Сокрушители

– Не прикасайтесь ко мне!
– завизжала поборница пролетарского интернационализма, когда я попытался исправить содеянное и утереть ей нос.
– Не смей до меня больше дотрагиваться, поганый буржуй! Лучше убей сразу!

О, боги бессмертные... Впрочем, скорее всего, Ла-Маргарита была просто хладнокровной стервой и устраивала пародию на бред, который слыхала по кубинскому и советскому радио. Внушала мне, будто в стриженой голове мозгов - ни на грош, и по-настоящему опасаться нечего... Полагалось держать ухо весьма востро.

– Не убью, назло мировому пролетариату оставлю в живых, - улыбнулся я.
– Чем больше у них болванов - тем лучше для нас, буржуев.

Передал салфетку. Пускай считает, что я поверил истерическим словесам. Чересчур назойлив был поток изрыгаемой девицею чуши. В третий раз повторяю: живые люди таким языком не изъясняются. Только персонажи коммунистических книжек.

– Дана, - обратился я к напарнице, - Пачеко-стрит, четыреста двадцать семь... Тебе известно, где это?

– Пачеко-стрит? Н-нет... не слыхивала.

– Выкладывай, как туда ехать, - велел я девушке и выслушал приглушенные салфеткой пояснения.

Некоторое время спустя, когда машина принялась колесить по улицам и переулкам Сан-Хуана, я обратился к затылку сидевшей за рулем Даны Дельгадо:

– Наличествует некий местный делец, Поль Энсиниас, процветающий торговец дамским платьем. Несколько лет назад попросил политического убежища, спасаясь от нынешнего гобернадорского режима; исхитрился вывезти с собою немало денег и основал фирму.

Дана прерывисто вздохнула.

– У тамошнего правительства, - продолжил я, - имелись достаточные основания преследовать господина Энсиниаса, поелику оный, как выясняется, числился членом Карибского Освободительного Легиона и даже имел высокую честь состоять в Совете Тринадцати. Однако товарищи террористы начали подозревать, что Энсиниас передает секретные сведения кому-то в Вашингтоне. Кому - пока не знают, но постараются побыстрее выяснить.

Я сделал небольшую паузу.

– Продолжай, - хрипло сказала Дана.

– Заподозрив двойную игру. Легион вполне объяснимо учредил за Энсиниасом постоянную слежку при помощи друзей из ООПРа. И сегодня соглядатай, шедший по пятам, обнаружил: Энсиниас повстречал известного американского резидента, взял у того бумажный сверток. ООПР немедленно снесся с КОЛом - тьфу, провались они, эти сокращения!
– и велел схватить поганого изменника. Изменника схватили, обнаружили в пакете хитроумный пистолет, запасные обоймы и коробку патронов.

– Так мы и думали, - бесцветным голосом промолвила Дана.

– Из Энсиниаса вышибли признание, что пистолет предназначался федеральному агенту, который вот-вот прибудет в Сан-Хуан. Мне. Потом раздался телефонный звонок Бультмана: "Вызываю из международного аэропорта Кеннеди, объект вылетел, сопровождаемый Раулем Боннеттом; Боннетту понадобится надежный ствол, дабы разделаться с вышеозначенным агентом. Приказываю встретить, вооружить, прикрыть". Встречу поручили нашей приятельнице Ла-Маргарите, поскольку девушка знает Боннетта в лицо, а Боннетт знает ее. Пистолет Ла-Маргарите отдали тот самый, что забрали у Энсиниаса. Огнестрельное оружие на острове раздобыть нелегко; зачем же пренебрегать стволом, который буквально судьба послала?

Дана продолжала править, упорно глядя вперед и сидя как-то очень уж прямо.

– А Поль Энсиниас?

– Девица уверяет, будто был жив, хотя и не вполне цел. Думаю, парня сберегают для последующего подробного дознания. Решили, судя по всему, что внутри Легиона орудует настоящая шпионская сеть. И надеются, как выразилась девочка, выкорчевать ее с корнем.

– Но Энсиниас не предал вашингтонского связного?

– Пока нет, но со временем, безусловно, предаст. Иначе не бывает.

– Его нужно спасти! Скорее!

– Ничего не нужно, детка. Наипаче не нужно держать военный совет в присутствии пленницы, иначе ее придется пристрелить. Я посулил Ла-Маргарите жизнь, поэтому не вынуждай нарушать обещание.

– Свяжи мерзавку. А я подыщу место, где можно выйти и потолковать без помех.

Глава 23

Старый Сан-Хуан обнесен стеною и в прошлом его обороняли несколько фортов. Оборонять пришлось на совесть - город вытерпел многочисленные осады. Первая состоялась в 1595-м, когда сэр Фрэнсис Дрэйк штурмовал твердыню, известную как Филиппе-дель-Морро, или просто Эль-Морро. Мы катили мимо славного укрепления, и Дана пыталась припомнить: повезло другому любимцу королевы Елизаветы, сэру Уолтеру Ралею, взять Эль-Морро приступом, или кастильские артиллеристы задали адмиралу перцу...

Сан-Хуан, пояснила Дана, зачинался на обширном полуострове, соединявшемся с остальной пуэрториканской сушей лишь посредством узенького перешейка. Поэтому и построили там столько мостов.

Она растолковала мне, чей испанский не отличается богатым словарным запасом, что "morro", среди прочего, переводится как "мыс" или "утес". Я помнил только одно значение: "рыло"; но предпочел промолчать. Многозначность - хитрая штука...

Проехав по берегу изрядное расстояние, Дана Дельгадо свернула и ринулась в лабиринт узеньких улочек с односторонним движением: настоящих каньонов, окаймленных высокими, обшарпанными домами. Если кто-либо тормозит, проезжая по этим трущобам, и затевает беседу со стоящим в дверях знакомцем, то обогнуть нахала просто немыслимо. Обычнейшее дело на улицах Латинской Америки. Я достаточно долго жил в Санта-Фе, неподалеку от мексиканской границы, чтобы удостовериться: испанскому водителю не приходит в голову, будто шофер, отчаянно сигналящий позади, торопится - ибо сам испанец не торопится никогда.

Я умудрился застращать пленницу и заставил ее чуток привести себя в порядок. Пояснил: если хочешь выглядеть жертвой взбесившегося леопарда - на здоровье; но не взыщи: затолкаю под сиденье и сверху поставлю собственные ноги, дабы не привлекать ненужного внимания прохожих. По счастью. Дана запаслась несколькими дорожными полотенцами, упакованными в пластик; из тех, что заранее намылены и снабжены пластиковым же стаканчиком воды.

После этого, под моим разбойничьим нажимом, Ла-Маргарита облачилась в джинсовую куртку покойного приятеля. Куртка сидела на ней, как на пугале огородном - но если бы нынче взялись арестовывать всякую даму, нацепившую мешковатый балахон, по улицам гуляли бы исключительно мужчины.

Затем я связал запястья девушки носовым платком, а лодыжки стянул ремнем, от души надеясь, что брюки не свалятся без его поддержки.

– Все готово, - доложил я Дане.
– Куда направляемся?

– К другому парку, неподалеку от названной улицы... А, вот и он! Давай подкатим и запаркуемся в укромном уголке.

Две минуты спустя мы восседали на удобной скамейке, осененной столетними деревьями. Недоставало только плетеной корзинки: получился бы премилый пикник. Новый оазис тропической зелени имел два квартала в длину и один в ширину. Угловой магазин, глядевший прямо на парк, назывался "Моды". Я машинально подивился: не Энсиниасу ли принадлежит? В витрине красовался манекен, облаченный бесформенным рубищем, которое гордо именовалось "джерси".