Сокровища Кряжа Подлунного

— Это дом профессора Стогова?

— Так точно!

— Что с профессором?

— Судьба Стогова и его домочадцев пока не выяснена. Произошло частичное обрушение кровли, необходимы раскопки…

Новиков провел рукой по сразу вспотевшему лбу, опустил голову. «Что со Стоговым? — думал он. — Какое несчастье. Случай? Или… или одно из происшествий давно уже ставших редкостью…»

Тревожные, трудные мысли роились в его мозгу. Почувствовав состояние собеседника, умолк и Демин. В кабинете воцарилась тишина. В пальцах Новикова неожиданно громко хрустнула переломленная спичка. Этот звук вывел Ивана Алексеевича из тяжелого раздумья. Овладев собой, он чужим глуховатым голосом попросил:

— Продолжайте доклад, товарищ Демин.

— Я немедленно направил к месту происшествия дежурные пожарные машины во главе с инженером Марковым. По донесению Маркова, к моменту его прибытия произошло частичное обрушение кровли горящего здания. Проникнуть в дом пока не удалось. Начаты раскопки. Люди Маркова направили свои усилия на то, чтобы не допустить распространения огня на соседние строения. Район пожара оцеплен силами народных дружинников.

Необычайная интенсивность пожара и то, что это «Дом Стогова» и побудило меня обратиться к вам. Возможно, это происшествие представляет интерес и для вас.

— Понятно, — отозвался Новиков, — следовательно, вы все-таки запоздали… Благодарю за информацию, товарищ Демин. Занимайтесь вашими делами. Через несколько минут на пожарище прибудут наши работники, надо разобраться.

Закончив сильно взволновавший его разговор. Новиков поднялся с места, отдернул шелковую под цвет стен штору. Она скрывала расположенную на уровне груди глубокую нишу. Иван Алексеевич чуть прикоснулся пальцем к незаметной для постороннего глаза кнопочке, и сразу же из ниши бесшумно выдвинулся укрепленный на скрытых в кладке роликах легкий пластмассовый столик. На его поверхности был в точности воспроизведен рельеф и внешний вид Крутогорска с высоты птичьего полета.

Стоя над макетом, дежурный, как бы с подоблачной высоты видел весь город, со всеми его заводами, кварталами, площадями, скверами.

Новиков на секунду представил себе весь этот удивительный город таким, каким был он для него еще несколько минут назад, спокойным, работающим, отдыхающим. Сейчас привычный, устоявшийся ритм жизни города был нарушен неожиданным, пока еще неясным, происшествием

Новикову и его друзьям надо было постичь причины и смысл событий этой самой короткой в году июньской ночи.

Новиков вновь слегка коснулся укрепленной под столом кнопки, и макет ожил. Помещенные в прозрачной пластмассе у основания, лампы дневного света зажглись, освещая снизу модель Крутогорска. Казалось, над игрушечным городом спускаются поздние летние сумерки.

Новиков наклонился, повернул выключатель, красным светом зажглась лампочка, вправленная в пластмассовый колпачок, воспроизводящий в миниатюре очертания здания, в котором помещалось учреждение, где работал Новиков. Новый поворот выключателя — и в противоположном конце города, почти у подножья Подоблачной горы, вспыхнула еще одна лампочка. Там был расположен дом номер 23 по Нагорной улице. Новиков укрепил на штативе над этой крохотной лампочкой массивную линзу, чуть прищуриваясь, взглянул через ее толстое стекло. И сразу произошло чудо. То, что на рельефном плане города было просто освещенной точкой, при взгляде через линзу оказалось миниатюрной, но точной копией голубого особняка. В решетчатой ограде, окружавшей дом, угадывалось темное пятно сада, ясно был виден гараж для автомашин, какой-то каменный сарайчик.

Молча постояв над изображением не существовавшего уже дома, Новиков подошел к столу, повернул рычажок на аппарате, напоминавшем телефонный коммутатор, вспыхнула желтая сигнальная лампочка, вновь ожил настенный экран.

На этот раз на его голубоватом фоне четко обрисовалось просторное помещение гаража, разделенное высокими перегородками стойл автомашин. У столика с микрофоном стоял коренастый пышноволосый парень в синем комбинезоне.

— Техник Ельцов слушает, — донесся звонкий юношеский голос.

— Товарищ Ельцов, немедленно подавайте ко второму подъезду семиместную машину. Вы поступаете в распоряжение начальника оперативной группы товарища Лобова. Маршрут: Управление — улица Нагорная, дом номер двадцать три. Далее в соответствии с приказаниями Лобова.

— Есть!

— Выполняйте!

Экран телевизофона погас. Новиков включил на своем аппарате зеленую лампочку и обратился к новому собеседнику. Теперь дежурный разговаривал с широколицым, видимо, очень добродушным и веселым человеком в летней легкой рубашке. Даже на экране в больших синих глазах Лобова были видны лукавые искорки.

— Товарищ Лобов! — обычным своим ровным негромким голосом говорил Новиков. — Во главе группы в составе товарища Щеглова, технического эксперта инженера Климова, врача Крыловой и проводника служебно-розыскной собаки Дьякова немедленно выезжайте к дому номер двадцать три по улице Нагорной. Этот дом принадлежит известному ученому профессору Стогову. Там по невыясненным пока причинам возник пожар. Дом отстоять не удалось, произошло частичное обрушение кровли, судьба Стогова и его домочадцев неизвестна. Произведите осмотр места происшествия, совершите нужные в таких случаях следственные действия. Основное внимание сосредоточьте на выяснении причин пожара и судьбы Стогова.

— Есть! — Лобов, который при упоминании имени Стогова взволнованно вскочил, сейчас намеревался по давней военной привычке, с которой никак не мог расстаться, откозырять, но вспомнив, что он не в кабинете начальника, а беседует с Новиковым по телевизофону, рывком опустил поднесенную к светлым, очень мягким, пышным волосам руку и смущенно улыбнулся. Так с грустно-смущенной улыбкой он и исчез с экрана.

Новиков тоже улыбнулся в ответ. Сложное чувство испытывал Иван Алексеевич к своему никогда не унывающему подчиненному. Иной раз, под горячую руку, он довольно резко отчитывал Алексея Лобова за кажущееся легкомыслие, но чаще сдержанно, чтобы Лобов не догадался о подлинном отношении к себе начальника, похваливал.

При этом Новиков часто ловил себя на том, что завидует Алексею. Считая вообще зависть чувством низменным и даже подленьким, Новиков, тем не менее, спроси его кто-либо об этом, пожалуй, и не стал бы таиться. Это была не просто зависть, а скорее восхищение удачливостью Лобова, за которой угадывались недюжинный ум и высокое мастерство криминалиста. Вместе с тем крылась здесь и легкая грусть о том, что годы идут, и вот уже движутся на смену люди возраста Алексея, который без малого годится ему в дети. Словом, это была всегдашняя и, пожалуй, естественная ревность старшего поколения к более молодому и уж, конечно, более счастливому, свободному от иных заблуждений и ошибок старших.

Но сейчас Новикову некогда было предаваться анализу своих отношений с Лобовым. Внезапный доклад инженера пожарной охраны взволновал Ивана Алексеевича сильнее обычного. С каждым годом все реже в его кабинете и квартире раздавались вот такие неожиданные ночные звонки, когда нужно было, оставив все, спешить куда-то, в пургу и в туман, чтобы постичь причины случившегося. Случалось порой засечь и тщательно скрытые вражеские следы. Тогда начинались дни, даже месяцы, заполненные неустанными поисками, жаром невидимой непосвященному глазу битвы с врагом.