Солар 2

– Ну так что?
– Спрашиваю у проигравшего.
– Я был прав? Не обманывал же я тебя?

– Нееет.
– Блеет он. Вздыхает и несет мне ключ от выхода.

– Знаешь, - доверчиво говорю ему, когда он возвращается.
– Я тут подумал и решил - оставлю тебе оружие. И броню. Всю. А ты мне дай совет, как быстрее пройти мир Солнца к Солар?

Он загадочно улыбается и говорит:

– Согласен! Только ты мне еще вот эту доску оставишь, со всеми костями и шашками.

– По рукам.
– Соглашаюсь через две секунды я, делая вид, что сомневаюсь в правильности своего поступка.

– Я заметил у тебя ковер -самолет есть. Садись на него, как только выйдешь, и лети в сторону самого большого темного пятна, выйдешь-поймешь, о чем я говорю.

– Договорились.
– Скорчив недовольную моську, чтобы он думал о моем недовольстве происходящего сейчас.
– А дальше что?

– А там ты увидишь дерево из пламени, вот около него и стоит портал... Мммм, немного слева.

– Так я ж там сгорю.
– Недоумевающе развожу руками.

– На Солнце сгореть невозможно. Оно же Светило! А вот ослепнуть - вполне. Поэтому, так и быть, шлем бери. Но на обратном пути чтобы отдал!

– Договорились.
– Киваю согласно головой и по-быстрому, пока он не передумал, начинаю собираться в путь. Собираюсь очень быстро. Машу ему на прощанье рукой и выхожу к Солнцу.

Вы видели свет Его в полдень? Так это жалкое подобие того, в что нырнул я, выходя из шлюза. Он окутывал меня целиком и полностью, он ласкал каждую частичку моего обнаженного тела, он залезал всюду, и был во мне. Теперь я знаю, почему Солнце- Бог.

11 глава.

Перед человеком к разуму три пути: путь размышления - это самый благородный; путь подражания - это самый легкий; путь личного опыта - самый тяжелый путь. Конфуций.

Ну и какие еще мысли могут быть у создания, когда он видит своего Бга? Ощущения к Светилу были похлеще чем у собаки к человеку. А тот пронизывающий свет, что наполнял меня всего, как и весь совершенный путь, он был неповторим. Теплый, ласковый бриз, слегка холодил мою кожу, когда я тайком пересекал эти бескрайние поля с подтеками лавы и накипи, темнеющей окалиной. Все прошло, как и предсказывал Страж. Быстрота и натиск сделали свое дело, и вот я у врат к самой воинствующей сфере этой виноградины. Проскользнув внутрь порта, я был тут же схвачен стражниками, в количестве двенадцати, да вы не ослышались, двенадцати существ. Почему не людей? А тут видимо для людей не оставалось уже места. Они были разные. Гномы, дварфы, зверолюди в облике волка, так называемые воргены; два великана, состоящие из вращающихся камней, и еще одна очень знакомая особь - огромный черный паук, на тонких, обвитый стальными извивающимися узорами, ножках. Двенадцать живых душ, которые мне предстоит переступить, на пути к Солар.

Я приготовился яростно заговаривать им зубы, но был безжалостно связан в некий тюк, и брошен в комнату к таким же пленникам, в внутри шлюза. Судя по внешнему виду лежачих тут - развязывать и валындаться с нами, никто не станет. И кормить тоже. Одно хорошо -сбив с лица шлем Стража они посчитали рюкзак некой физиологической особенностью, отобрав сумку медика для своих, непонятных целей. Вернее, понятных - простой и действенный грабеж. Но рюкзак. Это же надо было- принять меня за горбуна!

В комнате было темно, можно сказать даже так- было ТЕМНО. Я чувствовал, что около меня лежат десяток существ, упакованных так же плотно, как и я. И некоторые источали совсем не райские запахи. А знакомые ароматы аммиака и других веществ...

Завязанный рот я освободил быстро, а вот с руками и остальными петлями пришлось помучаться. Как долго длилось мое шебуршение, я не засекал по времени. Сумев выпростать из кроссовка приготовленный ножик, разрезал путы, удерживающие меня. А потом пошел освобождать лежащих. Кем они был? Да фиг его знает. Я в первый раз чувствовал так близко незнакомые мне запахи существ, невидимых доселе. Да и запах экскрементов не способствовали быстроте их освобождения, потом я на память нашел сброшенный после освобождения рюкзак, и достал с бокового кармана зажигалку.

Горящий в такой тягучей темноте свет приковал внимание всех стоящих вокруг. И они начали вполголоса переговариваться, а я принялся считать находившихся тут.

– Там еще вампиры лежат, трое, и вроде бы один темник.
– Сказал кто-то в полутьме, высоким писклявым голоском.

– Ага, освободить их, чтобы они съели нас? Ты совсем рехнулся?
– Запротестовал шипящий бас.

– Ну возьмем у них клятву крови, пусть нас не жрут, а вон стражей займутся.
– Дал дельное предложение пискля.

– Ага, а ты знаешь, что они уже суток двадцать тут валяются, я шесть ночей назад попал, так один ко мне так подползал, так подползал, насилу я от него отодвинулся. Их мертвяцкий аромат, я ни с чем не перепутаю.
– Произнес все тот же бас, остальные прислушивались к голосам, сказанным тихим шепотом внимательно, и невольно сбивались в кучу.
– А если не удержаться, как мы их освободим? То ты и станешь их первым ужином.

– За дверью день.
– Невольно сказал я, чиркая вновь зажигалкой. Пальцы уставали держать мелкий пластиковый язычок, для подачи газа в огниво.
– Но освободить их надо, может они помогут нам бежать?

– Отсюда нет выхода.
– Всплакнул чей-то глубокий контральто.
– Тут выход только один -на свалку душ. Вчера только три трупа увезли. Правда проверять придут не скоро, но не думаю, что у нас получиться выбраться отсюда... Ведь, выхода нет...

– Выход есть всегда.
– Веско припечатал аргументом любителя поныть.
– В крайности, он там, где вход. Запомни это. И хватит ныть, ты мужик или кто?

– Я девушка.
– Отстраненно произнес все тот же контральто. А потом раздались хныканье.

– Хватит разводить тут мокроту. Пошли освобождать вампиров.
– Решительно сказал и повернулся к тому, кто предложил их освободить.
– Покажешь, где лежат?

– Дриады не плачут слезами, они плачут цветами и как нимфы жемчугом.
– Произнесла едва слышно девица.

– Ну тогда у тебя есть все шансы завалить нас этими сокровищами.
– Пошутил я разряжая обстановку.
– Так где они, ты говоришь, лежали?
– Это к тому противному звонкому голосочку.

Пухлый толстяк, в котором я с трудом узнал карбункла, настолько его облик был страшно изуродован. И пахло от него не очень. А про его знаменитый чемодан боялся даже спросить. Не было его, и от этого карбункл выглядел еще печальнее. Вот он и был им, писклей, повел меня.

– Тутачки они валялись. Вон, их тюки.
– Показал на плотно связанных серебряными путами странно выглядевших людей. Почему странно, а как можно описать тех, у кого ноги вывернуты задом наперед, торчат огромные клыки и вид трупа? Я подошел осторожно, косясь на темных созданий, и присел рядом с одним. Почувствовав меня, он дернулся, и я бесстрашно сунул ему левую руку прямо к пасти. Тот повертел башкой, головой просто это очень сложно назвать, и замычал сквозь плотно замотанный рот. Сидя, я отдал карбунклу зажигалку и велел держать свет зажженным. Тот со всем почтением взял этот драгоценный предмет, походу видимый им в первый раз, и чиркнув, с благоговением уставился на язычок огня.