Сокровище русской истории. Библиотека Ивана Грозного – где её искать?

Действительно, был такой человек, Конон Осипов, а церковь на Пресне и сегодня стоит – правда, не та, в которой служил пономарь. Нынче она каменная, а тогда ещё была деревянная. А документы, связанные с Кононом Осиповым, отыскал уже в XIX веке знаток русских монет, нумизмат М.Г. Деммени.

Итак, подступились в тот раз к Осипову с расспросами – как да что? И вот какую он удивительную историю рассказал. Началось всё задолго до того, как он обратился в Канцелярию фискальных дел. За сорок с лишним лет до этого, ещё в 1682 году, царевна Софья Алексеевна, старшая сестра будущего императора Петра I, поручила некоему Василию Макарьеву, который станет в последующем дьяком Приказа Большой казны, пройти подземными ходами под Кремлём, разведать, где входы и выходы, и сообщить об увиденном царевне лично, а ни с кем другим сделанными открытиями не делиться. Чтобы понять, в чём был интерес царевны, надобно вспомнить, что это был за год. В Москве решался вопрос о власти. Кому из сыновей умершего за несколько лет до этого Алексея Михайловича быть царём – шестнадцатилетнему Ивану или десятилетнему Петру, будущему императору Петру I? Отец у них был общий, а матери – разные. Вот и сшиблись два стоявших за мальчишками рода, Милославские да Нарышкины, потому что от исхода дворцовых интриг зависело, какой из родов в итоге вознесётся, а какой лишится влияния и привилегий. Втянули в эти козни и стрельцов, вспыхнул подстрекаемый Милославскими стрелецкий бунт, и многие сторонники Нарышкиных были убиты, в том числе и близкие родственники Натальи Нарышкиной, матери малолетнего Петра. Время было неспокойное. Страшное. И проживавшая в Кремле Софья (а она была из рода Милославских) справедливо опасалась за свою жизнь. Потому и поручила надёжному человеку, которому доверяла, разведать подземные ходы – на случай спасительного бегства.

Макарьев нашёл вход в подземелье в Тайницкой башне Кремля. Башня с таким названием есть и сегодня, она расположена в центре кремлёвской стены, протянувшейся вдоль Москвы-реки, но это не та самая башня, под которую в XVII веке спустился Макарьев. Потому что спустя столетие после описываемых событий она была разобрана – тогда императрица Екатерина II велела сломать стену Кремля вдоль реки, чтобы возвести новый грандиозный Кремлёвский дворец по проекту архитектора В.И. Баженова. Дворец так и не был построен, и в дальнейшем пришлось восстанавливать и стену, и снесённые башни.

Спустившись в подземелье с фонарём, одинокий Макарьев оказался в длинном коридоре, кем-то обустроенном явно большими трудами в давние времена. Проход был не тесен. Три метра в ширину, три метра в высоту. Потолок не сводчатый, а плоский – это были белокаменные плиты. Определить, находясь под землёй, где точно ты в каждый момент времени находишься, было невозможно, но Макарьев позднее, восстанавливая мысленно пройденный им путь, сообразил, что коридор сначала вёл его от Тайницкой башни на территорию Кремля, к Соборной площади, к Успенскому собору, где, кстати, можно было выйти на поверхность, и продолжался далее, до другой кремлёвской стены, той самой, вдоль которой в наше время располагается Александровский сад и Могила Неизвестного Солдата с почётным караулом, а при жизни Макарьева за стеной никакого сада не было, а было заболоченное место и река Неглинная. Но проход за пределы Кремля не выводил, а, упершись в фундамент кремлёвской стены где-то неподалеку от Троицкой башни, резко поворачивал вправо.

Теперь левой стеной прохода был, собственно, мощный фундамент кремлёвской стены, и в том фундаменте Макарьев видел ниши с цилиндрическими сводами. Площадь ниш была немалой, размеры каждой из них составляли приблизительно шесть на девять метров, то есть больше пятидесяти квадратных метров. Две такие ниши-комнаты были закрыты массивными железными дверями, и вот на них-то и висели замки и цепи, о которых позднее сообщал пономарь Конон Осипов. Через небольшие отверстия, забранные решётками, в те комнаты можно было заглянуть, что Макарьев, подсвечивая себе фонарём, и сделал. Он увидел, что ниши под самые своды забиты поставленными один на другой сундуками. Но что в тех сундуках – понять было невозможно. Как невозможно было и преодолеть железные двери, запертые огромными замками.

После этого Макарьев продолжил путь по тёмному коридору, прошёл немало, и в конце пути увидел ступени, ведущие наверх. Поднялся по ним и оказался в помещении, где была дверь (сегодня этот проём замурован), а за нею, распахнув её, Макарьев увидел знакомые места: Красную площадь, а именно то её место, где ныне стоит здание Государственного исторического музея, и ров, отделявший площадь от кремлёвской стены в те времена. Наш путешественник стоял в Собакиной башне, которую сегодня называют Угловой Арсенальной, и это означало, что он прошёл подземным ходом под территорией Кремля от одной стены до противоположной. Под землю спустился по одну сторону от Кремля, а вышел – уже по другую, преодолев в безлюдном и тёмном подземелье расстояние около километра.

Царевна Софья выслушала доклад Макарьева с большим вниманием, велела более в подземелье не спускаться и никому о сделанном открытии не говорить. Дьяк хранил тайну много лет, и нарушил данный обет только незадолго до своей смерти в 1697 году, поведав своему знакомому Конону Осипову о задании царевны.

Как Конон Осипов искал подземное хранилище? И что интересное нашёл?

Надо сказать, что ещё за несколько лет до обращения в Канцелярию фискальных дел, в 1718 году, Осипов пытался достучаться до властей, хотел поделиться доверенной ему тайной. К тому времени царевны Софьи не было в живых почти полтора десятилетия. Проиграв схватку за царский трон, она по воле враждовавшего с нею Петра последние годы своей жизни провела в заточении в Новедевичьем монастыре в Москве. И утерявший страх Осипов обратился в грозный Преображенский приказ, что в Москве, и свою тайну доверил лично его главе князю И.Ф. Ромодановскому. Тот обещал дать делу ход. Но годы шли, и никто не вспоминал об Осипове. Тогда он и отправился в Санкт-Петербург. Из Канцелярии его обращение попало в Сенат, а оттуда – прямо в руки императору Петру I, который отнёсся к этому известию с неожиданно превеликим вниманием. Возможно, потому, что он лично принимал участие в бурных событиях того года, когда бунтовали стрельцы, а Софья отправляла Макарьева в кремлёвские подземелья, и, сопоставив подробности осиповского доноса с какими-то фактами, памятными самому Петру, император не отнёсся к заявителю как к сумасшедшему. Что-то Пётр знал, наверное. И на поданной бумаге собственноручно написал: «Освидетельствовать совершенно вице-губернатору». Что означало: московскому вице-губернатору И.Л. Воейкову заняться этим вопросом лично. И закрутилось колесо. Осипова отправили в Москву, выделив ему деньги и снабдив бумагой, дозволяющей пономарю вести поиск на территории Кремля.

Конец ознакомительного фрагмента.