Соколов. Дилогия

Мы не успели дойти до рва, когда над территорией Полигона раздался противный и тревожный вой сирены.

– Что-то точно случилось, – вздрогнул менталист.

Я молча кивнул.

– Сейчас узнаем. Лезем в воду.

Едва мы перебрались через ров, как перешли на бег – уж кто как мог. От грузного топота Малыша сотрясалась земля, а мы с тщедушными Афанасьевым и Колей переходили с шага на бег – дыхания уже не хватало, да и мокрая одежда не прибавляла прыти.

Но чем ближе мы подбирались к полосе старта, тем тревожнее всем нам становилось. Я ощутил уже хорошо знакомый холодок в солнечном сплетении.

А затем мы услышали крики. Вой сирены заглушал их, но я смог даже разобрать слова.

– Воронцова…

– Ее превосходительство…

– Нашли здесь…

Я отпустил руку Сперанского, обратился к Роду и почти насильно вырвал из источника еще немного силы. Вложил все в “Берегиню” – на скорость. Защита сейчас была ни к чему. Уже ни к чему – я знал, что мы опоздали.

Но я должен был увидеть своими глазами то, что случилось с человеком, которому я своим выбором подписал смертный приговор. Радамант всегда добивался цели. Почти всегда.

Коля и Малыш что-то кричали мне в спину, но я не разобрал из-за громкого звука сирены. Чертова тревога вопила без остановки. Я пролетел бетонный коридор и буквально натолкнулся на группу людей в мундирах Аудиториума. Едва успел затормозить и даже, кажется, врезался кому-то в спину.

Лысый человек в мундире вздрогнул и резко обернулся ко мне.

– Группа “45-В”, – представился я. – Соколов. Бой закончился. Мы ищем своего куратора.

Мужчина повернулся ко мне всем корпусом, явно пытаясь что-то от меня заслонить. Но я уже знал, что увижу.

– Вам будет назначен другой куратор, – сухо сказал мужчина. – Подождите на поле, за вами придут и отведут в нужный кабинет для оформления бумаг. И погасите заклинание, пожалуйста. Вне Полигона его использование запрещено.

Я привстал на цыпочки и все же смог разглядеть край того, что он пытался от меня скрыть.

Воронцова лежала на земле. Лицо спокойное, умиротворенное, но глаза открыты и уставились в небо невидящим взглядом.

– Что с ней? – спросил я.

– Остановка сердца. Мы не успели. Прошу, идите на поле, – лысый мужчина замахал на меня руками, словно пытался разогнать стаю гусей. – Все обратно на поле, пожалуйста!

Но я замешкался, увидев бежавшего в нашу сторону студентика – тоже в мундире, только с шевронами ученика. Только куртка быра расстегнута, а рубашка под ней – залита кровью.

– Ваше превосходительство! – Он летел, бледный от страха и таращил глаза от ужаса. – Северный Полигон! Там… Там…

– Что там еще? – В гневе обернулся сотрудник.

– Там все с ума посходили! Они… Они сейчас друг друга перебьют!

Глава 14

Лысый препод изменился в лице.

– В смысле перебьют? Кто, абитуриенты? А куда кураторы смотрят?

Студентик вытер окровавленную щеку тыльной стороной ладони и шагнул к преподавателю.

– Ваше превосходительство, – он взглянул на нас и понизил голос. – Там все на Полигоне с ума посходили. Вообще все. И абитуриенты, и кураторы, и охрана… Там побоище. И я не понимаю, что случилось. Пытался докричаться, но они словно меня не слышат. Вот, “Косой” прилетело. От преподавателя, от Виктории Федоровны!

– Тише! – Цыкнул на студента препод и потащил в сторону, подальше от нас.

Я сделал вид, что у меня развязался шнурок на ботинке и приблизился на пару шагов, поставил ногу на низкую оградку клумбы и, нарочито медленно завязывая узлы, превратился в одно большое ухо.

– Евгений Петрович, – на ходу тараторил студент, – нужно что-то делать, пока они не вырвались с Полигона! Здесь полно абитуриентов, и если они…

– Не нужно меня стращать, – резко прервал студента Лысый. – Сейчас соберем группу. Кто поднял тревогу?

– Я. Сперва до охраны добежал. И еще неизвестно, что на Восточном Полигоне. Я пытался связаться с их кураторами, но не смог. Блокировка…

Лысый по-отечески похлопал его по плечу.

– Молодец, Сеня. Свое дело ты сделал, теперь оставайся здесь. Дальше мы сами разберемся. Впрочем, лучше бы вам и отсюда убраться. Выведи группы служебной тропой, и старайтесь никому не попадаться на глаза. Если кто-то нападет, защищай детей. Я даю разрешение.

– Понял, ваше превосходительство.

Услышав достаточно, я вернулся к своей команде. Сперанский был бледен от ужаса.

– Там ведь… Там Поля и Боря, – шепнул он. – На одном из Полигонов. Им по рангу ведь положено сейчас там быть. На испытаниях…

Я кивнул.

– И Ирине. Надеюсь, они бьются не друг против друга.

– Да. – Коля крепко схватил меня за запястье. – Нужно им помочь. Вытащить как-нибудь. Мы должны!

– Мы не знаем, что с ними случилось, – тихо проговорила Грасс, потирая больную ногу. – В нашем состоянии идти на преподавателей просто самоубийственно. Мы не то что никого не отобьем, но и сами ляжем.

Она была права. Нашу команду потрепало сильнее, чем противников. Некоторые почти полностью исчерпали резерв Благодати. Да и будь он полон, что сделают салаги-абитуриенты против высококвалифицированных мастеров? Ну может еще бы что-то получилось у меня или у Алексеевой… Но и мы бы продержались недолго.

Коля думал иначе. Вернее, думалка у него в этот момент и вовсе отключилась.

– Там мои брат и сестра, – тихо, но решительно заявил он. – Я ни за что их не брошу. Заставлять вас помогать мне я не вправе. Отправлюсь за ними один.

– Лекарь, не кипятись, – шикнул на него Афанасьев. – И говори тише. Как бы нас сейчас вообще не заперли… От греха подальше.

А я, кажется, начал догадываться, что имел в виду Радамант, когда сказал, что я еще могу успеть посмотреть представление, которое устроят остальные команды. Значит, он что-то сделал с их разумами. Насильно заставил биться друг с другом? Но, черт возьми, зачем?

Опять демонстрация могущества? Хочет показать, насколько опасны вышедшие из-под контроля одаренные? Но зачем именно?