Сокровища старой церкви

– Ты свободен?
– Великий выбрался из машины, мощно, с удовольствием потянулся, разминаясь.
– Зайдешь?

Андрей будто бы подумал, будто бы прикинул, есть ли у него время, - и согласился.

Войдя в горницу, которую старики Чашкины выделили своему жильцу, Андрей понял, почему сюда тянется молодежь. Захудалая комнатенка преобразилась «дизайнерскими» стараниями постояльца. Великий даже старую печь не поленился оклеить яркими винными этикетками и красотками из цветных журналов. А в устье печи поблескивали разноцветные бутылки - это как бы домашний бар получился. Не поленился постоялец и на чердак слазить - там у стариков старые вещи пылились, он и их по местам приладил: что на стенку, что на окно. Книжную полку устроил, на ней - книги по древнему искусству, в основном, как отметил мысленно Андрей, музейные каталоги - где что есть знаменитое. А посреди простого стола, выскобленного до белизны охотничьим ножом, красовался подсвечник из коряги с оплывшими свечами. Сам нож, в кожаном чехле, висел на стене рядом с массивным газовым револьвером. И тут же гитара - с бантиком, как в старых фильмах.

Необычно все это выглядело, красивенько. Но было что-то в этом интерьере фальшивое. Будто не жилье, а декорация к спектаклю, где главную роль играет чудаковатый любитель и знаток старины. Такой прозрачный намек: мол, вы не подумайте, что я какой-то там злодей - нет, я очень мирный и увлеченный человек. Не пугайтесь, мол, меня, даже если встретите с ножом на большой дороге, темной ночью.

Так или не так, но эта бутафория Андрея еще больше насторожила.

– Садись, шериф, - пригласил Великий.
– По рюмочке выпьем.

– Я на службе, - скучным голосом отказался Андрей.

– И не надоело тебе?
– Великий развалился на лавке, закурил.
– Молодой, красивый, ехал бы в город…

– Нет, - усмехнулся Андрей, - я деревенский житель. Здесь родился, здесь и жить буду.

– Здесь и помрешь, - как-то зловеще буркнул Великий и загасил окурок.

– Надеюсь, не скоро, - опять с усмешкой ответил Андрей.

Что подумал Великий, неизвестно, но ничего на это не сказал. Снял с плитки закипевший чайник:

– От кофе тоже откажешься?

– Не откажусь, устал немножко. Целый день на ногах.

– На хрена тебе это надо?
– Великий подвинул гостю чашку.
– Сколько ты получаешь?

– Не много…

– …И не часто. Могу тебя на хорошее место определить, в охрану. Через год про свой драндулет забудешь - хорошую тачку справишь.

– Обойдусь, - отмахнулся Андрей.

– Если насчет жилья беспокоишься, то и в этом помогу. Возможности есть.

– И невесту найдешь?
– Андрей поставил чашку. Пустую, как и весь этот странный разговор.

– Сколько хочешь. Прямо с подиума буду снимать. Хоть каждую неделю.

– А чего ты так обо мне печалишься?

– Свой интерес имею. Хочу открыть охранную фирму. Будем богатеньких, - он постучал костяшками пальцев по столу, - буратин оберегать. Такие парни, как ты, мне в самый цвет.

– Я подумаю, - пообещал Андрей.

Подумать было о чем. Не случайно этот разговор приезжий завел.

– Тихо!
– вдруг шепнул Великий и снял со стены револьвер.
– Еще одна!

– Кто?
– удивился Андрей, машинально покосившись на оружие в руке, пусть и духовое.

– Мышь, - едва не дрожащим голосом ответил Великий, поднимая револьвер.
– Я, шериф, ничего не боюсь: ни ствола, ни ножа. Только мышей.

И правда - на цветочном горшке суетился мышонок.

Великий выстрелил. Мышонка шмякнуло в стену.

– Мерзость, - передернул плечами Великий, смел мышонка в совок и бросил в глубину печки.

– Нашел бы ты мне квартиру почище, без этих тварей.

– Подумаю.
– Андрей встал.

– Подумай, подумай.
– Великий проводил его до крыльца.
– И о моем предложении - тоже.

Андрей сбежал по ступенькам, вышел за калитку.

Встревожил его этот разговор. Что-то за ним стояло темное. Неясное. А с другой стороны - никаких особых оснований для тревоги или подозрений нет. Что, собственно, дурного? Ну предложил добрый человек свои услуги, спасибо скажи. Так-то оно так, да только предложение какое-то напористое. За ним виделось: или делай, что я говорю, или говорить с тобой буду по-другому…

– Здрасьте, Андрей Сергеич!
– обогнала участкового Галка, заглядывая в лицо, улыбаясь.
– Как поживаете?

– Спасибо, хорошо, - улыбнулся Ратников в ответ.

– До свидания, Андрей Сергеич!
– И Галка свернула к клубу.

Андрей коротко взглянул ей вслед и чуть не вздрогнул, когда за спиной снова раздалось:

– Здрасьте, дядя Андрей!

Это был Васька Кролик.

– Привет.

– До свидания, дядя Андрей.

Так… Кто следующий? Челюкан или Куманьков?

Ни тот, ни другой. Второй на карусели круг пошел. Участковый уже подходил к сельсовету, как его опять догнала Галка и что-то вежливо спросила.

Ратников не успел ответить. Зазвенел велосипедный звонок, взвизгнули на тормозе колеса. Едва не налетел на него Кролик - уже на чьем-то велосипеде.

Андрей посмеялся, заглянул в свой кабинет, взял список дворов и отправился раздавать знаковые таблички. Это в сельсовете придумали возродить старый обычай на случай пожара. Таблички были разные: на одной ведро нарисовано, на другой багор, на третьей - топор, на четвертой - валерьянка, погорельцев отпаивать. Такую табличку прибивал хозяин на фасаде дома, чтобы знать, с чем ему на пожар, если случится, бежать. Мудрый обычай, одобрил Андрей, только надо проследить, чтобы таблички эти не завалялись в дальнем ящике или не заигрались детишками, а нашли свое место…

Обходил село до самого темна, объяснял, убеждал, грозил даже, и до самого темна мелькали перед глазами то Галка, то Кролик - то по очереди, то вместе.

Неспроста это все, подумал Андрей и тут же разозлился на себя за дурацкую подозрительность.

Глава VII

ВЕДЬМА

Тетка встретила ребят хорошо: усадила завтракать, суетилась вокруг стола, подкладывала, подливала, расспрашивала.

Колька ретиво жевал, помалкивал. Мишка разливался соловьем.

– Как в школе-то?
– Тетка села напротив, уложила лицо в ладони.

– Порядок! Вон Колька, - кивок в сторону товарища, - «четверочник».

Это почти правда. Была у Кольки четверка. По физкультуре. За то, что по канату хорошо лазил, будущий матрос.

– А я чуть отличником не стал!

Тоже не оплошал. Почти отличник. Если не считать трех двоек за четверть и двух за полугодие. И всех остальных трояков.

– Колхоз-то живет еще?
– вздохнула тетка.

– Процветает. Скоро миллионер будет. Нам председатель жеребца подарил. Племенного. За хорошую успеваемость… - Мишка подумал и решил врать до конца: - И за отличное поведение.