Соль под кожей. Том первый

Мне хочется остановить Марину, сказать, что я стала бесчувственной скотиной и ее душещипательная история вряд ли тронет меня так глубоко, как бы ей хотелось, но вдруг понимаю, что должна ей. В прошлом она никогда не отмахивалась от меня, с какой бы дичь я не приходила — всегда терпеливо выслушивала нытье о наших с Сергеем сложных отношениях, поддерживала, когда я в очередной раз решала его бросить, и поддерживала потом, когда мы опять мирились.

— В общем, я решила начать какую-то новую жизнь и у меня появилось это, — она коротким взмахом руки обводит зал ресторана. — И вот это.

Протягивает свой телефон, на экране которого фото милой белокурой девчушки. Я ничего не знаю о детях и могу только предполагать, что на вид ей около двух, но это запросто может быть больше или меньше даже на целый год. У девочки яркие синие глаза, улыбка от уха до уха, полная мелких, но довольно крепких зубов, волосы завязаны в два смешных хвоста над ушами.

— Твоя дочь?

— Да, Стася. Станислава.

— На белку похожа. — Единственное, что я могу сказать по этому поводу.

— Она не от Славы, — добавляет еще немного деталей Марина, и мне кажется, она снова внимательно следит за моей реакцией. — Мужа не стало четыре года назад. Стасе через месяц два года. И я не замужем, если вдруг ты хотела поинтересоваться.

— По-моему, в наше время уже никого не удивить внебрачными детьми. Женщины давно выбирают тихую спокойную жизнь без придатка в виде мужа, а детей рожают для себя, когда посчитают нужным.

— Ты стала такой мудрой.

Марина делает едва заметную паузу перед последним словом. Так сразу и не поймешь — была это похвала или укор. Хорошо, что мне все равно на любой из вариантов.

— Слава был особенным человеком, и я всю жизнь буду вспоминать его самыми добрыми словами, но я никогда его не любила. После его смерти собрала вещи и вернулась в столицу. А тут попробовала делать то, что умею. И все получилось.

Мне хорошо знакомо выражение ее лица в этот момент. Так безмятежно выглядеть может только человек, который буквально посвятил себя работе без остатка. В этом мы с ней как никто можем понять друг друга, даже если я не припомню ни одного разговора, в котором Марина упоминала бы мечту стать ресторатором. Она всегда хотела большую семью, много детей и надежный тыл, а мне всегда было не понять, как человек из многодетной семьи, где все буквально донашивают друг за другом, может желать своим детям той же участи. Прошли годы — и я вообще перестала понимать ценность семьи и важность рождения детей. Но это еще одна тема, которую не следует поднимать в присутствии мамочки с маленьким ребенком.

— Извини, я стала очень болтливой.

— Я тоже так когда-то говорила, — напоминаю о нашем общем прошлом, и мы снова делаем паузу в память о тех временах.

Какой бы тяжелой раньше ни была жизнь Марины, она никогда не выворачивала душу. Если и рассказывала, то только какие-то бытовые мелочи, сложность которых и выеденного яйца не стоила. Так что ее сегодняшняя порнография души лично для меня выглядит странно сразу по двум причинам: во-первых, мы не общались шесть лет, это большой срок даже для закадычных подруг, а мы такими не были несмотря ни на что, и во-вторых, потому что так обычно делают те, кому уже просто невыносимо держать все в себе.

— Я так ждала твоего звонка, Лера. Клянусь, я ни от одного мужчины так не ждала весточку, как от тебя. Думала, что это знак — мы снова встретились, мне будет с кем поговорить. Ты не стала бы осуждать. Я знаю. Кто угодно, но только не ты.

— У меня было много дел, — говорю я, чувствую гадкий привкус вынужденной лжи. Если бы не ее душещипательное признание, сказать ей правду было бы гораздо легче. — И еще свадьба эта.

Я напрягаюсь, потому что замечаю ее попытку как-то это прокомментировать, но в итоге она снова ностальгирует, шутя, что если бы в прошлом мы сказали друг другу кем станем сейчас, то наверняка не обошлось бы без членовредительства.

— Приходи на свадьбу, — говорит мой рот абсолютно без участия головы.

И тут же, как в любом идиотском ситкоме, хочется залепить себе рот ладонью и сделать вид, что это были просто невнятные звуковые вибрации. Я весь вечер убеждаю себя в том, что прошлому не место в моей жизни и как это может быть опасно — и «гениально» зову это «прошлое» на самое большое событие моей жизни. Именно туда, где Марине не составит труда растоптать в пыль и меня, и мои планы.

— Я надеялась, что ты это скажешь, — с облегчением выдыхает Марина, потом протягивает руку через весь стол и накрывает мою ладонь. — Лера, я клянусь, что никогда и никому, ни единого слова. Даже если меня будут пытать бочкой печенья и банкой варенья.

Я надеюсь, что натянутой моя улыбка выглядит только в голове.

Черт. Проклятье!

Нужно быстро придумать правдоподобную отговорку, почему я поспешила с приглашением. Нет мест? Господи, да на такой свадьбе это точно не проблема! В голову как назло ничего не лезет. И вместо того, чтобы искать причину, почему «нет», мой мозг находит десятки оправданий, почему «да». Марина уже несколько раз могла подпортить мне жизнь, но до сих пор этого не сделала. И сегодня благодаря ей у моих «подружаек» отпала добрая половина вопросов о мои загадочном прошлом, и заодно отвалился повод шутить на эту тему. Никто из «троицы» не видел Марину в лицо, даже если предположить, что ее так же просто узнать сейчас в этой роскошной красавице. Ну и в конце концов, присутствие с моей стороны владелицы единственной мишленовской награды в стране — это посолиднее, чем три тупых девицы.

— Можешь брать с собой дочь, — продолжает говорить мой рот. — Для детей будет отдельная зона, няни и развлекательная программа. И десяток терминаторов охраны.

— Очень на это надеюсь — у Стаси шило в одном месте. Она уже трех нянь ушатала, и на четвертую я просто молюсь. Готова платить ей сколько угодно, лишь бы эта святая женщина не бросила меня на растерзание этой жужелице!

— Если что-то на моей свадьбе будет не идеально, я знаю на кого свернуть, — пытаюсь шутить я.

— И… возможно, я буду не одна. Это ничего? — осторожно уточняет Марина.

— Без проблем.

Мне хочется спросить про отца ее девочки, но я держу любопытство под контролем. Марина так много рассказала о покойном муже, но ни разу не заикнулась об отце своей дочери — для этого должна быть причина. И то, как неуверенно она говорит о том, что может прийти со спутником намекает, что Марина и сама этого не знает. Вряд ли так говорят о человеке, с которым живут под одной крышей. Возможно, отец Стаси женат? Возможно, у них свободные отношения? Да все, что угодно.

Я спохватываюсь, что вечер стремительно заканчивается, снова выразительно смотрю на часы и Марина понимающе встает первой. Я скидываю ей место и время начала официальной церемонии, скажу, что попрошу забронировать три места для Марины Рогожкиной, и тут же скидываю эту информацию Любе. Хорошо, что благодаря ее предусмотрительности у меня в запасе есть еще один стол, но лучше бы им не пришлось воспользоваться.

Но ощущение того, что сегодня я совершила непоправимую ошибку, последствия которой шарахнут по мне в самый неожиданный момент, все равно не покидает меня еще очень-очень долго.

Глава двадцать третья: Лори

Глава двадцать третья: Лори

Настоящее

Сергей: Ты снова вся в трудах?

Это сообщение он прислал еще в обед, но я вижу его только сейчас, когда на часах почти девять, я приехала домой, приняла ванну и предусмотрительно закинула в себе две таблетки от головы — сейчас в этом нет необходимости, но практика показала, что каждый наш с ним разговор заканчивается для меня зудящей головной болью.