Сокровища антиподов

Руководствуясь опытом и надеясь на запланированное интервью, Иван встретился с Алексеем на час раньше. Они по-товарищески обнялись, чем вызвали повышенный интерес двух охранников московского чиновника. После этого одноклассники похлопали друг друга по плечу – сколько зим, сколько лет, и журналист принялся задавать вопросы спортивному чиновнику. Козлов, несмотря на солидный животик и пробивающуюся седину, внешне изменился мало. Но, судя по официальному тону, заматерел окончательно: на вопросы отвечал, как махровый чиновник, – обтекаемо и туманно, а почуяв опасную остроту, тут же прятался за общими фразами и ничего не значащими словами.

Наконец, Козлов взмолился: «Ванька, прекращай допрос, устал. Напиши, что хочешь, но чтобы было красиво. Лады?»

На том эксклюзивное интервью и завершилось. К тому времени к их столику подскочил какой-то облысевший и неопрятный тип и принялся взволнованно размахивать руками, стараясь не то схватить Козлова за шею, не то прижаться небритой щекой к его широкой груди. Охранники снова заволновались и насторожились.

– Ларин, ты что ли? – прикинул Козлов. – Ну ты, брат, даешь! Если бы Иван не подсказал, я б тебе никогда не узнал. Присаживайся, дорогой. Гулять сегодня будем!

Дважды упрашивать Вову было не надо. Он тут же плюхнулся в кресло и внимательно принялся рассматривать запотевшую бутылку шампанского, покоящуюся в ведерке со льдом.

Алексей все понял и жестом подозвал официанта.

– Пожалуйста, принесите нам сок пшеничный, без мякоти.

– Чего принести? – не понял официант.

– Водки дайте! Самой лучшей. Литровую бутылку.

Пока официант отправился исполнять заказ важного гостя, Козлов ради приличия задал дежурный вопрос Вове Ларину:

– Как дела, Володя? Как живешь?

– Как живу? Да по-разному живу! Когда плохо – «скорая» забирает! Когда хорошо – менты, – честно признался Ларин.

– Понял, Володя, – засмеялся Козлов. – Больше вопросов не имею.

Едва ресторанный ансамбль принялся играть какую-то музыку, как в зал вкатилось то, что раньше называлось первой красавицей школы Ленкой Шаталовой. Она кокетливо осмотрела зал и, обнаружив знакомые лица, пошла в сторону одноклассников. При этом Ленка сильно виляла задом, стараясь придать походке максимальную эротичность. Козлов вскочил и по-джентльменски облобызал ручку бывшей симпатии. Иван заметил, что при этом в глазах Лешки царило легкое смятение.

– Ой, как приятно, – засмущалась Ленка. – Леша всегда был самым галантным из наших мальчишек.

Через четверть часа благодаря спиртному пелена официоза и чопорности бесследно растаяла. Разговоры стали более откровенными и житейскими. В центре внимания, понятное дело, находился Козлов, и он воспринимал свое лидирующее положение как должное. Ивана заинтересовали его функциональные обязанности в хоккейной лиге, на что тот скромно поведал, что занимается целенаправленной рекламой, а также решением всех финансовых и организационных вопросов.

Тем временем Ларин, выпив несколько рюмок водки, как истинный алкаш окосел окончательно и стал осоловело оглядывать собравшихся, готовый отморозить непристойности. Но повода что-нибудь ляпнуть пока не находил. Ленка, напротив, вела себя скромно и кокетливо, заметив, что немного поправилась. Козлов тут же великодушно выразил несогласие:

– Да ну, брось! У тебя идеальные параметры!

– Да? – улыбнулась хитрая Ленка, изо всех сил стараясь снова нарваться на комплимент. – Но у меня депрессия. А все оттого, что я полная и одинокая!

– Да какая же ты полная? Где? Покажи! – театрально возмутился Козлов.

– Леша, может, тебе еще показать, где я одинокая? – демонстративно поправив тяжелую грудь и слегка одернув юбку, ехидно гнула свою линию Ленка.

Козлов неожиданно смутился от такой перспективы, но тут в разговор вмешался захмелевший и оттого откровенный Ларин:

– Ленка, а я врать и льстить, как Лешка, не умею. Раньше ты была, как Снегурочка, 90-60-90. А теперь у тебя 90- 120 -180! Как у снежной бабы!

– Вова, что ты несешь! – попытался остановить Ларина Иван.

Но было уже поздно: пуля честности угодила точно в цель. Ленка тотчас покраснела и принялась потихоньку всхлипывать. На ее счастье, Ларин в это время под шумок опрокинул очередную сотку, которая для алкоголика оказалась лишней. Спустя несколько минут Вова непринужденно и окончательно упал лицом в тарелку, на что немедленно отреагировал московский гость.

– Ребята, – обратился Козлов к телохранителям, – отвезите этого парня по адресу, что записан у него в паспорте. И возвращайтесь.

Когда счастливого от щедрого угощения Ларина унесли, Козлов, дабы хоть немного выправить ситуацию, принялся распинаться за жизнь. Иван внимательно слушал этот возвышенный и лицемерный спич обеспеченного чиновника, пытавшегося сойти за свойского парня. Если верить его словам, то Козлов был счастлив снова увидеть старых друзей, а все свои высокие и денежные должности, вместе с Канадой и Америкой в придачу, он бы запросто променял на возможность регулярно общаться со своими славными однокашниками. Лешку несло и распирало все больше. Он уверял, что деньги – это дерьмо, помет дьявола, и он готов прямо сейчас подарить своим дорогим ребятам любую сумму, которую они назовут. Козлов даже изобразил жест, словно вынимает тугой бумажник.

Иван отнесся к предложению скептически и сразу же отказался. По пьяному делу человек может сделать необдуманный поступок или опрометчивое заявление, а потом пожалеет. Что касается Ленки, то она, казалось, ничего не поняла, лишь таращилась на Козлова влюбленными глазами.

Наконец оратор иссяк, выдохся и замолчал.

– Знаешь, Леша, я в последние годы чувствую себя, как котенок на улице: всем нравлюсь, но никому не нужна, – печально призналась Ленка.

– Ну что ты, Леночка, какие наши годы? – лениво возразил Козлов, при этом пытаясь подавить напавшую на него от длительного словоблудия икоту.

– Попей водички, Алеша,– Ленка взяла икающего Козлова за руку. – Я уверена, мужчина в любом возрасте должен быть как сказочный Карлсон – добрый, с хорошим аппетитом, в расцвете сил, любить сладкое и на ушко нежно шептать любимой женщине: спокойствие, малыш, только спокойствие…

Ивану стало жалко Ленку. Первая красавица не только класса, но и школы превратилась в раздобревшую дамочку с еле заметными остатками былой привлекательности. Иван слышал, что Ленка работала где-то в торговле, и всем своим внешним видом и параметрами стала соответствовать образу разъевшейся продавщицы. Вот только глаза остались прежними: зелеными, бездонными, полными ожидания чуда. Когда женщине около сорока, то она снова верит в лучшее, потому что худшее, как правило, с ней уже случалось… Она точно знает, что в жизни главное – сама жизнь: ее вкус, цвет, ритм, запах, умение наслаждаться и радоваться каждому дню. Она уже отходила свое в бронежилете социальных приличий, требований, запретов и разрешений. Ей надоело держать себя в руках, она разжала пальцы – и на свободу вышла живая, чувственная, настоящая. Жаль, что Козлов этого либо не понимает, либо просто отказывается понимать. Вся нерастраченная нежность незамужней Ленки ему не нужна.