Сокровенные тайны

Стоило ему, однако, представить, как он кладет ладони на ее тело, перед его мысленным взором возникала отнюдь не сцена удушения.

– Мне сказали, что вы у себя.

– А вам сказали, что через несколько минут я должен быть в суде, а сейчас слишком занят и никого не принимаю?

Алекс вошла в кабинет шерифа и прикрыла за собой дверь.

– Да, упомянули.

– С чего это вы взяли, что пользуетесь особыми привилегиями?

– Я подумала, вы захотите расспросить меня про убитого.

– Вы, в общем-то, вне подозрений. Просто оказались не там, где надо, причем очень не вовремя, но вам вообще свойственна эта дурная привычка.

– Так вы считаете, связи между мною и этим убийством нет?

– Считаю, нет; но вы, очевидно, считаете иначе. – Закинув ноги на угол стола и заложив руки за голову, он сказал:

– Что ж, послушаем.

– Полагаю, главное вы уже знаете. Клейстер Хикам присутствовал при убийстве Седины.

– С чего вы взяли?

– Он сказал мне по телефону.

– Он был завзятый врун. Спросите кого хотите.

– Я ему поверила. Он очень нервничал и жутко трусил. Мы договорились встретиться в «Последнем шансе», но когда он увидел, что вы едете за мной по пятам, то струхнул и удрал.

– Получается, Седину убил я, так, что ли?

– Или же покрываете убийцу.

– Разрешите, я вам покажу, где в вашей теории ошибка. – Он опустил ноги на пол. – На днях Ангус уволил Клейстера. Вот он и надумал отомстить – это-то вам должно быть понятно, госпожа прокурор. Сочинил эту небылицу, в которую вы решили поверить, поскольку ваше расследование не выявило ни единой паршивенькой улики. Вы считаете, существует взаимосвязь между этими убийствами, верно? Неверно, – твердо сказал он. – Сами посудите. Вчерашнее убийство совершенно иного рода, нежели убийство Седины. У вас ошибочен сам метод. Тот, кто перерезал Клейстеру глотку, просто-напросто узнал, что Клейстер трахает его жену, пока он вкалывает в Карсбаде на содовом заводе. У нас на него уже есть данные.

Это звучало так правдоподобно, что Алекс поежилась под его открытым взглядом.

– Но разве исключено, что батрак видел, как убивали мою мать? Опасаясь кары, он до сих пор помалкивал – возможно, просто потому, что никто так и не провел досконального расследования. И убили его за то, что он знал, – пока он не успел назвать убийцу. Вот во что я решила поверить.

– Как вам угодно. Но только занимайтесь этим за счет вашего времени, а не моего. Рид собрался было встать.

– Это еще не все, – сказала она, и он, смирившись, остался сидеть.

Алекс вынула из сумочки конверт и протянула ему.

– Пришло сегодня утром по почте. На мой гостиничный адрес.

Рид быстро просмотрел письмо и вернул ей. Она в изумлении уставилась на него.

– Вас это, видимо, не сильно волнует, шериф Ламберт.

– Я его уже читал.

– Что? Когда?

– Позавчера, если не ошибаюсь.

– И вы разрешили его отправить?

– А почему нет? В нем не сыскать ничего непристойного. Даже министр почт, полагаю, не нашел бы в нем никаких нарушений правил почтового ведомства. Почтовый сбор оплачен полностью. Насколько я могу судить, госпожа прокурор, письмо составлено в рамках закона.

Алекс так и тянуло наклониться и увесистой оплеухой сбить с его лица злорадную ухмылку. Порыв был настолько силен, что ей пришлось сжать пальцы в кулак, чтобы не дать руке воли.

– А вы прочли то, что между строк? Подписавшие, все, – она замолчала, считая подписи, – все четырнадцать человек, угрожают изгнать меня из города.

– Ну, что вы, мисс Гейтер, вовсе нет, – с показным возмущением сказал он. – У вас развился синдром преследования, после того как вы наткнулись на зарезанного Клейстера. В этом письме просто подчеркнуто все то, о чем я вам и так без конца толкую. Ангус с сыном очень многое значат для нашего города. И ипподром тоже. Известно же: куда легче обратить на себя внимание, если вдарить человеку не по яйцам, а по его счету в банке. Вы поставили под угрозу весьма значительные капиталовложения. И думали, люди будут стоять и спокойно смотреть, как из-за вашей мстительности их мечты летят псу под хвост?

– Дело совсем не в мести. Я веду законное и давно назревшее расследование судопроизводства, в котором была допущена серьезная ошибка.

– Хватит, увольте.

– Прокурор округа Трэвис дал санкцию на это расследование.

Он с недвусмысленным намеком оглядел ее и, растягивая слова, произнес:

– В обмен на что?

– О, вот это замечательно. И куда как профессионально, шериф. Когда запас корректных аргументов у вас истощается, вы принимаетесь обстреливать мою репутацию булыжниками чисто мужских оскорблений.

Трясущимися от злости руками она сунула письмо обратно в конверт, положила его в сумочку и решительно защелкнула замок.

– Я не обязана объяснять вам свои резоны, – сказала она. – Поймите только, я дела не брошу, пока не приду к каким-то удовлетворительным выводам относительно убийства матери.

– Ну, а я на вашем месте не стал бы опасаться нападения на свою особу, – со скучающим видом заметил Рид. – Как я уже объяснял, убийство Клейстера не имеет к вам ни малейшего отношения. Письмо подписали столпы местного общества – банкиры, бизнесмены, преподаватели и врачи. Вряд ли они вздумают навалиться на вас в темном переулке. Впрочем, – продолжал он, – я бы не советовал вам мотаться по злачным местам, как вы делали последние два вечера. Если вам так уж приспичило, могу порекомендовать пару неплохих парней.

Она презрительно посмотрела на него и вздохнула.

– Вы всех деловых женщин не любите или мой случай особенный?

– Ваш случай особенный.

Его грубость была вызывающе оскорбительна. Ее подмывало напомнить ему, что вчерашний поцелуй едва ли свидетельствовал о неприязни, но она удержалась. Решила не напоминать. Она и сама надеялась забыть о нем, притвориться, что его не было вовсе, но не могла. Ей стало казаться, что после него в ней самой что-то решительно и бесповоротно переменилось.

Нет, забыть его она не могла, но надеялась научиться справляться с воспоминаниями о нем и с навязчивым желанием, которое он разжег.

Его слова глубоко ранили ее. Она услышала собственный голос:

– Почему вы меня так не любите?

– Потому что вы лезете не в свое дело. Не люблю людей, которые суются не в свое дело.

– Но это мое дело.

– Каким же это образом? Вы еще в пеленки писали, когда убили Седину! – крикнул он.

– Я рада, что вы об этом заговорили. Мне, значит, было всего два месяца от роду. Что же она в таком случае делала ночью на ранчо?

Вопрос его ошеломил, но он быстро оправился.

– Забыл совсем. Слушайте, я же должен…

– Сомневаюсь, что вы когда-нибудь что-нибудь забываете, Рид Ламберт, хотя и притворяетесь очень старательно. Что она там делала? Пожалуйста, ответьте.

Он встал. Алекс тоже встала.

– Джуниор пригласил ее на ужин, вот и все.

– По какому-то особому случаю?

– Спросите у него.

– Я спрашиваю вас. По какому случаю? И не говорите, что не помните.

– Может, он ее пожалел.