Сократ

Сократ не выдержал долее. Прыснув со смеху, он схватил в объятия горестную Коринну и, как бы по секрету, шепнул ей на ушко:

– Ах ты моя глупенькая, да я потому-то и люблю тебя, что ты не прелестница и не похожа на них, а просто - моя девочка, моя Коринна, без всяких притираний и дорогих одежд прекраснее всего знаменитого выводка Аспасии... Веришь мне?

Надо ли ждать ответа? Он целует Коринну, целует - но ее уста остаются сомкнутыми, и Сократ вспыхивает:

– А Эгерсид?! Ну-ка, отвечай! Слыхал я - пока я тут тесал мрамор, он увивался за тобой! Не раскрыла ли ты ему, объятия в отместку за то, что я так долго оставлял тебя без внимания?

– Он мне не нравится, и я всегда от него убегаю, - сказала Коринна.

– Этого мало, - властно заявил Сократ.
– Ты должна ему сказать, что и видеть его не желаешь, пусть больше не ходит к вам. Выставь его за дверь. Или, может, ты его любишь?

– Тебя я люблю!

Коринна обвила руками шею Сократа, подставила губы - ждет поцелуя.

Сократ поднял ее на руки, снес с ограды во дворик.

– На земле любить нам будет вкуснее, - сказал он, опуская Коринну на пышный ковер благоуханных трав.

Тем временем Селена выехала на небо. Грустным взором обвела она Афины, заглянула и во дворик Софрониска.

Влюбленные!
– вздохнула. Каменотес Сократ и дочь башмачника Коринна. Как он пылок. Губ не оторвет. Всю готов проглотить. Ее-то я уже совсем не вижу. Пуще опечалилась Селена: ах, если бы так любил меня мой Эндимион! Хоть одну ночь испытать такое блаженство!

Но у каждого своя судьба, с тоской думала она. Эндимиону достался в удел вечный сон при вечной юности и красоте, а мне - вечное неутоленное желание. Смотреть на красоту тоже наслаждение. Желание в сердце тоже благо...

Серебряным светом обняла луна смертных любовников. Сократ увидел лицо Коринны в полном сиянии.

– Ты счастлива?

– Да... О да!..

– Ты была красива, а сейчас - прекрасна...

6

Юноши из дема Алопека прошли через раздевальню палестры на площадку для состязаний в гимнасии Ликиона.

По песчаной беговой дорожке бежали несколько обнаженных юношей. Песок откидывался из-под их пяток, смазанные маслом тела блестели. Бежали они не в полную силу - берегли себя для состязания.

Запыхавшиеся, смеющиеся - двое из пяти пришли к цели одновременно, они весело спорили насчет той исчезающе малой разницы во времени, которая, быть может, была, а может, и нет. Познакомились с нашими; бегуны были из дема Керамик и явились сюда повидать своего бывшего наставника Клеба.

– Хотите состязаться с нами?
– спросил желтоволосый керамичанин у Критона, сидевшего в кругу юношей из Алопеки; искупавшись и умастив тело, они отдыхали в тени платана, поджидая Сократа.

– Быть может, - ответил Критон.
– Не знаю. Вот придет Сократ...

– Кто это Сократ? Ваш наставник?

Алопечане переглянулись, и Критон сказал:

– Сократ наш друг, но и предводитель.

Симон засмеялся:

– Сократ везде и всегда - предводитель!

– Благодаря своей силе?
– спросил керамичанин.

– Силе.

– Воодушевлению.

– Уму.

– И веселью, - дополнил Киреб.
– К нему любой потянется!

– А, вон он! Хайре, Сократ!

Сократ удрал от отца, с работы на Акрополе; он мчался бегом всю дорогу и совсем запыхался. Крикнул:

– Сколько бежим? Пять или десять?

Наставник Клеб усмехнулся:

– Слыхали? В этом весь Сократ. После долгого бега, дышит еще как гончий пес, а уже снова готов бежать!

Все рассмеялись. Познакомили Сократа с юношами из Керамика. Критон что-то шепнул ему.

– Конечно, будем состязаться с вами, - заявил Сократ, окинув соперников взглядом скульптора. Сложены отлично!

Пистий подал ему порошок мыльного корня, и Сократ, сбросив хитон, смыл с себя пыль и пот.

Керамичане тоже разглядывали его. Средний рост, сильные ноги, крепкие плечи, выпуклая грудь, ручищи каменотеса.

Симон, с любовью наблюдая за ним, морщил лоб: сказать ему сейчас, перед состязанием? Огорчу, испорчу настроение... Нет, подожду...

Сократ ополоснулся, вытерся. Натерся маслом, сделал несколько переметов.

– Вы все еще не ответили: сколько бежим?

– Пять раз туда и обратно, - сказал Клеб.

Десять юношей стали в ряд на беговой дорожке, низко склонившись.

Клеб ударил в гонг.

Сорвались с места.

Длинноногий чеканщик Пистий повел бег. Вторым шел желтоволосый керамичанин. По пятам за ним Симон с Критоном. Сократ - на пятом месте.

Наставник следил за ними; сплюнул, в гневе царапнул грудь ногтями. О лентяй! Бездельник! Лодырь! Ведь это срам, как он бежит! Трусит по дорожке, словно скучно ему, глазеет на знакомого бегуна, который целуется со своим любимцем там, под кипарисом... Всемогущий Зевс, пошли ему свои молнии в пятки!

Пробегают уже третий стадий. Пятки бегунов отбрасывают песок. Сократа только что обогнали двое - этот увалень Киреб и черный керамичанин. Сократ уже седьмой! Когда он пробегал мимо наставника, тот крикнул в ярости:

– Сократ! Может, еще в носу поковыряешь?!

Сократ весело рассмеялся и, повернувшись к Клебу, озорно ковырнул пальцем в носу.

Но тут же подумал: осрамлю ведь я Клеба. Я негодяй! Он похваляется мной, как фараон живым леопардом, твердит, что я одержу победу на играх в Олимпии, а я так поступаю... Нет, милый Сократ, ну-ка наддай, как говорит отец Софрониск! Ах, как он, поди, проклинает меня в эту минуту за то, что я сбежал...

Сократ сосредоточился на беге, глянул на спины и пятки бегущих впереди и наддал.

Обошел Киреба и черноволосого. Время еще есть. Бегут только шестой стадий. Критона взял довольно легко. Но трое впереди держатся. Сократ прибавил шагу. Задышал открытым ртом, легче стал ступать на носки, чуть ниже пригнулся - и на восьмом стадии промчался мимо Симона и Пистия. Желтоволосый красавец керамичанин по-прежнему впереди... Ого! Теперь уже бег - дело чести: Алопека против Керамика! Оставался последний круг. Сократ дышал уже трудно, со свистом, но прибавлял скорости. У желтоволосого будто крылья выросли. Сократ собрал все силы. Пронесся мимо соперника, словно буря над гребнем Пентеликона, и домчался до цели, обогнав керамичанина на тридцать стоп.