Солар 2

Отрезав веревки с пасти вампира, я сунул ему руку прямо к клыкам, и зажмурился от ожидания боли. С каким -то благоговением кровосос вонзил клыки мне прямо в запястье и сделал один глоток, другой, а потом поперхнувшись отстранился. Его глаза наполнились ужасом, и он зарычал нечто даже не звериное. Его рев прозвучал как самый ужасный вопль-просьба о спасении.

– А кому сейчас тяжело?
– Устало качая искусанную руку, спросил я это создание. Вампир, поскуливая, начал отползать от меня как от чумного.
– Ты мне еще повоображай!
– Пшикнул я на него.
– Его тут кормят, поят, а он еще морду воротит!

– Но не кровью же Бога!!!!
– Произнес расчувствовавшийся тёмный, остальные двое, услышав это, в панике начали отползать к углу, от которого, даже они, старались держались подальше.

– Не мог предупредить, что ли?!
– Ныл паникер.

– А ну заткнись!
– Прошипел я на него.
– Если сторожа услышат и придут, то мало не покажется никому. Заткнись я тебе говорю. Заакрой пасть!

Вампир, все так же поскуливая, смотрел, как я, подойдя к нему, пытаюсь сломать серебряные нити, стягивающие его тушку. Разболтать их не получалось, и я, хмыкнув, наклонился и просто перекусил их зубами, чуть клык не обломал при этом. Ну а после, освободив одного, велел ему, так же тихим шепотом, идти освобождать остальных. Но тот отказался, пришлось на него прикрикнуть, и он плаксивым голосом произнес, что даже коснуться не может их. Градация рангов, мать его ети. Пришлось в спешном порядке идти освобождать этим недоумков, под чутким свечением зажигалки, что держал, чиркая время от времени, карбункл.

– Ты говорил темный еще тут.
– Напомнил карбунклу.
– Где он тут спрятанный лежит?

– Я не лежу, Избранный, я тут на цепи повешен. К стене прикован и забыт всеми.
– Произнес голос в темноте.
– Ты только со светом не подходи ко мне - это может убить меня, слаб я больно.

– А полутьма подойдет?
– Тут же нашелся я.

Он задумался буквально на секунду:

– Давай попробуем. Только сразу скажу, тебе меня не освободить, тут ключ нужен.

– Их есть у меня!
– Прошептал, смотря задумчиво на рюкзак.
– Скажи. А если бы ты был полон сил и здоров - ты смог бы освободиться?

– Глупый вопрос. Но отвечу тебе, Избранный, что да. Смог бы не только освободиться, но и вывести вас отсюда.

– Мне надо на Марс.
– Требовательно прошептал я, пытаясь в клубящейся тьме разглядеть существо, которого страшились сами вампиры.

– Хоть на Марс. Хоть в темницу к Солару.
– Согласно пролепетал, чувствовалось из последних сил темник.

У меня просто не было выхода. Если это подонок сможет провести меня к Солар - так тому и быть. В конце то концов, на обратный путь я не сильно то и рассчитываю, а помощь, даже самой тьмы, мне очень понадобиться.

– Ловлю тебя на слове. С этой секунды ты мой должник. Поклянись, что не тронешь меня и этих существ, что томились с тобой в этой комнате! До тех пор не тронешь, пока не выполнишь свой долг передо мной - не проводишь меня в темницу к Солар?!
– Отмел я все сомнения. И достал из рюкзака фляжку с последним глотком Живой Воды. Взболтав ее, я велел карбунклу отойти поодаль со светом от этого темного угла, а сам направился к закованному пленнику.

– Клянусь.
– Раздалось в скорбной тишине после долгих раздумий.

– Рот раскрой и пей.
– Строго велел ему. И протянув руку в темнеющее нечто, спросил.
– Достал я до твоего рта?

– Еще подойди поближе.
– Попросил он.

Я сделал еще три мелких шага и остановился у клубящейся тьмы в самом углу. И спросил:

– А теперь?

– Наклоняй и лей.
– Велело мне существо.

И я перевернул флягу горлышком вниз. Вода зажурчала, полилась не понятно куда, и в тишине раздался громкий глоток.

– Живая вода?
– Неверяще спросил, выпив воду, темник.

– А ты думаешь я тут в баклуши пришел играть?
– По-еврейски ответил вопросом на вопрос.
– Теперь давай освобождайся и выводи нас отсюда.

– Нас? Ты видно издеваешься смертный!
– Цепи рухнули, стукнув по стене, разорванные надвое, а перед моим лицом кучерявилась тьма.

– На нем печати девяти Асов, а в нем самом течет кровь Богов.
– Жалобно произнес первый освобожденный вампир.
– Не трожь его, темник. Нам же хуже будет.

– Не тебе мне указывать, сын простой крестьянки.
– Отмахнулся темник от совета вапира.
– Где были Бги, когда меня сажали в эту темницу? Где были...

– Прекрати истерику!
– Оборвал его шипящие слова.
– Ведешь себя как бабка-истеричка на вокзале. Боги прислали тебе меня, это для особо тупых говорю. А теперь выводи нас отсюда. И вообще, крестьяне - это соль любой земли...Помни клятву...

Он как-то сразу поник, как перед этим вампир. И повел нас к двери, старательно обходя круг со светом, что был около карбункла. А я направился укладывать пустую фляжку в брошенный мною сиротливо лежащий в сторонке рюкзак.

Это была не сеча. Это было избиение младенцев. Вот вы знали, что самым страшным оружием является не нож, от которого гибнут каждый день множество людей, а пласт тьмы, что проходит сквозь тебя и разрывая внутренности выходит изнутри, выворачивая самую твою сущность наружу? Когда мы покидали помещение шлюза, то разорванные кишки висели везде, где только можно, а кровь казалась изысканным дизайнерским решением в интерьере всего пространства помещения. Трупов не было, ну исключая нескольких обглоданных берцовых костей, что так яростно мусолил эймус, да пару черепов, что вампиры взяли для своих особых церемоний, как я понял. А Нага, размешивала хвостом лужу крови набежавшую с только что убитых, смешивая ее со своей слизью, и рисовала на стене замысловатые руны, фигурки. Нас было шестнадцать, включая темника. И мы расстались в шлюзе, попрощавшись прямо посередине этого небольшого коридора, служившего для перехода от Солнца к Марсу. Одни пошли налево, другие, во главе со мной, потянулись к Марсу.

– Так ты не сказал куда шел?
– Спросил я ожидающего у шлюза застывшего в раздумьях темника.

– К Солнцу.
– Выдохнул тот неожиданно.

– Однааккооо!
– Как Киса в "Двенадцати стульях" помотал я головой.
– Расскажешь, как будет свободная минутка?

И мой неожиданный провожатый, согласно махнул клубящейся тьмой конечностью.

...Поведение некоторых нелинейных динамических систем, подверженных при определённых условиях разному явлению... Теория Хаоса.

Моя ручка сиреневого цвета. Ее колпачок с небольшим фиолетовым кристаллом-алмазом на самом кончике, скрывает не простую принадлежность для письма. Шесть функций, стилизованные под писчую ручку, могут заставить задуматься простого человека о бренности бытия и о том... сколько воруют чиновники. Это был подарок на Рождество от моей любовницы, хотя, кому интересно слушать в сотый раз о желтых новостях в прикремлёвских сферах.

И вот теперь я думал - погрызть ее, как в детстве на уроке, или же отправить в стену, вслед за другими предметами, стоявшими прежде на моем столе. Стало жалко такую строгую красоту. И я вновь обратил внимание на два листа формата А-4 с написанным текстом, что довел меня до бешенства. Речь шла о китайцах. Прав был интернет говоря о тесноте в этом мире, действительно - куда не плюнь, всюду китайцы. И не дай Бог каждый из них посадит дерево - мы же все заблудимся в этом лесу. Еще генетики эти. Ген пьянства у них видите ли отсутствует, поэтому они трудоголики поголовно... а мне теперь страдай, сиди и придумывай, что принести приятного завтра с утра президенту к чаю. А ведь, как начиналось-то все хорошо. Разграбленная экономика Китая начала вваливаться к крутое пике, от присутствия драконов. Это пока не подключились евреи. Потом она выровнялась, и теперь города в Китае борются, за право привечать у себя хотя бы одного ящера. Чертовы вредные китайцы, придумавшие татуировки, целиком состоящие из иероглифов... теперь сиди и разбирай, что они там еще могли накарябать на своих стенах. Надо бы им второе кольцо китайской стены построить - а то начинают уже вываливаться через первое. Нет, пусть сами строят... Проблема была ужасной. Драконы, звери, деревья, ни поспать тебе, ни чай попить. Вон опять в дверь кто-то скребется.

– Сергей Павлович, тут курьеры пришли. Личное послание Самого.

– Пусти.
– Рычу на этого недоумка, называющегося моим секретарем.

– Они говорят...

– Пусть сами скажут. А ты иди, чаю мне принеси...

– Можно забрать посуду?

Я киваю ему на стену:

– Забирай.

Обожаю смотреть в его широко раскрытые голубые глаза. Так и хочется пнуть его от этого показного страха и недоумения. А его взгляд, когда он смотрел на разбитую чайную пару бесценен.

– Пшел вон! Холуй!