатор,Я — потомственный кузнец…Я к полякам в Улан-БаторНе поеду наконец!Сплю с женой, а мне не спится:"Дусь, а Дусь!Может, я без заграницы обойдусь?Я ж не ихнего замесу —я сбегу,Я ж на ихнем — ни бельмеса,ни гугу!"Дуся дремлет как ребенок,Накрутивши бигуди, —Отвечает мне спросонок:"Знаешь, Коля, — не зуди!Что ты, Коля, больно робок —Я с тобою разведусь! —Двадцать лет живем бок о бок —И все время: «Дуся, Дусь…»Обещал — забыл ты, нешто?ну хорош! —Что клеенку с Бангладештапривезешь.Сбереги там пару рупий —не бузи, —Хоть чего — хоть черта в ступе —привези!"Я уснул, обняв супругу —Дусю нежную мою, —Снилось мне, что я кольчугу,Щит и меч себе кую.Там у них другие мерки, —Не поймешь — съедят живьем, —И все снились мне венгеркиС бородами и с ружьем.Снились Дусины клеенкицвета бежИ нахальные шпиенкив Бангладеш…Поживу я — воля божья —у румын, —Говорят — они с Поволжья,как и мы!Вот же женские замашки! —Провожала — стала петь.Отутюжила рубашки —Любо-дорого смотреть.До свиданья, цех кузнечный,Аж до гвоздика родной!До свиданья, план мой встречный,Перевыполненный мной!Пили мы — мне спирт в аортупроникал, —Я весь путь к аэропортупроикал.К трапу я, а сзади в спину —будто лай:"На кого ты нас покинул,Николай!"

II. Случай на таможне

В. Румянцеву

Над Шере— метьевоВ ноябретретьего —Метеоусловия не те, —Я стою встревоженный,Бледный, но ухоженный,На досмотр таможенный в хвосте.Стоял сначала — чтоб не нарываться:Ведь я спиртного лишку загрузил, —А впереди шмонали уругвайца,Который контрабанду провозил.Крест на груди в густой шерсти, —Толпа как хором ахнет:"За ноги надо потрясти, —Глядишь — чего и звякнет!"И точно: ниже живота —Смешно, да не до смеха —Висели два литых крестаПятнадцатого века.Ох, как онсетовал:Где закон —нету, мол!Я могу, мол, опоздать на рейс!..Но Христа распятогоВ половине пятогоНе пустили в Буэнос-Айрес.Мы все-таки мудреем год от года —Распятья нам самим теперь нужны, —Они — богатство нашего народа,Хотя и — пережиток старины.А раньше мы во все края —И надо и не надо —Дарили лики, жития, —В окладе, без оклада…Из пыльных ящиков косясьБезропотно, устало, —Искусство древнее от нас,Бывало, и — сплывало.Доктор зубвысверлилХоть слезумистер лил,Но таможенник вынул из дупла,Чуть поддев лопатою, —Мраморную статую —Целенькую, только без весла.Общупали заморского барыгу,Который подозрительно притих, —И сразу же нашли в кармане фигу,А в фиге — вместо косточки — триптих."Зачем вам складень, пассажир? —Купили бы за трешкуВ «Березке» русский сувенир —Гармонь или матрешку!"«Мир-дружба! Прекратить огонь!» —Попер он как на кассу,Козе — баян, попу — гармонь,Икону — папуасу!Тяжелос истымиКонтрабан-дистами!Этот, что статуи был лишен, —Малый с подковыркою, —Цыкнул зубом с дыркою,Сплюнул — и уехал в Вашингтон.Как хорошо, что бдительнее стало, —Таможня ищет ценный капитал —Чтоб золотинки с нимба не упало,Чтобы гвоздок с распятья не пропал!Таскают — кто иконостас,Кто — крестик, кто — иконку, —Так веру в Господа от насУвозят потихоньку.И на поездки в далеко —Навек, бесповоротно —Угодники идут легко,Пророки — неохотно.Реки льюпотные!Весь я тут,вот он я —Слабый для таможни интерес, —Правда, возле щиколотСиний крестик выколот, —Но я скажу, что это — Красный Крест.Один мулла триптих запрятал в книги, —Да, контрабанда — это ремесло!Я пальцы сжал в кармане в виде фиги —На всякий случай — чтобы пронесло.Арабы нынче — ну и ну! —Европу поприжали, —Мы в «шестидневную войну»Их очень поддержали.Они к нам ездят неспроста —Задумайтесь об этом! —Увозят нашего ХристаНа встречу с Магометом.…Я показдесь еще,Здесь моедетище, — Все мое — и дело, и родня!Лики — как товарищи —Смотрят понимающеС почерневших досок на меня.Сейчас, как в вытрезвителе ханыгу,Разденут — стыд и срам — при всех святых, —Найдут в мозгу туман, в кармане фигу,Крест на ноге — и кликнут понятых!Я крест сцарапывал, кляняСудьбу, себя — все вкупе, —Но тут вступился за меняОтветственный по группе.Сказал он тихо, делово —Такого не обшаришь:Мол, вы не трогайте его,Мол, кроме водки — ничего, —Проверенный товарищ!

Памяти Василия Шукшина

Еще — ни холодов, ни льдин,Земля тепла, красна калина, —А в землю лег еще одинНа Новодевичьем мужчина.Должно быть, он примет не знал, —Народец праздный суесловит, —Смерть тех из нас всех прежде ловит,Кто понарошку умирал.Коль так, Макарыч, — не спеши,Спусти колки, ослабь зажимы,Пересними, перепиши,Переиграй, — останься живым.Но, в слезы мужиков вгоняя,Он пулю в животе понес,Припал к земле, как верный пес…А рядом куст калины рос —Калина красная такая.Смерть самых лучших намечает —И дергает по одному.Такой наш брат ушел во тьму! —Не поздоровилось ему, —Не буйствует и не скучает.А был бы «Разин» в этот год…Натура где? Онега? Нарочь?Все — печки-лавочки, Макарыч, —Такой твой парень не живет!Вот после временной заминкиРок процедил через губу:"Снять со скуластого табу —За то, что он видал в гробуВсе панихиды и поминки.Того, с большой душою в телеИ с тяжким грузом на горбу, —Чтоб не испытывал судьбу, —Взять утром тепленьким в постели!"И после непременной бани,Чист перед богом и тверез.Взял да и умер он всерьез —Решительней, чем на экране.

День без единой смерти

I

Секунд, минут, часов — нули.Сердца с часами сверьте!Объявлен праздник всей Земли:«День без единой смерти».Вход в рай забили впопыхах,Ворота ада — на засове,Без оговорок и условийВсе согласовано в верхах.Старухе Смерти взятку далиИ погрузили в забытье —И напоили вдрызг ееИ даже косу отобрали.Никто от родов не умрет,От старости, болезней, отУспеха, страха, срама, оскорблений.Ну а за кем недоглядят,Тех беспощадно оживят —Спокойно, без особых угрызений.И если где резня теперь —Ножи держать тупыми!А если бой, то — без потерь,Расстрел — так холостыми.Указ гласит без всяких «но»:"Свинцу отвешивать поклоны,Чтоб лучше жили миллионы, —На этот день запрещено.И вы, убийцы, пыл умерьте, —Забудьте мстить и ревновать!Бить можно, но — не убивать,Душить, но только не до смерти.Конкретно, просто, делово:Во имя черта самогоНикто нигде не обнажит кинжалов.И злой палач на эшафотНи капли крови не прольетЗа торжество добра и идеалов.Оставьте, висельники, тли,Дурацкие затеи!Вы, вынутые из петли,Не станете святее.Вы нам противны и смешны,Слюнтяи, трусы, самоеды, —У нас несчастия и бедыНа этот день отменены!Не смейте вспарывать запястья,И яд глотать, и в рот стрелять,На подоконники вставать,Нам яркий свет из окон застя!Мы будем вас снимать с петлиИ напоказ валять в пыли,Еще дышащих, тепленьких, в исподнем…Жить, хоть несильно, — вот приказ!Куда вы денетесь от нас:Приема нынче нет в раю Господнем.И запылают сто костров —Не жечь, а греть нам спины,И будет много катастроф,А смерти — ни единой!И, отвалившись от стола,Никто не лопнет от обжорства,И падать будут из притворстваОт выстрелов из-за угла.И заползут в сырую кельюИ вечный мрак, и страшный рак,Уступит место боль и страхНевероятному веселью!Ничто не в силах помешатьНам жить, смеяться и дышать, —Мы ждем событья в радостной истоме.Для темных личностей в СтолбахПолно смирительных рубах:Особый праздник в Сумасшедшем доме…

II

И пробил час, и день возник,Как взрыв, как ослепленье!То тут, то там взвивался крик:«Остановись, мгновенье!»И лился с неба нежный свет,И хоры ангельские пели,И люди быстро обнаглели:Твори, что хочешь, — смерти нет!Иной до смерти выпивал —Но жил, подлец, не умирал.Другой в пролеты прыгал всяко-разно,А третьего душил сосед,А тот — его… Ну, словом, всеДобро и зло творили безнаказно.Тихоня, паинька, не зналНи драки, ни раздоров:Теперь он голос поднимал,Как колья от заборов, —Он торопливо вынималИз мокрых мостовых булыжник,А прежде он был тихий книжникИ зло с насильем презирал.Кругом никто не умирал,А тот, кто раньше понималСмерть как награду или избавленье —Тот бить стремился наповал,А сам при этом напевал,Что, дескать, помнит чудное мгновенье.Ученый мир — так весь воспрял,И врач, науки ради,На людях яды проверял,И без противоядий.Вон там устроила погром,Должно быть, хунта или клика,Но все от мала до велика,Живут, — все кончилось путем.Самоубийц, числом до ста,Сгоняли танками с моста,Повесившихся — скопом оживляли.Фортуну — вон из колеса! —Да! День без смерти удался —Застрельщики, ликуя, пировали.Но вдруг глашатай весть разнесУже к концу банкета,Что торжество не удалось,Что кто-то умер где-тоВ тишайшем уголке Земли,Где спят и страсти, и стихии, —Реаниматоры лихиеТуда добраться не смогли.Кто смог дерзнуть, кто смел посметь,И как уговорил он Смерть?!Ей дали взятку — Смерть не на работе!..Не доглядели, хоть реви, —Он просто умер от любви.На взлете умер он, на верхней ноте.

Театру «Современник»

Все начинается со МХАТАИ размещается окрест.Был быстр и короток когда-тоВаш самый первый переезд.Ах, эти годы кочевые!И вы попали с первых лет:В цвет ваши «Вечные живые»,«Два цвета» тоже — в самый цвет.Как загуляли вы, ребята, —Шагнули в ногу, как один, —Из Камергерского, от МХАТа,Сначала в «Яр», потом — в «Пекин».Ты в это вникнуть попытайся,Театр однажды посетив:«Пекин» вблизи, но по-китайскиНикто — во это коллектив.Еще не ночь, еще не вечер!Хоть есть прогал в твоих рядах, —Иных уж нет, а те далече,А мы — так прямо в двух шагах.Сейчас Таганка отмечаетДесятилетний юбилей.Хотя таких и не бывает, —Ну, так сказать, десятилей…Наш «Современник»! Человече!Театр, Галя, Лелик, все!Еще не ночь, еще не вечер,Еще мы в яркой полосе.

Театрально-тюремный этюд на таганские темы {к 10-летию театра на Таганке}

Легавым быть — готов был умереть я,Отгрохать юбилей — и на тот свет!Но выяснилось: вовсе не рубеж десятилетье,Не юбилей, а просто — десять лет.И все-таки «Боржома» мне налейЗа юбилей. Такие даты редки!Ну ладно, хорошо, — не юбилей,А, скажем, — две нормальных пятилетки.Так с чем мы подошли к «неюбилею»?За что мы выпьем и поговорим?За то, что все вопросы и в «Конях», и в «Пелагее» —Ответы на историю с «Живым».Не пик, и не зенит, не апогей!Но я пою от имени всех зеков —Побольше нам «Живых» и «Пелагей»,Ну, словом, — больше «Добрых человеков».Нам почести особые воздали:Вот деньги раньше срока за квартал,В газету заглянул, а там полным-полно регалий —Я это между строчек прочитал.Вот только про награды не найду,Нет сообщений про гастроль в загранке.Сидим в определяющем году, —Как, впрочем, и в решающем, — в Таганке.Тюрьму сломали — мусор на помойку!Но будет, где головку прислонить.Затеяли на площади годков на десять стройку,Чтоб равновесье вновь восстановить.Ох, мы поездим! Ох, поколесим! —В Париж мечтая, а в Челны намылясь —И будет наш театр и кочевым,И уличным (к чему мы и стремились).Как хорошо, мы здесь сидим без кляпа,И есть чем пить, жевать и речь вести.А эти десять лет — не путь тюремного этапа:Они — этап нелегкого пути.Пьем за того, кто превозмог и смог,Нас в юбилей привел, как полководец.За пахана! Мы с ним тянули срок —Наш первый убедительный «червонец».Еще мы пьем за спевку, смычку, спайкуС друзьями с давних лет — с таганских нар —За то, что на банкетах вы делили с нами пайку,Не получив за пьесу гонорар.Редеют наши стройные рядыПисателей, которых уважаешь.Но, говорят, от этого мужаешь.За долги ваши праведны труды —Земной поклон, Абрамов и Можаич!От наших лиц остался профиль детский,Но первенец не сбит, как птица влет —Привет тебе, Андрей, Андрей Андреич Вознесенский!И пусть второго бог тебе пошлет.Ах, Зина, жаль не склеилась семья —У нас там, в Сезуане, время мало.И жаль мне, что Гертруда — мать моя,И что не мать мне Василиса, Алла.Ах, Ваня, Ваня Бортник! — тихий сапа.Как я горжусь, что я с тобой на ты!Как жаль, спектакль не видел Паша, Павел, Римский папа —Он у тебя б набрался доброты.Таганка, славься! Смейся! Плачь! Кричи!Живи и в наслажденьи, и в страданьи.Пусть лягут рядом наши кирпичиКраеугольным камнем в новом зданьи.