Согрей меня

С одной стороны, Патрисия нервничала и была настороже, но в то же время что-то заставляло ее верить этому парню. Она почему-то не сомневалась в его благородстве и готова была принять помощь. Между тем дорога пошла вверх серпантином и резко сузилась. Она опять встревожилась, начала сомневаться в честности своего спасителя.

– Зачем мы забираемся выше? По-моему, Кланси находится внизу, нам следует спускаться.

– Ближайшее убежище - по этой дороге.

Убежище? Интересно, что он понимает под этим словом?

Снегопад усиливался, дворники не успевали расчищать окно от прилипающих снежных хлопьев. Патрисия поежилась, ее снова охватил озноб, особенно когда она поняла, что надвигается буран. В незнакомом месте, с неизвестным человеком, без вещей... Они проехали еще минут пять и остановились у заваленной снегом деревянной сторожки, располагавшейся на открытой площадке. Метель придавала своеобразную прелесть этой хижине. Пейзаж просился на рождественскую открытку, но был слишком унылый и суровый для реальности, подумала Патрисия и снова поежилась.

Незнакомец подкатил поближе к самому входу, притормозил и заглушил мотор. Порывистое эхо гуляющего за стеклом ветра ворвалось в кабину, сразу затихшую без мерного рокота мотора и монотонного посвистывания обогревателя. Перегнувшись через девушку, загадочный незнакомец извлек из бардачка сотовый телефон. Запихнув его в карман, он открыл дверцу и, прихватив ружье, выскочил из машины.

Патрисия, настороженно за ним наблюдавшая, не выдержала:

– Ты не можешь обойтись без этого ковбойского атрибута? По-моему, кроме нас с тобой, здесь никого нет. Так против кого же ты выходишь с ружьем? Меня боишься?

– Против медведей. Большинство из них сейчас спят, но встречаются шатуны, с которыми лучше не встречаться.
– Закрыв за собой дверцу, он направился к сторожке.

– Медведи?
– Патрисия огляделась по сторонам и последовала за ним. На двери висел деревянный знак, очевидно имевший какое-то символическое (или географическое) значение: внутри большой буквы С была выжжена Г, а рядом стояла цифра "пять".

Сторожка оказалась намного больше, чем могло показаться снаружи, хотя просторной ее назвать было нельзя, к тому же в ней царил полумрак. Свет пробивался в комнату сквозь закрытые ставни и из распахнутой двери.

Мужчина стянул перчатки и зажег две керосиновые лампочки, стоящие на деревянном столе. Они осветили большую комнату, довольно скудно обставленную: шкаф, две кровати, пара лавок вокруг стола да незатейливая тахта составляли все убранство этого "рождественского домика", куда Патрисию занесла метель.

– Закрой дверь.

Патрисия подчинилась. Облокотившись о деревянный затвор и наблюдая за незнакомцем, девушка была готова к бегству в любую минуту, если возникнет необходимость. Он разжег огонь в камине и растопил печь. Патрисия с облегчением отметила, что ружье осталось за дверью, в коридорчике. Затем он вытащил из кармана телефон и набрал номер.

– Мак? Это Стоун. Она у меня.
– Он слегка сдвинул шляпу. Прядь волос на тон темнее бороды упала ему на лоб.
– Да, мы благополучно добрались до номера пять. Сообщишь Джексону, ладно? Я позвоню через несколько дней... Ладно. Поговорим потом.

Стоун, так его зовут Стоун. Что ж, ему идет - это вполне неотесанное и грубое имя, как раз для него.

– Послушай, Стоун - это твое имя или фамилия?

– Имя.

Патрисия оторвалась от двери и отважно подошла к нему. Стянув правую перчатку, девушка протянула руку.

– Патрисия Колдвел. Приятно познакомиться, Стоун.

Мужчина посмотрел на протянутую руку, затем не спеша сжал ее в своей огромной ладони. Рука была большая, твердая и теплая - рука настоящего мужчины, ее мягкое и успокаивающее пожатие совсем не вызывало страха.

Он отпустил ее руку, и она тут же пожалела об этом. Пожалела?

– Вам бы лучше надеть перчатки, мэм. Ваши руки холодные, как ледышки, сказал он, направляясь к шкафу.
– Я заварю кофе.

Взяв все необходимое, Стоун подошел к плите, а Патрисия принялась разглядывать содержимое шкафа, на внутренней стороне которого красовалась подробная опись инвентаря, а на месте каждого прибора был прилеплен лейбл с его названием. Вот это порядок! Оказывается, она не так уж и педантична по сравнению с автором описи, а уж как подтрунивали друзья над ее скрупулезностью!

– И давно ты здесь обитаешь? Мужчина усмехнулся.

– Я живу не здесь. Это придорожная сторожка, в которой работники ранчо остаются на ночлег, когда пасут или загоняют скот и задерживаются допоздна. К тому же это отличное укрытие от непогоды.., как, например, сегодня.

В Аризоне, конечно, были и ковбои, и скотоводы, но Патрисии так и не посчастливилось встретиться ни с одним из них. Как много она прочитала книг, просмотрела сериалов о Диком Западе! Они с отцом смотрели знаменитые ковбойские вестерны, и все их непревзойденные герои были их кумирами. И вот перед ней живой ковбой! Непостижимо!

– О! Так ты ковбой?

– Да, ковбой.

– А тебе нравится твоя работа? Стоун пожал плечами.

– Я об этом, признаться, не думал.
– Он отвернулся.
– Кофе вот-вот сварится. А мы между тем поищем теплую одежду для тебя.
– Он открыл шкаф и извлек оттуда кое-какие вещи.
– Они, конечно, великоваты для тебя и вообще не предназначены для девушек, но другого тут нет. Без сомнения, в теплой толстовке, джинсах и фланелевой рубашке будет теплее, чем в ситцевых бриджах.
– Стоун галантно и в то же время иронично протянул ей одежду.

– Спасибо.

– Я одолжу тебе и плащ, пока здесь не потеплеет.
– С этими словами он открыл вторую половину шкафа, наполненную спальными мешками, подушками, грудами одеял, полотенец, а также меховыми плащами, шапками и перчатками.

Патрисия огляделась. Очевидно, в сторожке была лишь одна дверь - через которую они и вошли.

– А где же мне переодеться?

– Как видишь, специальной туалетной комнаты для дам нет.

От сильного порыва ветра ставни угрожающе задребезжали. Хватит ли у нее смелости предложить ему обождать на улице, пока она переоденется?

– Ты отвернешься?

– Даже если бы ты не попросила, я бы отвернулся.

Он отдал ей плащ и повернулся лицом к камину.

– Я переодеваюсь.

– Я понял, только скажи, когда будешь готова.

Патрисия подошла к двухъярусной кровати и разложила одежду на матрасе. Повернувшись к Стоуну спиной, она быстро переоделась в принесенные им вещи. Она сразу же согрелась и испытывала к нему чувство огромной благодарности, представив себя сейчас в степи в буран...

Обернувшись, девушка так и застыла на месте. Дело вовсе не в том, что он не сдержал свое слово. Напротив, Стоун так и стоял, повернувшись спиной, но как живописна была его поза! Небрежно опершись одной рукой на камин, другой уперся в бок, держа шляпу. Пылающий в камине огонь отбрасывал красноватые блики на его закутанную в длинный меховой плащ фигуру, зрительно удлиняя ноги в джинсах. Весь его облик был так по-мужски притягателен, дышал силой и в то же время был так романтичен, что Патрисия чуть не ахнула от восторга, но тут же поспешно отвернулась.