Солдаты космической войны. Дилогия

Человек вершина эволюции, он является поистине ужасным чудовищным, умеющим то, что не умеют все живые организмы Земли вместе взятые. Летать в космосе, убивать конкурентов подчистую, ускорять или замедлять эволюцию с помощью генной инженерии. Те немногие уникальные свойства других обитателей Земли, типа возможности ряда видов лягушек и рыб произвольно менять пол или находить дорогу, используя гравитационное поле Земли как верблюды, быстро парируется человеком с использованием такого мощного инструмента как наука и техника. Если бы животные обладали рассудком, в их глазах человек предстал бы как монстр, вроде тех, что придумал сам человек в фильмах ужасов. Летающий по небу, восстающий из мёртвых, неуязвимый оборотень, только что спящий в одеяле, а через секунду извергающий огонь, ломающий самые крепкие кости и самые толстые деревья. И вот, вдруг, в середине этот чудовища - женщина.

Давным-давно она, голодная, боязливо сжимала детёнышей в отчаянии от близкого рыка ночного тигра, а теперь она кидает тигру конфету через решётку зоопарка, а на её ногах туфли из крокодила, а на плечах накидка из рыси. Из физики, химии, биологии, социологии хорошо известно, что чем сложнее система, тем менее она надёжна, менее долговечна. Вот так и социальное поведение женщины. Для неуклонного обеспечения основной задачи по успешному продолжению жизни, она имеет в основе своего поведения очень простую конструкцию; её требуется здоровье, безопасность, ресурсы для получения и воспитания потомства. Когда эти простые стратегические цели жизни каждой женщины сталкиваются с реалиями окружающего мироустройства, то способам реализации этих целей становятся бесконечные варианты действий женщин, комбинации этих действий во времени и пространстве. И способам этими комбинаций нет числа...

Маклифф поднял глаза, ища поддержки фронтовых друзей, и спросил осторожно:

– Интересно?

– Язык корявый, будто пьяный писал. Это никто не захочет купить. А сколько обычно получает писатель?

– Редакция платит около одной тысячи евродолларов с тиража в десять тысяч книг при 250 страницах в книге. Каждые десять тысяч тиража прибавляют по тысяче гонорара.

– А сколько в среднем тиражи?

– Тысяч по пять-десять.

– Значит, чтобы прожить, писателю нужно писать по две книжки в месяц? Зачем ты вообще за это взялся?
– спросил Уайтгауз и с сожалением посмотрел на огорчённого товарища.

– Это же не эффективно. Писатель меньше чем таксист зарабатывает, - важно проговорил полковник, - чтобы написать продаваемый роман, нужно сначала выписать набор вещей, которые нравятся большинству людей, а потом построить вокруг списка сюжет и характерных героев, но если пишешь для души, то приготовься к коммерческой неудаче, потому что пишущие романы люди априори отличаются от большинства и их любимые вещи чаще всего другие.

– Конечно, это будет лучше, а так, придётся ещё где-то работать. Смотри, тут интересно про способы любви, флирта и секс, - ответил на эту речь Маклифф и вознамерился читать дальше, однако не успел начать, как в палату ворвался возбуждённый Эйнар Берсерк.

Он радостно сообщил:

– Сенсационная новость!

– Русские заморозили оттаявший северный морской путь?
– спросил Уайтгауз, - и все китайские сухогрузы вмёрзли в лёд?

– Нас отпускают на Землю, заплатив по контракту?
– поддержал игру в небылицы фон Конрад.

– Угадайте с трёх раз, кого я встретил в процедурной палате? Окту Рененну!

– Окта Рененна - инопланетная пассия фон Конрада, - пожал плечами Уайтгауз, - тёмные глаза у неё, рыжая, золотые браслеты на руках, туфли на шпильках.

– Берите манатки и пойдём туда, - произнесло весело, появившись в дверях разукрашенное фломастерами лицо Дыбаля, - красотка Окта угощает выпивкой, - сказал он уже по-русски, появляясь весь целиком, но потом он быстро поправился, и повторил то же самое по-английски.

Полковник быстро вста,л и шахматные фигуры посыпались на Маклиффа.

– Хулиган! Это моя женщина!
– пробубнил Маклифф, уже протискиваясь в коридор, - вендетта, теперь только вендетта!

Красавица-инопланетянка Окта Рененна встретила их посреди холла, перед помещениями отдыха в полной красоте; роскошные длинные волосы цвета старой бронзы, нежный румянец, облегающий безупречно стройное тело комбинезон. Увидев Джона Маклиффа, она улыбнулась как акула перед атакой. Маклифф молчал, но по его улыбке и молодцеватой позе было видно, что он жутко рад. Большая разница в их росте сильно бросалась в глаза, и полковник язвительно сказал, но так, чтобы англичанину не было слышно:

– Люди разного роста, выбирая себе партнёров противоположной крайности размера тела для секса или брака, подсознательно желают, чтобы их потомство не имело ущербности по отношению к своим единоплеменникам, имело одинаковую с ними возможность заниматься принятым у них трудом, придерживалось общих правил в быту, не было изгоями, предметом насмешек и увеселения людей обычного роста!

– И чего она в нём нашла?
– так же тихо отозвался Дыбаль.

– Вот они, наши герои с Зиема, гроза сверов!
– сказала она мелодичным голосом, - чем займёмся? Опять вместе споём?

– Да, это мы!
– радостно, в тон ней ответил Маклифф.

– Как это вы раньше нам исполняли?
– она пропела низким контральто:

И кто бы знал, что Галка, тихая река,

Их поглотит как вечности колодец,

И понесёт вода речная сквозь века

Примером русской спеси и усобиц...

– Калка... Река Калка, а галка это птица из рода воронов, - добродушно ответил её Дыбаль, - но голос мой ещё не окреп после встряски.

– Калга... На фамилию моего учителя по логике ягда Калга похожа, - сказала Окта.

– Я готов устроить чтение анекдотов, - предложил Берсерк, - почему у норвежцев круги на воде от кирпича круглые расходятся, а у шведов квадратные.

– У нас светская встреча и ты всё пошлостью не порть, - отмахнулся от него Уайтгауз.

– Джон, у тебя повреждения на лице?
– Окта покачала головой.

– Это вражеская пуля!
– сказал Маклифф, поворачиваясь так, чтобы Окта не рассматривала синяк.

– Присядем?
– фон Конрад опустился в бежевое мягкое кресло у визуализатора, выполненного в виде журнального столика земного дизайна 60-х годов ХХ-го века.

Широким жестом Маклифф предложил Окте место на кресле рядом с собой.

– Тут не дурно, госпиталь отделан как гостиница, а снаружи был похож на танкер мегразина, - сказал Дыбаль, осматривая золотой глянец стен, светящиеся рельефные панели стен и потолка, - я бы пальмы сюда в горшках поставил.

– Кальян с гашишем и малолетних рабынь ещё, - закончил за него фразу Берсерк.

Дыбаль поморщился:

– Солдат ребёнка не обидит.

– Смотрите, ваши коммандос с Зиема здесь, - сказала Окта усаживаясь поудобнее, - может быть знакомых здесь увидите.

По коридору мимо холла прошли группа раненых солдат и коммандос из палат выздоравливающих. Здесь были рядовые, сержанты и младшие офицеры. Они о чём-то негромко переговаривались на каком-то восточноевропейском языке. Некоторые были в медицинских экзоскелетах, некоторые в повязках. Все они были как на подбор: средних лет, среднего и выше среднего роста. В чёрно-красных рубахах с множеством карманов, чёрных брюках с золотыми лампасами. На воротниках рубах серебрились петлицы со знаками коммандос - молнии, а на головах были неизменные шапочки вроде еврейских кипи. Встретившись глазами с астронавтами, коммандос приложили к своим головам ладони, вместо принятого в Натоотваале приветствия вытянутой рукой. Айдем и фон Конрад непроизвольно тоже отдали им честь. Коммандос неторопливо, вразвалочку проследовали в конец коридора и скрылись за углом.