Сокола видно по полёту

Время тянулось медленно, и Грай извелась от неизвестности и ожидания, меряя шагами комнату от стены к стене. Несколько раз она просила свою охранницу сходить и узнать, как у Роберта дела, но та была неумолима.

— Милорд рассказывал нам с сиром Бринденом, как вы заступились за него перед вождём и спасли от смерти. Теперь он делает то же самое для вас, — увещевала её Бриенна. — Потерпите. Он всех их одолеет и придёт.

— Ах, Бриенна, — Грай уже сидела на полу и гладила Сумрака, — я так виновата перед Робертом… Я ведь подумала, что он и правда меня в темницу кинет. На коротенький миг, на один только миг я в нём усомнилась. Я должна попросить прощения. Прямо сейчас должна… — И она кидалась к двери, но Бриенна в очередной раз ловила её и отправляла назад, гладить кота.

— Если вы и вправду хотите извиниться перед милордом, то просто доверяйте ему. И никогда больше не сомневайтесь в том, что он делает. — Бриенна помолчала и через какое-то время пробормотала нехотя: — Роберт сам виноват, ему тоже стоило вам довериться… Леди Лиза хорошая, но нрав у неё крутой. И очень уж она настрадалась, пока Роберта не было…

Так они и сумерничали втроём, потревожив тяжёлый засов только раз, когда им принесли ужин и дополнительные свечи. И спросили, не нужно ли чего.

— Не нужно, — сказала Бриенна и бесцеремонно вытолкала девушку-прислугу за дверь. И только тогда убрала меч в ножны.

Роберт пришёл глубокой ночью — осипший, с воспалёнными глазами, шатаясь от усталости. На их расспросы, всё ли хорошо, молча кивнул, забрал кота, аракх и плащ. И снова ушёл, так ничего и не пояснив.

— Я столько сегодня говорил, — прохрипел он в ответ на умоляющий взгляд Грай, — что теперь буду молчать до самой свадьбы. Ложитесь спать, леди. Всё завтра…

А завтра начались чудеса. С первыми лучами солнца к ним пришёл Чёрная Рыба — быстро и чётко сообщил самое главное, и наказал быть готовыми к приёму гостей. Ошалевшая от новостей Грай безропотно позволила курносой служанке себя раздеть и усадить в большую лохань с тёплой водой, которую притащили расторопные слуги, вымыть и расчесать волосы, и нарядить в красивое платье.

— Ты совсем не удивилась про Уэйнвудов. Ты всё знала про них? — спросила она Бриенну, дожёвывая третью булочку с малиновым джемом. — Ну, что они…

— Да, миледи. Ваш отец перед отъездом всё рассказал Роберту, а Тиметт потом ещё кое-что добавил… А Роберт потом нам…

Они едва успели позавтракать, когда пришли Илис и Анья Уэйнвуды.

Грай знала, что леди Анья глава дома, поэтому её реверанс был особо глубоким и почтительным — она присела и замерла, не смея поднять глаз.

— Ну что ты, дитя, встань, — сказала старая леди, ласково взяв её за руки.

Затем уселась в кресло и благожелательно, но подробно и детально стала расспрашивать новоиспечённую родственницу о матери, о жизни в горах, просила почитать ей, внимательно рассматривала вышивку, которую Грай начала ещё в Стылых Водах для свадебной рубашки Роберта. И в целом казалась удовлетворённой. Сир Илис тоже слушал и смотрел, но на вышивку даже не глянул — его больше заинтересовали рисунки. Над одним, где Грай нарисовала мать по памяти, в длинном платье и с причёской как у настоящей леди, он долго плакал, приговаривая, что «бедная Дженни, как живая». А перед уходом попросил называть его дедушкой.

Каждый день Грай ждали новые сюрпризы и новые дела. Септа Ксантия учила её счёту, ведению хозяйства и манерам. И теперь она уже знала, что за один золотой дракон дают больше двухсот серебряных оленей, хорошего скакуна можно купить за девять-десять драконов, а приданое в триста драконов — это очень-очень много. После обеда приходил учитель танцев, а после него покои заполняли белошвейки и портнихи, чтобы продолжить шить свадебное платье — измеряли, закалывали булавки, намётывали и подрезали, — а Грай два часа стояла на табурете и не смела пошевелиться.

Ей очень нравилось ходить на городской рынок в сопровождении большой толпы, которая называлась свитой. По правую руку неспешно вышагивал сир Хардинг — теперь он вместе с Утером Шеттом и Харланом Хантером охранял её взамен Бриенны. По левую руку, опираясь на клюку, семенила септа, зорко следя, чтобы молодые люди вели себя прилично. Гелла Боррелл, внучка лорда Годрика, срочно прибывшая с Милой Сестры специально, чтобы стать подружкой Грай, сама с любопытством кидалась от прилавка к прилавку, за что получала от септы тычки клюкой пониже спины.

Но больше всего Грай радовало, что многие приближённые Роберта перестали на неё зло коситься. И когда она как-то повстречала во дворе замка сира Темплтона, то заметила, что его крючковатый нос не такой уж и страшный, а голубые глаза могут быть приветливыми.

Роберта Грай почти не видела. Он пропадал где-то целыми днями, уезжая из города то на неделю, а то и на две. Иногда неожиданно появлялся в её покоях, но пока она обрадованно отбегала к комоду, чтобы принести бювар с очередным рисунком или новый миниатюрный кинжал «специально для леди», который ей подарил Гаррольд, Роберт уже спал прямо в кресле, положив на пуфик ноги в грязных сапогах. Тогда Грай закрывала окна, чтобы шум со двора ему не мешал, а септа выходила из комнаты на цыпочках и предупреждала стражников у двери, чтобы никого не пускали, потому как «милорд умаялся и почивает».

Но порой он приходил полный сил, проводил с ней весь день, развлекая рассказами о том, как они после свадьбы поедут в Орлиное Гнездо, и как она там в библиотеке будет разрисовывать книги своими картинками. Один раз Роберт вдруг прервал себя на полуслове, схватил её в объятия, прижал к себе крепко-крепко и зарылся лицом в волосы, шепча:

— Всё будет хорошо, любимая… Вот увидишь, всё будет хорошо.

Грай это очень напугало, потому что шептал он с таким неистовством, с таким упрямством, что она не могла понять, кого он пытается убедить — её или себя. И она спросила с тревогой:

— О чём ты, Роберт?

Но он не ответил на вопрос, лишь отклонился, чтобы увидеть её глаза, взял её лицо в ладони и снова прошептал с отчаянием:

— Я должен это сделать, Грай. Иначе они так и не поверят в меня…

— Что сделать, Роберт? — Ей было страшно.

— Я выжил в горах… Горцы приняли меня. Но этого мало. Этого мало, Грай… Они всё равно сомневаются…

— Кто, Роберт? — Ей хотелось плакать.

— Все. Сандерленды, Темплтон, Бронзовый Джон… твой дед… и даже моя матушка… Они не верят в меня. А я устал, Грай. Знала бы ты, как я устал… Но я должен это сделать. Ты понимаешь, любимая?

Она ничего не понимала, но кивнула твёрдо:

— Да, Роберт. — Ведь Бриенна сказала доверять ему.

Желая хоть как-то отвлечь жениха от горестных дум, в один из таких дней Грай улучила момент, чтобы подразнить его.

— Ты меня обманул, Роберт, — грозно нахмурилась она, но не удержалась и хихикнула. — Сказал, что ваши леди только и делают, что развлекаются. И не приносят никакой пользы. Но это неправда… Ох, Роберт, они столько должны уметь! Я всегда думала, что женщины Долины криворукие бездельницы… Но они трудятся не меньше мужчин! Им нужно знать, сколько в замке запасов зерна, и сколько бочек вина и масла, и нужно ли закупать дополнительно яблоки и сливы, чтобы наделать варенье. И следить, чтобы всего было вдосталь. И чтобы слуги не крали и не ленились. А уж если скоро зима… или война… то тогда забот ещё больше… Ты знал, что твоя матушка сама ведёт учётные книги, чтобы знать доходы и расходы Орлиного Гнезда?