Солдаты

Возвращаясь с очередного задания, Аким поравнялся с пехотинцем, который

вел в село пленного немецкого солдата. Боец, очевидно, был крайне недоволен

таким поручением, а стало быть, и немцем, жаловался разведчику:

– - Понимаешь, друг! В самый разгар боя вызвали. "Веди,-- говорят,--

этого типа в штаб дивизии. Он,-- говорят,-- прелюбопытная птица. По-русски

наяривает, только держись".-- "Да,-- говорю,-- товарищ лейтенант, некогда

мне этим делом заниматься. Пусть,-- говорю,-- посидит в блиндаже, подождет,

пока мы фашиста поколотим!" Куда там -- и слушать не хотят! Веди, да и

только. Вот и веду эту падаль...

– - Возвращайся в свою роту. А этого мне передай. Мне все равно в штаб.

– - Вот выручил! Спасибо, друг! -- обрадовался пехотинец.-- А ты кто

будешь?
– - вдруг встревожился он.

– - Разведчик.

– - А кто командир?

– - Забаров.

– - Ну, тогда все в порядке. Знаю ваших разведчиков. Мне о них старшина

Фетисов говорил. И вашего Шахаева знаю -- Фетисов познакомил. Живой он,

Шахаев?

– - Живой.

– - Привет ему. От старшины Фетисова, скажи, да от Федченко. Не

забудешь?.. Ну, до свиданья! Спасибо тебе. А я побегу.

Близорукий Аким только теперь хорошенько разглядел лицо пленного. И

остолбенел:

.-- Ты?! Володин?..

Пленный опустил голову.

– - Аким... Я тебя сразу... узнал.

Аким молчал. Волнение было так сильно, что в первые минуты он не мог

ничего сказать.

– - Как же это ты... в такую шкуру залез?
– - наконец выдохнул он. Очки

потели, застилало глаза.-- Ведь ты, кажется, ненавидел войну, убежал от

нее... Убежал и...-- Аким посмотрел прямо в глаза Володину,-- работал на

немецком артиллерийском заводе. Только не пытайся врать! Мы знаем это точно!

Ах, сволочь! Гадина!

– - Работал. Но... но воевать взяли насильно. Насильно, клянусь. Аким,

клянусь тебе нашей прежней дружбой, нашей...

– - Молчи! -- прервал его Аким. Он сказал это очень тихо, но так

властно, что Володин сейчас же умолк.-- Молчи!
– - машинально повторил Аким и

добавил: -- Ну?! Что же мне с тобой делать?

В следующую секунду Аким сам удивился нелепости и странности своего

вопроса, потому что уже с первой минуты знал, как поступит с ним.

Очевидно, по голосу Акима Володин понял это.

– - Аким!
– - начал он снова.-- У меня -- сын!

– - Сын? Его советская власть воспитает. Чтобы он навсегда забыл о тебе.

– - Но... но я же в плену у вас, а пленных... не...

– - Ты не пленный, а предатель, -- оборвал его Аким.

И Володин понял, что пришел конец. Ослабев, с трудом приподнялся.

Приготовившись к смерти, он не поверил своим ушам, когда Аким сказал:

– - Шагом марш! Ну!.. Да перестань дрожать!

Сдав Володина в штабе, Аким впервые распрямился во весь рост, будто

снял тяжелый и долго носимый груз. Приподнятый изнутри, точно могучей

пружиной, какой-то неведомо-освежающей и охмеляющей силой, он шел прямо,

стараясь не думать больше о человеке, с которым были связаны самые дорогие

воспоминания детства.

Навстречу Акиму мчались к передовой только что переправившиеся через

реку советские танки. На каждом сидело по нескольку автоматчиков. Аким,

глотая воздух широко открытым ртом, не выдержал, закричал:

– - Вперед, родные!.. Вперед, милые!..

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1

После многодневных и тяжелых боев у Мурешула дивизия генерала Сизова во

взаимодействии с другими соединениями, наступавшими слева и справа от нее,

сломила сопротивление противника и, преодолевая его отдельные заслоны,

устремилась к венгерской границе. Трансильванские Альпы остались позади.

Однако на пути наших войск вставал другой неприятель -- многочисленные

мелкие и узкие речушки, рожденные снеговыми горными вершинами. Казалось,

наступление должно было застопориться. Но оно не только не приостановилось,

но набирало все более стремительные темпы. Вся изобретательность, сноровка,

изворотливость, хитрость и находчивость, бесстрашие -- будто все, что

накопили наши солдаты и выстрадали за долгие годы войны, теперь слилось в

единую несокрушимую силу, перед которой отступали все преграды. Высокий темп

наступления только подогревал бойцов, веселил их души.

У забаровцев в эти дни произошло знаменательное событие. Когда дивизия

получила приказ совершить марш в Венгрию, Шахаева и Наташу отправили в

глубокий тыл, в румынские города и села, освобожденные дивизией, где сейчас

готовились к открытию памятников погибшим советским воинам. Демин давно уже

подумывал об отдыхе парторга. Теперь такой случай представился. Проводить

старшего сержанта и Наташу собрались все разведчики. Забаров обнял парторга,

поцеловал его. А Никита Пилюгин неожиданно попросил:

– - Привет там... передавайте...

– - Возвращайтесь быстрее,-- Аким взглянул на Шахаева, и тот, поняв этот

взгляд, сразу ответил:

– - Не беспокойся, Аким, обязательно догоним!

– - Товарищ старший сержант! -- вдруг окликнул его Ванин.-- Вы... еще

здесь нас догоните, на румынской земле?

– - Обязательно, Ванин! Мы еще на румынской земле разберем... тот

вопрос., ясно?
– - серьезно и многозначительно ответил Шахаев.

– Спасибо, товарищ старший сержант...-- необычно тихо сказал Семен,

пожимая руку парторга.

Проводив Шахаева и Наташу, разведчики двинулись в путь.

Наступление развивалось: горные реки преодолевались неожиданно легко и

быстро. Саперы прокладывали мосты на естественных сваях от камня к камню, от