Соль под кожей. Том первый

Оказалось, так действительно проще и значительно легче жить.

— Ну и где мой оболваненный друг? — слышу рядом вкрадчивый, по-змеиному скользкий мужской голос, и жмурюсь от неприятной прохлады в желудке. — Сколько раз говорил Андрею, что если он не будет присматривать за своей красавицей-невестой, однажды она просто выскочит замуж за того, кто не рискнет так непредусмотрительно оставлять ее одну.

Прошло шесть лет.

Я проработала в себе абсолютно все страхи, хотя ради этого пришлось пройти через такие жернова, что и врагу не пожелаешь. Меня практически невозможно чем-либо запугать, шантажировать или сломать.

Но каждый раз, когда рядом появляется Угорич, на долю секунды меня как будто вышвыривает в открытый космос. И даже если состояние оцепенения длиться всего пару секунд, это — единственное дерьмо, которое я притащила из своего прошлого.

Единственная чертова крыса в подвале, которая обошла все мышеловки и продолжает портить мне жизнь.

Глава шестая: Данте

Глава шестая: Данте

Прошлое

Я молча, навалившись плечом на стену, наблюдаю за тем, как Валерия осторожно ходит из комнаты в комнату, разглядывая пустые, выкрашенные в нейтральный серый цвет стены. Здесь пока ничего нет, потому что дом на набережной ввели в эксплуатацию неделю назад. Большая часть квартир будут пустовать еще по меньшей мере год, потому что эта застройка — без преувеличения крупный дизайнерский проект и с самого начала позиционировался «не для всех». До сих пор помню пафосный слоган с рекламных растяжек: «Вы покупаете не квадратные меры, вы приобретаете образ жизни».

Я бы ни за что не смог жить в таком месте, хотя вид из окна порадовал даже мой придирчивый вкус. Но это место как нельзя хорошо подойдет моей подопечной — она обожает одиночество, хотя я абсолютно уверен, что так было не всегда.

— Мне незачем столько места, — говорит Валерия, становясь напротив круглого панаромного окна, из которого хорошо видно ботанический сад.

— Не обязательно обживать сразу все комнаты.

— Я чувствую, что здесь меня в любой момент может накрыть приступ агарофобии, — говорит она тоном, не предполагающим даже черный юмор. — Как рыба, которую выбросило на берег.

— Разве не в океан? — развиваю ее корявую параллель.

Валерия неуверенно качает головой.

— Мне не хватает вкуса моря, — добавляет уже шепотом. — Не хватает крика чаек. Соли на губах. Я как будто в каменном мешке. Господи.

В каком-то детском отчаянии, упирается лбом в оконное стекло, и стоит так абсолютно неподвижно, лишь изредка подавая признаки жизни едва заметно подымающимися и опадающими плечами.

С каждым новым километром, что мы удалялись от города, где прошла и «угасла» ее прошлая жизнь, Валерия превращалась в краба-отшельника, который из последних сил пытается сохранить целым свою надежную раковину. Но она все равно разваливается кусок за куском, обнажая мягкое, беззащитное тело.

Я же наоборот — вернулся в родную стихию милого моему сердцу безжалостного мегаполиса. Некоторые закоулки большого и всеядного организма нашей столицы, я тщательно находил и исследовал еще в те времена, когда питался тем, что удавалось стащить с летних веранд закусочных и маленьких ресторанов. На это было всего секунд тридцать — маленькое «окно» между тем, когда клиенты, не доев добрую половину заказа, вставали из-за стола и официантами, которые тут же бросались наводить порядок. Обычно, нас сразу гнали ссаными тряпками, пару раз даже вызвали полицию, как будто мы украли не объедки, а царский хамон из-под носа шеф-повара. Но еще была Настя — милая веснушчатая девчонка, которая украдкой собирала для нас то, что еще можно было есть, подсовывала что-то с кухни и даже клала в пакет салфетки и одноразовую посуду. Потом, когда я встал на ноги и превратился в Дмитрия Викторовича, солидного бизнесмена и важную персону, я землю рыл, чтобы отыскать Настю и сделать для нее какое-то персональное чудо, но оказалось, что добрая веснушчатая девчонка связалась с «кислотником» и очень быстро «сгорела». Настю я отыскал на кладбище, где она спала вечным сном в запущенной и никому не нужной могиле.

— Я… буду жить здесь одна? — наконец, спрашивает Валерия, хотя именно этот вопрос я ожидал услышать первым.

— Если ты имеешь ввиду, планирую ли я занять соседнюю комнату, то нет.

Она никак не меняется в лице, как будто такая мысль не приходила ей в голову.

— А если переживаешь, что подселю к тебе еще десяток таких же обездоленных, то… тоже нет. — Я нарочно беру короткую паузу, чтобы убедиться, что Валерия с облегчением выдыхает. — Не переживай, русалка, обычно я не занимаюсь тем, что вытаскиваю из беды несчастных заплаканных девочек, ты у меня — единственная.

Она морщит нос, и я прекрасно понимаю, что причина в моей внезапно прорезавшейся злой иронии. Все дело в этом месте, в столице, в атмосфере, пропитанной дорогим парфюмом, похотью и выхлопными газами из тачек за миллион баксов. Я варился в котле с убийственной смесью богемной жизни и гремучего голодного детства. Я намертво связан с этими небоскребами и ночными клубами, и чувствую себя не в своей тарелке, когда приходится надолго расставаться. И это, пожалуй, моя единственная человеческая слабость.

— Тебе будет хорошо здесь, — выношу вердикт. Всем будет лучше, если Валерия избавится от иллюзий о маленькой квартирке где-то на отшибе цивилизации. — Располагайся. У тебя есть пара дней, чтобы выбрать мебель, декор, посуду… остальное, что нужно для комфортной жизни.

Я разворачиваюсь к двери, но медлю, потому что не знаю, куда положить ключи — здесь в буквальном смысле абсолютно ничего нет, даже колченогого табурета. Оставляю их на одной единственной коробке у двери — той, которую Валерия притащила с собой, и она, как бы не смешно это звучало, наполовину забита книгами. Эта девчонка действительно много читает, причем читает всякое и разное, даже те книги, которые повергают меня в уныние одним только названием.

— А что потом? — спрашивает Валерия, когда я почти стою в дверях. — Когда я закажу мебель, тарелки и туалетную бумагу?

— Начнется работа. Много работы. Как обживешься — жду от тебя приглашения на ужин.

Несмотря на то, что мне до смерти хочется отправиться прямиком в свою квартиру, сначала нужно в офис. Моя несгибаемая маленькая Гулька уже трижды звонила и настойчиво напоминала, что в приемной меня ждут представители «ИТ-соло», которым я сам назначил встречу, и последний раз ее тон был таким, что я буквально почувствовал, как эта маленькая зараза держит на прицеле мои яйца. Сам я опоздания терпеть не могу, но случается разные форс-мажоры. А с ребятами из «Соло» у нас отдельный разговор и персональные условия. Они будут меня ждать даже если придется торчать в приемной до полуночи, потому что я выкупил их долги, отправил парней из финансового отдела, чтобы помогли им заново и на этот раз правильно завести бухгалтерию и много чего еще. Фактически, я возродил их конторку, потому что увидел потенциал.

Что-то в последнее время во мне слишком много робингудовщины.

Надо бы завязывать с благотворительностью и больше не вытаскивать из речки тонущих котят. Свой подарок от Санта Клауса я и так заработал.

— Дмитрий Викторович. — Гулька срывается с места и безапеляционно сует мне в руки папку с логотипом «ИТ-Соло», пока сами парни, в количестве трех штук, благоговейно таращат на меня глаза.

Впрочем, двое из святой троицы явно старше меня, а последний, хоть и выглядит шнурком, определенно не вчерашний студент.